Докопались: как не пополнить ряды «черных археологов»
3 июня СМИ рассказали, как «черный копатель», сам того не ожидая, помог Академии наук найти ценный клад монет. Клад он нашел еще в 2016 году, а в начале 2019-го случайный «благодетель» получил штраф — почти 1500 серебряных монет конца XIV века мужчина пытался продать частным коллекционерам, пока в дверь не постучали правоохранители. С приходом лета в стране начался новый сезон раскопок — студенты истфаков, археологи пакуют чемоданы, а копатели, кладоискатели всё чаще выбираются в поля. Кого называют «черными копателями», нарушают ли обладатели металлоискателей закон, что находят, есть ли свой «кодекс чести» и как легально искать древности — разбирались «Известия».
Не было бы счастья
Вряд ли Олег Семенов рад, что ненароком удружил Академии наук. Когда нагрянули оперативники, 38-летний «черный копатель» уже успел продать 300 из 1500 найденных недалеко от деревни Федоровское Юрьев-Польского района Владимирской области серебряных монет. 1479 монет-чешуек и пять серебряных полтин эксперты оценили в 3,5 млн рублей, сообщало местное информационное агентство. За распродажу культурных ценностей мужчина поплатился штрафом в 65 тыс. рублей.
Как пишет «Комсомольская правда», монеты, среди которых встречались монеты — подражания чеканке Золотой Орды, сокровища удельных подмосковных княжеств, отправились в музей, за что нельзя не сказать спасибо нелегальному копателю — страна большая, исторических мест много, но археологов катастрофически не хватает.
«Всё-таки 600 археологов на всю страну — это очень немного, мы находимся на пределе научно-организационных возможностей, —цитирует издание директора Института археологии РАН Николая Макарова.
Впрочем, на этом польза от «черных копателей» заканчивается: вырывают клады из культурного слоя (под культурным слоем понимается «слой в земле или под водой, содержащий следы существования человека, время возникновения которых превышает сто лет, включающий археологические предметы») и потом поди разберись, кто и где изначально спрятал целое состояние. Одним словом, вандалы.
Монеты одного из кладов
«Для подобных находок очень важен контекст, где именно они были обнаружены. Вещь, найденная в контексте, может стать основой истории. Даже дорогая находка, вытащенная из контекста, становится ничем. Мы воспринимаем эти предметы как исторический источник, который должен нам рассказать какую-то истину про наше прошлое, а «черным копателям» они интересны только с коммерческой целью», — поясняет «Известиям» заместитель директора Института археологии РАН Ася Энговатова.
Мало того, что в 99% случаев «черный копатель» не раскроет место находки, так еще и придумает лишнего.
«Они создают другую реальность, меняют источник, а это может быть с точки зрения истории довольно опасно. Это фальсификат, — говорит Ася Энговатова. — Иногда клады разбиваются: по частям продают то в одно место, то в другое, а клад важен цельный. Или, наоборот, смешивают находки для красоты: выдают как предметы одной эпохи, а на самом деле это разновременной материал».
Ругаются на «черных копателей» и поисковики.
«Из мест боев Великой Отечественной изымаются личные подписные вещи и смертные медальоны погибших бойцов, что делает практически невозможным идентификацию погибших, — говорит «Известиям» любитель приборного поиска и участник поискового отряда «Кубанский плацдарм» Екатерина. — Именно из-за таких лиц и появилось это название «черные копатели», с которыми теперь отождествляют и простых любителей приборного поиска».
Собери себе трактор
«Черный копатель», «черный археолог» — собирательный образ любителя древностей, который без специальных документов не гнушается копать даже на археологических объектах. Найденное государству не несет, а продает где-нибудь на черном рынке, частным коллекционерам.
Кладоискателю Александру, как и многим его «камрадам», сравнение с «черными копателями» неприятно и вообще не про них: «Мы не производим археологические раскопки». Как говорил непревзойденный герой Владимира Этуша: «Это роль ругательная, и прошу ко мне ее не применять». Хотя однажды Александр встретил одного «черного археолога».
Монеты, найденные на одном из полей Калужской области
«Это было несколько лет назад. Я ходил по полю, ко мне подъехала машина, и вышел человек. Несколько минут он походил рядом со мной, потом сказал, что тут недалеко есть городище, и предложил туда поехать, так как находки там, как он выразился, «будут поинтереснее», — рассказывает «Известиям» кладоискатель. — Я сказал: «А как же закон? Городище — это объект культурного наследия, и ходить там с металлоискателем нельзя». Он ответил, что в радиусе нескольких десятков километров мы никому не нужны и не помешаем. Я отказался. Он покрутил пальцем у виска и уехал».
Для большинства кладоискателей, поясняет Александр, такое занятие — хобби. С металлоискателями (а они не запрещены) можно встретить банкира, полицейского, студентов, продавцов, пенсионеров. Всего, по подсчетам кладоискателя, по России с металлоискателями ходит около 600–700 тыс. человек.
«Есть люди, которые увлеклись по медицинским показаниям: врач сказал, что надо больше двигаться. Один знакомый, который, чтобы разработать руку после инсульта, стал ходить с металлоискателем. Теперь этот дед многим молодым фору даст! — говорит Александр. — Несколько знакомых, которые бросили пить и увлеклись. Теперь ведут здоровый образ жизни».
Первой находкой Александра была копейка 1981 года, которую он нашел на пляже. Чаще всего, говорит, монеты времен СССР и находит, больше только металлолома.
«Бывает, ходишь по полю и думаешь, что при желании можно собрать трактор, — смеется Александр. — Также на полях очень много так называемой конины (элементы конской упряжи. — «Известия»). Стоимость ее копеечная. Бытует мнение, что, собирая эту конскую упряжь, можно озолотиться, но это не так. Несколько лет назад смотрел интервью с археологом, который говорил, что кладоискатели зарабатывают по 150 тыс. рублей каждый месяц, собирая всё, что находят на полях. Это ложь и не имеет никакого отношения к действительности».
Пробуем подсчитать затраты и прибыль: цена на приличный металлоискатель начинается от 40–50 тыс. рублей плюс экипировка, одежда, бензин; редкая монета, поясняет Александр, стоит больше 100 рублей, а то и меньше. Тонна черного лома — 4 тыс. рублей (за сезон возможно собрать тонны три).
«Совсем навскидку получится в лучшем случае 20 тыс. рублей за сезон с апреля по сентябрь-октябрь. Вычтем затраты на бензин, обслуживание авто, еду, дорогу. Получится большой минус. Поэтому, честно скажу, 90% всех кладоискателей увлекаются этим как хобби, на которое не жалко потратить деньги, но взамен приобретаешь здоровый отдых (за день мы проходим 10–12 км, иногда чуть больше)».
«Разрешили — ходи, не разрешили — уходи»
Свои «грибные места» Александр не выдает. Много читает, изучает старые газеты, запоминает байки, сравнивает современные карты и прошлых лет, где раньше были деревни, а после революции или во времена коллективизации исчезли.
«Такие места интересны с точки зрения истории. Приезжаешь на место и понимаешь, что раньше здесь была деревня, жили люди, работали на поле, а сейчас ничего не осталось. Конечно, проверяю места на предмет ОКН (объект культурного наследия. — «Известия») в специальных справочниках. На такие места мы не ездим — это только для археологов, — говорит Александр. — Для СМИ любой человек с металлоискателем уже «черный копатель», который нарушает закон и копает на местах захоронений, шурфит курганы (на этих объектах, согласно федеральному закону, запрещены археологические раскопки без специального разрешения. «Шурфить» — локальное снятие грунта и проверка слоя. — «Известия»). Но смею вас заверить, что 90% всех копателей ходят по полям, лесным дорогам, пляжам. Чтобы шурфить курган, нужен экскаватор, а не металлоискатель. Самый крутой металлоискатель видит металл не глубже 35–40 см».
Раньше Александр находки коллекционировал, а сейчас всё больше раздает друзьям и знакомым, крестики несет в церковь. Что-то берут небольшие краеведческие музеи: «В крупных музеях находок, которые есть у нас, пруд пруди, а в небольших музеях и экспозицию пополнить нечем».
Есть у некоторых кладоискателей и своеобразный «кодекс чести».
«Всегда надо спрашивать разрешение. Приехал на поле, видишь, что поле пашет трактор, подойди, спроси разрешения. Разрешили — ходи. Не разрешили — уходи. Но ведь есть те, кто лезет на рожон, а еще потом возмущаются, что вызвали полицию. Или посевы топчут, траву жгут… Если ко всему относиться по-человечески, то и к тебе будут относиться так же».
Самой ценной для себя находкой Александр называет… пуговку-гирьку. Стоимость такого артефакта копеечная, зато пуговица красивая и оригинальная, сейчас таких не делают. Но если найдет очень ценный клад (например, золотой обоз Наполеона), то сдаст государству.
«А на причитающуюся мне премию куплю автомобиль», — обещает кладоискатель.
Каждый «охотник» должен знать
Проблемы, с которыми столкнется «копатель», изложены в 245-м Федеральном законе «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части пресечения незаконной деятельности в области археологии». Согласно ст. 243.2 УК РФ, «поиск и (или) изъятие археологических предметов из мест залегания на поверхности земли, в земле или под водой, проводимые без разрешения (открытого листа), повлекшие повреждение или уничтожение культурного слоя, наказываются штрафом в размере до 500 тыс. рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до 18 месяцев, либо исправительными работами на срок до одного года, либо лишением свободы на срок до двух лет». Если копаться на объектах археологического наследия (городища, курганы, могильники и так далее), да еще со спецсредствами и в компании «единомышленников» по предварительном сговору, то наказание будет жестче — до шести лет тюрьмы.
Так, в конце декабря было возбуждено уголовное дело в отношении двух жителей Севастополя, которые нашли и присвоили себе древнегреческий кувшин для вина — ойнохою краснолаковую возрастом 1800–1900 лет.
Древнегреческий кувшин для вина, обнаруженный у двух жителей Севастополя
Впрочем, автор этого текста тоже вполне могла сойти за «черного копателя». На Таманском полуострове куда ни глянь, везде культурный слой: осколки, плетеные ручки от древних кувшинов. Редкая дырка в курятнике не была прикрыта фрагментом античной амфоры. Лет в 10 по «предварительному сговору» с подругой («Оля, давай кувшин искать») мы отправились на берег Таманского залива. Через полчаса раскопок песчаного обрыва (сурово, руками) на свет явилась амфора. Не целая, с обломанными ручками, но если склеить, то как новенькая. В какой-то момент на сцене появилась соседка Ирка и заявила, что отдаст находку в «новороссийский музей». Сознаемся — как от сердца отрывали. Минут пять терзались сомнениями: как такое сокровище отдать? Но гражданская сознательность победила. Где сейчас Ирка и кувшин — до сих пор не знаем.
«С точки зрения закона любое воздействие на культурный слой — это нарушение: будь то на поле, пляже, на дороге в лесу, даже в огороде. Но с точки зрения логики это бред, — возмущается Александр. — Трактор едет по полю и пашет — тоже ведь нарушает. Давайте сажать всех трактористов и огородников!»
Легализуй это
Адвокат коллегии адвокатов «Меклер и партнеры» Анатолий Клейменов поясняет: нет разрешения на поиск и изучение археологических находок, то есть «открытого листа», значит, не имеешь права искать древности «в местах культурного слоя». Но заветный «открытый лист» обычный человек получить не может: он выдается при соблюдении нескольких условий, в том числе людям с дипломом по специальности «история», «музейное дело и охрана памятников», «археология».
«Однако производство раскопок в любом ином месте допустимо без вышеназванных документов, — поясняет «Известиям» юрист. — Необходимо обязательное согласование этой деятельности с собственником земельного участка».
Найденный клад необходимо передать государству — за находку положено 50%. Главное, чтобы всё было по-честному, а не так, как случилось в Курске.
«В производстве Ленинского районного суда города Курса сейчас находится крайне любопытное дело, — рассказывает Анатолий Клейменов. — Гражданин нашел в своем доме клад и сдал его государству. Экспертиза подтвердила историческую ценность находки. После проведения экспертизы коробку с кладом опечатали и передали полицейским, но затем она внезапно исчезла из отдела полиции. Вместо клада в коробке обнаружили три гаечных ключа и канцелярский степлер. Может быть, из-за таких случаев и появляются «черные копатели».
Гаечные ключи и степлер, найденные в коробке вместо клада
«Мы могли бы принести пользу для археологов в случае нормального закона, но вот археологи не хотят от нас никакой помощи, для них мы все «черные расхитители», но по факту это не так, — сокрушается кладоискатель Александр. — Несколько лет назад пытались протолкнуть закон, в котором бы копателям пришлось получать разрешение на поиск — что-то типа лицензии, как в Англии. Человек платит определенную сумму, ему выдают разрешение на поиск, объясняют, где можно искать, а где нельзя. Если он что-то найдет, то приносит это в музей, рассказывает, где нашел, и уже археологи решают, имеет это какую-либо ценность или нет. Если имеет, то музей получает находку, а человек — вознаграждение. Если не имеет, то нашедший может оставить ее себе или реализовать на свое усмотрение. Хороший человеческий закон, когда и волки сыты, и овцы целы».
«Лицензирование поможет четко отделить «черных копателей»: копаешь без разрешения или в месте, для этого не разрешенном, — значит, нарушаешь закон со всеми вытекающими последствиями и ответственностью, — согласна Екатерина. — Это поможет и в борьбе с черным рынком, когда человек будет заинтересован сдать находку в музей, а не продать ее нелегально, рискуя нарушить закон и потерять еще больше, чем он мог заработать, либо вообще получить срок. Необходимо ввести ряд правил по проведению работ, чтобы бороться с недобросовестными копателями, которые, например, оставляют после себя ямы и мусор».
Но мы не в Англии, хотя есть способы легализовать деятельность и утолить голод археологических поисков.
«У нас есть опыт «Куликова поля», когда привлекали любителей металлопоиска, и под контролем специалистов они удовлетворяли свою страсть к поиску. И они были довольны, и музей, — говорит Ася Энговатова. — Но, к сожалению, пока это единичные случаи, потому что людям нужно отдавать находки в музей, но вот эта коммерческая составляющая, желание небольшой, но наживы, побеждает. Люди даже могилы разоряют, чтобы найти крестики и продать. Это уже какое-то мародерство».
По словам замдиректора Института археологии РАН, нужна совместная работа музеев и волонтеров, какой-то общий «кодекс», чтобы никого не обидеть и цивилизованно выйти из сложившейся ситуации.
«Сейчас очень удачное время. Если есть страсть к поиску, пожалуйста — становись волонтером, езжай в экспедицию и рой под присмотром специалиста. Это как раз очень распространено в Европе: во Франции, в Германии, в Израиле, — говорит специалист. — В России это тоже есть, только нужно больше пропагандировать, рассказывать. Часть людей, которые пошли в «черные копатели», не смогли в свое время попасть в экспедицию. Если бы попали, то всё было бы нормально. Надо как-то их переключить, сказать: «Вы можете спокойно исследовать всё в Крыму, на Таманском полуострове, в Подмосковье и абсолютно легально».
