«Цап-царап»: что особенного в параллельном импорте и как он скажется на ценах
Россия готовится принимать товары по схеме параллельного импорта — раньше он был запрещен и такая продукция застревала на таможне. Но в ближайшее время отдельные категории и бренды востребованной продукции будут проходить по зеленому коридору даже без разрешения правообладателей. «Известия» разбирались, чем параллельный импорт отличается от подделок и контрафакта, сколько будет стоить и есть ли у него недостатки.
«Абибас» и «Онфоун»
Пока подготовленный Минпромторгом список товаров, которые будут допущены к параллельному импорту, лежит в Минюсте на утверждении, потребителям одежды, электроники, бытовой техники и прочих привычных вещей нужно понять следующее: параллельный импорт и контрафакт — это не одно и то же.
Суть в том, что «контрафакт» — это именно подделка с закосом под оригинальный бренд, копированием его символики, шрифтов, в общем — мимикрия под оригинал с нарушением авторских прав. Такая продукция относится к категории нелегальной и по-прежнему запрещена российским законом.
Разобравшись с этим, многие начинают думать, что раз параллельный импорт не подразумевает поставки контрафактной продукции, значит, речь идет о так называемом сером рынке, и это тоже серьезная ошибка. Под серым на самом деле понимается такой рынок, который не является официальным либо не попадает под контроль государственных органов в легальном поле. Параллельный импорт уже давно существует во многих странах, и речь тут не про условные Габон и Сомали.
— Речь идет не о подделках, которыми является контрафакт, а о лицензионном, оригинальном продукте, легально произведенном и купленном независимыми импортерами с согласия правообладателя — только в третьей стране, — констатирует в беседе с «Известиями» президент Ассоциации компаний интернет-торговли (АКИТ) Артем Соколов. — К слову, Россия — не первая страна, которая разрешила параллельный импорт, такой способ ввоза товаров давно легален в США, Японии, Китае, Швейцарии, Индии, Израиле, Бразилии, Турции и ряде других.
Термин «контрабанда» — тоже не про параллельный импорт, хотя и ближе к нему с той точки зрения, что оба термина описывают способ доставки товара в страну. Только контрабанда — это незаконный переброс через границу товаров, которые могут быть как настоящими, так и поддельными. Об этом, в частности, заявляли и в Минпромторге, подчеркивая особую роль контроля качества в этом процессе.
— Продукция, ввозимая в страну, должна отвечать всем требованиям к качеству, соответствовать всем нормативам, обладать необходимой разрешительной документацией. Постановление правительства РФ № 506 от 29.03.2022 о разрешении параллельного импорта — ввоза в страну товаров без разрешения правообладателя — не отменяет необходимости нанесения цифровой маркировки на эти товары, — указано в официальном сообщении ведомства.
При этом все товары, которые пойдут по официальным каналам, будут как и прежде получать таможенные декларации, проходить процесс лицензирования и сертификацию. Как рассказал «Известиям» эксперт по внешнеэкономической деятельности BMS Law Firm Никита Матюхов, легализовать контрафакт невозможно в принципе — можно лишь попытаться скрыть факт ввоза такой продукции от таможни и от правообладателя путем умышленного внесения недостоверных данных в декларацию.
— Однако это не отменяет факт причинения прямого ущерба правообладателю торговой марки, вследствие которого наступает уголовная ответственность по ст. 180 УК РФ за неправомерное использование товарного знака, — говорит Матюхов, уточняя, что из-за конфликта самого закона и правительственного постановления фактически контрафакт может проникнуть в страну, но всё еще не может легально продаваться.
Но это — только на бумаге.
Что на самом деле
Из-за того, что параллельный импорт подразумевает ввоз товара без разрешения, а соответственно, без ведома правообладателя, под видом легальной продукции в страну вполне может приехать контрафакт, отмечает официальный представитель Ассоциации торговых компаний и товаропроизводителей электробытовой и компьютерной техники (РАТЭК) Антон Гуськов. Суть проблемы в том, говорит он, что только изготовитель имеет полный набор инструментов, которые позволят отличить подлинный товар от подделки. Поэтому только в случае когда поставки контролирует именно он, потребитель в наибольшей степени защищен от контрафакта.
Причем необязательно компания, которая занимается параллельным импортом условных смартфонов, умышленно повезет подделки, чтобы продать их по цене настоящего устройства у себя на родине, — импортера и самого вполне могут обмануть.
— Даже если сделка по покупке у официального дилера или другого продавца будет оформлена юридически верно, нет никаких гарантий того, что продукция действительно оригинальная, — объясняет председатель комитета по налоговой политике и аудиту Московской торгово-промышленной палаты и управляющий партнер ЮРКОМКомпани Юлия Зазуля. — За подтверждением к производителю не обратиться, потому что официально продажи в Россию под запретом. Такие сделки при всей поддержке государства меньше защищены юридически.
На практике ввоз аутентичного товара действительно будет зависеть от партнеров, которые согласятся поставлять ту или иную продукцию. Это косвенно подтверждается словами президента АКИТ Артема Соколова, сказавшего в беседе с «Известиями», что подлинность товара при параллельном импорте, как и при обычном, будет определяться процедурой декларирования, но не совсем стандартной.
— Сейчас она упрощенная: во-первых, действие уже существующих сертификатов на часть товаров продлена автоматически на год, а во-вторых, в пакете документов можно представлять любую доказательную базу, которая достоверно позволяет оценить соответствие товара. Документом может быть сертификат страны происхождения товара, результаты испытаний, которые там проводились, — объяснил собеседник «Известий».
Пальцы в розетку
Отдельные проблемы могут возникнуть и у легальных и полностью оригинальных товаров, ведь одна и та же модель для разных стран может иметь существенные технические отличия ввиду требований местных сертифицирующих органов.
— Например, у товара может не быть сопроводительных документов на русском языке, адаптер может не подходить к нашим розеткам либо он будет рассчитан на другое напряжение. Возможно, товар может не соответствовать нашим требованиям по низковольтному регламенту, по электромагнитной совместимости и так далее, — перечисляет Антон Гуськов из РАТЭК.
«Известия» обратились за комментариям к столичному отделению «Ростеста», но в канцелярии организации ответили, что руководитель организации ознакомился с запросом и не проявил к нему интереса.
Как отмечает Гуськов, есть и совсем специфические моменты, характерные для российского рынка смартфонов. Например, обязательное требование о предустановке отечественного ПО. Если товар не предназначен для нашего рынка, этих программ с наибольшей долей вероятности не будет. А в таком случае он не подлежит продаже, но не включив смартфон, узнать, что на нем предустановлено, — тоже нельзя.
— А значит, дистрибьютор или продавец должны будут сами устанавливать российские приложения на ввезенные смартфоны. Как они это будут делать? Распечатывать упаковки и устанавливать их вручную на каждый аппарат? Для этого нужно активировать устройство, привязать его к какому-то аккаунту или создать временный аккаунт и уже в таком виде после предлагать покупателям, — сетует собеседник «Известий».
Зуб даю
Еще одно немаловажное потребительское качество — гарантийное обслуживание и постгарантийный сервис — тоже под вопросом. И хотя Артем Соколов из АКИТ отмечает, ссылаясь на заявление ФАС и закон «О защите прав потребителей», что ввоз продукции параллельными импортерами не лишает потребителя права гарантийного обслуживания и технической поддержки, другие собеседники «Известий» опасаются, что всё это просто не сработает.
— Требование закона «О защите прав потребителей» звучит следующим образом: все эти обязанности должны нести на себе импортер, продавец или производитель. Либо какое-то лицо, уполномоченное ими. Причем потребитель может обратиться за обслуживанием к любому из них. Но кто будет реально оказывать услугу — большой вопрос, — сомневается Антон Гуськов из РАТЭК.
Обычно производитель создает сеть сервисных центров, проводит их методическую поддержку и снабжает соответствующими запчастями. И эти запчасти также могут отличаться от страны к стране — в зависимости от тех же местных технических требований к сертифицированному оборудованию. В случае с параллельным импортом — если компания ушла с рынка — неясно, кто будет обеспечивать обучение сотрудников этих центров, а также наличие достаточного объема запчастей на рынке, чтобы ремонт производился быстро и качественно. То же применительно к авторынку говорит и Юлия Зазуля из столичной Торгово-промышленной палаты.
— Перестает работать официальная гарантия от продавца, невозможен и ремонт за счет производителя. Это актуально для автопрома: покупать детали и ремонтировать автомобиль бренда, который покинул Россию из-за санкций, придется за свой счет, и не у официального представителя, а в сторонних сервисах, — говорит она.
Свет в конце тоннеля
Есть и еще один спорный момент, который касается будущей цены на такие товары в России. С одной стороны, опасается Юлия Зазуля, она должна подскочить просто из-за того, что для такого механизма ввоза очень сложно со стороны определить сумму реальных издержек, включающих оформление и логистику, а значит, и размер заложенной в цену спекулятивной наценки.
Но это касается продавцов и импортеров, которые будут ввозить такой товар штучными масштабами. Над крупным онлайн- и офлайн-ритейлом по-прежнему будет производиться контроль со стороны ФАС, а значит, несправедливые наценки точно будут выявляться. Так что если у крупных продавцов не будет дефицита по определенным категориям, мелкие продавцы будут вынуждены подстраиваться под рыночные цены. Но их средний уровень всё равно, скорее всего, вырастет.
— Для всего ритейла, не только для интернет-торговли, сейчас очень непростое время — необходимо в короткий срок заместить больше трети поставщиков, чтобы пополнить ассортиментный ряд, удовлетворить потребительский спрос — такая задача в таких масштабах еще ни перед кем в мире не стояла, — говорит Артем Соколов. — Очевидно, что выстраивание новых товаропроводящих и логистических цепочек, решение вопросов гарантии и обслуживания потребует серьезных изменений в работе всех компаний и, скорее всего, четкую и ясную картину, первые результаты, мы увидим только в конце второго квартала.
Но, с другой стороны, в некотором смысле цены на параллельно импортированные товары будут более рыночными, ведь раньше у правообладателей была монополия на импорт. А значит, они отдавали свою продукцию в ритейл по любым ценам, установленным их внутрикорпоративной политикой. Во многом именно поэтому раньше объявленные в ходе общемировых презентаций цены на смартфоны при переводе из долларов в рубли по текущему курсу были ниже, чем реальные цены в магазинах. Дело в том, что многие компании устанавливают так называемые региональные цены — та же Apple в октябре 2020-го продавала смартфоны в России исходя из курса 100 рублей за доллар, хотя реальный курс в России тогда колебался в диапазоне 76–78 рублей. Такого в обозримом будущем в России точно не будет.
