Перейти к основному содержанию
Реклама
Прямой эфир
Мир
Bild заявила о возросшем рейтинге партии Шольца за счет позиции по ракетам Taurus
Общество
На Камчатке нашли тело второго пропавшего под лавиной туриста
Мир
На Украине признали неспособность противостоять российским БПЛА
Спорт
«Трактор» победил «Динамо» в овертайме и увеличил преимущество в серии
Мир
Politico узнала о намерениях КНР бойкотировать встречи по Украине без участия РФ
Мир
Силы ПВО Сирии сбили несколько израильских ракет над Дамаском
Мир
Боррель заявил о поддержке глав МИД ЕС использования российских активов для Украины
Мир
США и Великобритания нанесли не менее 10 авиаударов по Йемену
Мир
Маск упрекнул Байдена в безразличии к страдающим от набегов нелегалов американцам
Общество
Региональный режим ЧС введен в Амурской области из-за обрушения на руднике «Пионер»
Армия
МО показало уничтожение расчетов ВСУ у приграничных районов Белгородской области
Мир
Трамп назвал реальными управленцами США злобное и коварное окружение Байдена
Мир
Сенатор США потребовал от граждан Украины всех возрастов мобилизоваться в ВСУ
Мир
В ФРГ заинтересовались российским опытом проведения ДЭГ
Экономика
Объем наличных в обращении рекордно снизился с начала СВО
Главный слайд
Начало статьи
Озвучить текст
Выделить главное
вкл
выкл

Крутой поворот — и на обочине заснеженной дороги неожиданно возникает одинокий человек с торчащим из-за спины охотничьим ружьем. Флегматично провожает автомобиль взглядом и уходит дальше, в лес. Ослепительно белое морозное пространство между Вологдой и Ярославлем — кусочек классического Русского Севера, расположившийся в зоне прямой досягаемости от Москвы. В этих местах когда-то охотился Иван Грозный и искал типажи для своих поэм Николай Некрасов — здесь и теперь вдоль дороги жмутся друг к другу плюшевые от снега деревенские дома с замысловатыми резными наличниками.

Корреспондент «Известий» вместе с компанией Skoda проехал по северным землям на кроссовере Kodiaq и узнал, где по-прежнему живут настоящие артельщики и можно ли спасти село, отправив его в прошлое.

Хранитель времени

«Хотел купить дом, а купил билет в один конец», — так экскурсовод рассказывает о местном меценате Олеге Жарове, усилиями которого была создана, возможно, одна из главных загородных достопримечательностей Ярославской области: исторический комплекс в селе Вятское.

Вятское — это вам не какой-то среднестатистический населенный пункт с одним выцветшим от времени краеведческим музеем. Собственная история, а заодно и история русской провинции здесь возведены практически в культ.

Чуть меньше чем на тысячу жителей села сегодня приходится 12 музеев, которые щеголяют стильным минималистическим оформлением и интерактивными экспонатами. У села есть собственный сайт, статус одной из самых красивых деревень России и даже собственный филиал в областном центре, Ярославле.

Здание старой пожарной части — предмет особой местной гордости. В музее сохранились изображающие ее фотографии XIX века 

Фото: Skoda

Вся центральная часть Вятского представляет собой маленький эксперимент со временем и пространством: объединив усилия с приезжим меценатом, жители решили воссоздать дореволюционный облик зажиточной северной деревни. Отреставрировали часть особняков, возродили старинную пожарную часть — и теперь водят по всему этому экскурсии.

Предприимчивость и деловитость, судя по всему, у них в крови. Когда-то местные крестьяне наладили экспорт огурцов в соседнюю Архангельскую область, а те, кто не хотел оставаться на земле, подались в строительство. И немало в этом преуспели, приложив руку к созданию самых известных достопримечательностей Петербурга — от дворца князя Меншикова до храма Спаса на Крови.

Насмотревшись на столичную жизнь и, главное, архитектуру, всё это они везли в родные места — поэтому уже к концу XIX века отстроенное в камне Вятское ничем не уступало зажиточным уездным городам.

После революции, правда, оно постепенно пришло в упадок, окончательно «добили» местную архитектуру постперестроечные годы. Каменные особняки зажиточных жителей на сельских улицах ветшали и разрушались, пока один из них в конце 2000-х не приобрел предприниматель Олег Жаров.

Сначала он отреставрировал собственный дом, потом еще один особняк, потом часовню. Местные жители, вытянув выигрышный билет, предъявили предпринимателю музей, который, с гордостью подчеркивают теперь сотрудники, вообще-то появился здесь еще в 1930-е. Музею выделили и отреставрировали здание, потом «воскресили» старинную пожарную часть с каланчой — и пошло-поехало.

Вскоре здесь была уже не деревня, а историко-культурный комплекс, создатели которого — Олег Жаров, директор Ярославского музея-заповедника Елена Анкундинова и художник Николай Мухин — в 2012-м были отмечены Госпремией. Вятское попало в список самых красивых деревень России (теперь их целая ассоциация, но тогда село вошло в число первопроходцев), а один из его музеев открылся в Ярославле. Ежегодно в деревне принимают около 100 тыс. туристов.

Село образцового содержания

В местных музеях можно узнать об истории печатного дела, послушать звуки старинной шарманки или пианолы, побывать в купеческих «нумерах» и даже познакомиться с традициями русской бани. Но с особым жаром в Вятском, понятно, готовы рассказывать о русской сметке в целом и о сметке местных крестьян в частности.

Музею русской предприимчивости здесь не зря отведен отдельный особняк на центральной площади села. Расчетливость, в ее лучшем проявлении, здесь видят во всем — и в сметке крестьян, и в находчивости местного кровельщика Петра Телушкина. Он в середине XIX столетия смог забраться на шпиль Петропавловской крепости с помощью одних веревок, чтобы починить крыло венчающего его ангела. Так, кстати, в России появился промышленный альпинизм.

Фото: ТАСС/Сергей Метелица

В 2016-м в Вятском пошли еще дальше и приютили Музей-Печатню, которому «отказали от места» в Петербурге. Сегодня это одна из четырех точек в России, которая работает с литографией, а еще — место, где показывают старинные печатные станки и прямо тут же, на месте, учат детей работе в разных техниках.

Еще в деревне есть исторические отель и ресторан, концертный зал — в общем, всё, что полагается уважающему себя историко-культурному комплексу. 

Сам Олег Жаров, судя по всему, — человек не только широкой души, но и весьма широкого круга интересов. Большая часть представленных в музеях экспонатов — предметы из его личной коллекции: от кирпичей со старинными клеймами, выставленных в Музее предприимчивости, до коллекции старинных пианол и шарманок, которые составляют цвет и гордость нового Музея звука. Почти все они находятся в рабочем состоянии, и говорят, что коллекция эта — одна из самых значительных в Европе.  

Если смотреть со стороны, в Вятском, конечно, можно найти и недостатки — улицы, расположенные на окраине, встречают знакомой хаотической загородной застройкой, ближе к центральной части обветшавшие и еще не отреставрированные особняки стыдливо прикрыты металлическими листами. Но по глазам экскурсоводов и сотрудников видно: для них Вятское — действительно самая красивая деревня, и тут второго мнения быть не может.

В самом селе уверены, что история его возрождения должна служить примером того, как преображается русская провинция, получив толику внимания. Правда, одно внимание все-таки дело не спасет. За доказательствами далеко ходить не надо: дальше по дороге, сокрушаются в том же Вятском, стоят деревни с некрасовскими названиями Середа и Закобякино. Когда-то три села образовывали единый купеческий комплекс, и там тоже есть ажурные каменные особняки и энтузиасты-краеведы. Но человека, готового взяться за их возрождение, нет — и старая застройка постепенно погружается в небытие.

Автор цитаты

Вологда и Ярославль — ворота Русского Севера. Отсюда открываются все дороги: на север поедешь — уедешь в древний Белозерск, в деревню к вепсам, и дальше, в Архангельск. На восток — попадешь в Великий Устюг. А поедешь на запад — окажешься у «моря», как говорят местные жители. Или, если официально, на Рыбинском водохранилище. При этом и в Ярославской области, и на Вологодчине дороги, даже после снегопадов, удивляют чистотой, а водители — вниманием. Заметив более мощную машину, большинство вежливо прижимается к обочине, пропуская Kodiaq вперед, хотя иномарками на этих дорогах удивить кого-то сложно. 

«Красный» замок

Одно из главных преимуществ Вятского — в его расположении. Село стоит в 70 км от Ярославля, ведет к нему хорошая дорога. И — приятная новость — несмотря на снегопады и сильные морозы, ее, судя по всему, регулярно чистят. По крайней мере Kodiaq на ней никаких затруднений не испытывает — даже несмотря на то, что дорога, идущая вдоль Волги, на подъезде к деревне начинает петлять по поросшим березами и елями (всё как полагается) перелескам. Весь путь от города укладывается в час езды. 

По пути лежат владения музея-заповедника Карабиха, где стоит усадьба, принадлежавшая Николаю Некрасову, и тянутся охотничьи угодья. А на подъезде к Вятскому, всего в нескольких километрах до деревни, над дорогой вдруг вырастают величественные краснокирпичные руины.

Так сегодня выглядит одно из зданий отреставрированного замка купца Понизовкина 

Фото: Skoda

Это — обломки империи дореволюционного короля паточного производства, купца Понизовкина. В XIX веке он отстроил здесь огромную фабрику, вслед за ней — дома для управляющего и работников, школу, больницу, а затем и неоготический замок для своей семьи. Его здание тоже сохранилось и так теперь и называется — замок Понизовкина в поселке Красный Профинтерн.

О профинтерне, тем более красном, здесь мало что напоминает. А вот о купце Понизовкине — практически всё. Сама по себе его история — тоже пример русской предприимчивости. Якобы будущий купец пришел на берег Волги с одной сумой и здесь сколотил свое состояние. Отстроил фабрику — одну из самых больших в России, а потом уехал в Ярославль и пропал.

Так гласит местная легенда — в Вятском вам, наоборот, расскажут, что купец благополучно дожил до начала XX века, а в революцию уехал из России. Фабрику национализировали, и она проработала почти всё прошлое столетие — опустели корпуса только в 2000-е годы. Теперь же и замок, и готические корпуса производства тоже хотят превратить в историко-туристический комплекс. Замок, стоящий на самом берегу Волги, уже отреставрировали, и теперь в нем располагается исторический отель. Но пока за атмосферу все-таки отвечают именно живописные разрушающиеся фабричные корпуса. 

Когда-то здесь простирались охотничьи владения Ивана Грозного — в XVI веке эти земли были родовыми владениями Елены Глинской. Считается, что царь нередко приезжал сюда охотиться. В 70 км от Вятского до сих пор стоит небольшой городок Любим, якобы названный так благодаря симпатиям царя. Мы же из Вятского едем в Вологду, до которой чуть меньше 200 км. Большая часть из них — по расчищенной федеральной трассе, которая пролегает по широким северным полям. Возможно, в тех самых местах, где когда-то проходила царская охота. 

Если от столицы кружева и резных палисадов проехать на север еще около 70 км, можно попасть в деревню Вотча. Она в отличие от Вятского мало кому известна. Интернет-поисковики в ответ на такой запрос первым делом предлагают одноименную деревню в Коми, а в навигационную систему для надежности приходится вбивать название соседнего населенного пункта, Шадрино.

Между тем именно там находится едва ли не единственная частная артель, в которой до сих пор валяют настоящие русские валенки, продают которые по всей России — правда, штучными экземплярами. 

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Евгения Приемская

Первый же репортаж о Вотче одного из местных журналистов, который попадается на глаза, начинается многообещающе — автор пишет, что проходимая дорога заканчивается еще на подъезде к Вотче и дальше ему вместе с сопровождающими из сельсовета приходится путешествовать на тракторе. Основная часть пути приходится на пустую и гладкую трассу, ведущую из Вологды в Медвежьегорск. Съезжаем с нее и первое время едем по укатанной заснеженной дороге. Потом заканчивается и она.

Впереди — глубокая колея, пробитая в сугробах. Притормаживаем от неожиданности, но деваться некуда. Повсюду, куда хватает глаз, — сплошное заснеженное поле.  Впрочем, Kodiaq уверенно переваливается по снегу, так что обходится даже без помощи режима off road, предназначенного для езды по бездорожью.

Валенки на «море» 

Артель находится в небольшом каменном, как ни странно, доме, который стоит в углу большого поля, уткнувшись носом в перелесок. «Какая там реклама, у нас тут даже мобильной связи нет», — смеется владелец артели Егор, приглашая в дом.

Такое производство — единственное в своем роде на весь северо-запад страны. Так по крайней мере говорит хозяин, расхаживая по небольшому, с низкими потолками, помещению. Больше валенки вот так — вручную, но с прицелом на продажу, организованно — нигде не делают. Проверить трудно, но и оснований ему не доверять в общем-то нет.

Внутри тепло и пахнет чем-то деревенским — то ли сеном, то ли шерстью, а может быть, всем вместе. В одной комнате несколько женщин, тихо переговариваясь, перебирают на столах бурую шерсть, в другой — пара сухопарых мужчин под пятьдесят лет энергично раскатывают ту же шерсть по деревянному столу. В углу без звука работает старенький допотопный телевизор.

Егор проводит энергичную экскурсию по небольшому производству. Сухопарые мужчины у стола делают вид, что не замечают вспышек фотоаппарата и переговоров. Женщины косятся, улыбаются и прячут глаза.

Из-за вязкого теплого запаха кажется, что вот-вот из-за угла раздастся чье-то блеяние, но слышен только ритмичный стук — это мужчины периодически ударяют валенками по столу, прежде чем продолжить их раскатывать. Кажется, что перед ними тесто, а не шерсть. Да и деревянный инструмент у них в руках скорее похож на скалку. («Профессия называется каталь, а инструмент у них — валек», — сам себе удивляется Егор). 

Купить артель еще в 2000-х Егору предложил отец: тогда бывший владелец как раз выставил местное предприятие на продажу. Отец и сын артель купили и тем самым сохранили старых мастеров. Самый опытный из них — Серега — не может сказать точно, сколько лет уже катает валенки. Зато Егор теперь уверенно подтверждает: именно Серега в свое время обучал всех новых сотрудников. 

Валенки, казалось бы, товар туристический. Можно даже сказать, с экспортным потенциалом. Но из-за характерного «овечьего» запаха, говорят артельщики, иностранцы настоящие валенки не слишком жалуют — нюхают, морщатся, потом кладут на место. Зато отечественных покупателей натуральный запах не смущает.

О валенках Егор готов говорить долго — даром что работает в них не первый год. Расхаживая между мастерами, перечисляет преимущества: в них и не холодно, и нога не мокнет, а если походить босиком, увлекшись, продолжает он, то кожа станет гладкой благодаря сохранившемуся на шерсти жиру.

Иногда в валенках он сам вместе с артельщиками приезжает на расположенное неподалеку Рыбинское водохранилище (хозяин гордо говорит «на море») на зимнюю рыбалку. Все вокруг мерзнут в сапогах, а им тепло. Мужики подходят, спрашивают, в чем секрет. 

Но настоящее признание пришло пару лет назад — тогда валенки им заказал путешественник Федор Конюхов, который как раз готовился к кругосветному полету на воздушном шаре. Сам родом из расположенной в Вологодской области Тотьмы, он искал обувь, в которой ноги бы не мерзли, как в резиновой, а промокнув, легко сохли, и кто-то по-соседски посоветовал сходить к артельщикам. Так, «по знакомству» они быстрее всего находят новых покупателей. 

— Но и у нас есть свои, так сказать, дилеры, — говорит Егор, хитро поглядывая на выстроившиеся вдоль домика кроссоверы. 

Купить валенки можно в небольшом ларьке у самого съезда к Вотче и в нескольких вологодских магазинах. Те, кто закупает валенки в апреле–мае на зиму, потом продают их по 1,5–2 тыс. рублей, а те, кто обращается в артель уже зимой, берут их дороже и продают теперь по 2–2,5 тыс. рублей. Так что готовить валенки, как и шубу, все-таки лучше летом. 

Пока Егор руководит каталями, его сестра все-таки понемногу занимается продвижением. У артели есть собственные страницы в социальных сетях — они так и называются, «Вологодские валенки». Не часто, но иногда она всё же выкладывает туда фотографии продукции. Пользователи интересуются, спрашивают, когда, например, валенки организованно приедут в Архангельскую область. В ответ им предлагают заказать доставку почтой — систематически «распространяться» в других регионах в артели не планируют, да и расширяться тоже. «А смысл? — философски пожимает плечами Егор. — На всех всё равно не хватит, а нам, в общем, и нынче хорошо».

 

Прямой эфир