Версии Путина и Медведева по Южной Осетии вновь разошлись


Информационный шум вокруг воспоминаний о начале событий в
Южной Осетии в августе 2008 года набирает обороты. Дмитрий Медведев, накануне
опровергший заявление экс-главы Генштаба Юрия Балуевского о том, что медлил
сутки, прежде чем принять решение о военной помощи ЮО, теперь опроверг уже
непосредственно Владимира Путина.
В четверг на своей
официальной странице в Facebook Медведев ответил на вопрос Ирины Ивановой из
Санкт-Петербурга, которая спросила, как объяснить расхождения в заявлениях
самого главы правительства и президента: «Путин сказал, что звонил вам два
раза, 7 и 8 августа (2008 года. — «Известия»). А год назад в интервью вы
сказали, что никто «ни с кем не созванивался» и что вы говорили с ним только
8-го вечером».
Премьер в ответ написал: «В
ночь с 7 на 8 августа, когда началась агрессия, я разговаривал только с
министром обороны и сотрудниками МИДа. Именно министру обороны около 4-х утра я
отдал приказ о нанесении ответного удара. Больше никаких разговоров не было. После этого улетел утром в Москву и провел Совет Безопасности. С В. В. Путиным,
который находился в Пекине, я впервые после начала конфликта переговорил во
второй половине дня 8 августа около 6 часов вечера. Именно это я всегда и
рассказывал, передавая хронику той драматической ночи. Такова реальная история».
В
принципе, Медведев мог бы и не отвечать на вопрос Ирины Ивановой. В среду,
находясь в Цхинвале, он уже заявлял, что разговор с Путиным у него был только
раз, 8 августа. Но эти слова прозвучали в ответ на просьбу журналистов
прокомментировать высказывания экс-главы Генштаба Юрия Балуевского в фильме
«Потерянный день». Поэтому формально цхинвальское заявление премьера нельзя
считать опровержением слов Путина, который несколькими часами ранее озвучил
свою версию событий: сказал, что «звонил дважды и Дмитрию Анатольевичу — и 7, и
8 числа, и министру обороны».
Ответив
Ирине Ивановой через Facebook, Медведев опроверг уже непосредственно главу
государства.
Пресс-секретарь премьера
Наталья Тимакова на вопрос «Известий», означает ли это, что конфликт вокруг
югоосетинских событий вышел на уровень лично Медведева и Путина, дала следующий
ответ: «Для Медведева события, связанные с операцией по принуждению Грузии к
миру, начавшейся рано утром 8 августа, безусловно, являются важными. Он
принимал непростое решение об использовании российских войск на территории
другой страны, защищая наших миротворцев. И поэтому хронологию тех дней помнит
достаточно подробно. Собственно, об этом и был комментарий Медведева в Facebook».
Пресс-секретарь Путина
Дмитрий Песков заявил «Известиям», что речи о расколе в тандеме не идет.
— С
сожалением можно констатировать, что по какой-то нелепой инерции кто-то
использует слова и заявления президента для того, чтобы разглагольствовать о
каких-то расколах, — резюмировал он.
—
Путин и ранее, и
сейчас неоднократно подчеркивал, что решение о задействовании войск было
чрезвычайно ответственным и трудным и принималось оно исключительно
главнокомандующим. То есть главой государства, коим на тот момент являлся
Дмитрий Анатольевич Медведев, — сказал Песков.
Политолог Иосиф Дискин
считает, что в данной ситуации мы имеем дело с классическим случаем расхождения
в воспоминаниях.
—
Знаете такое
выражение: «Врет, как очевидец»? Это тот самый случай. Каждый вспоминает
события так, как они ему видятся. Дмитрий Анатольевич — человек опытный, едва
ли он стремился опровергать Путина. И уж тем более маловероятно, что кто-то из
них требовал от ФАПСИ или ФСО поднять записи разговоров тех дней.
По мнению Дискина, сам фильм
«Потерянный день» направлен не только против Медведева, но и против министра
обороны Анатолия Сердюкова.
—
Это была попытка
сведения счетов с Сердюковым и Дмитрием Медведевым, который всегда поддерживал
главу оборонного ведомства. Сердюковым недовольны те «генералы Арбатского
военного округа» (так называют кабинетных военачальников Генштаба и Минобороны,
которые далеки от военных реалий. — «Известия»), которые всю жизнь из своего
округа не вылезали. Они были против реформ, которые проводил министр. В
результате этих реформ сократилось количество генералов, численность войск и
случаев неуставных отношений. Дискредитация
действий Вооруженных сил в период югоосетинского конфликта была единственным
поводом бросить тень на эти реформы. Но как раз война в Южной Осетии и показала
правильность реформ. И уж не бывшему начальнику Генштаба (Балуевскому. —
«Известия»), на совести которого недостаточная боеспособность армии, осуждать
Верховного главнокомандующего, — возмущается Дискин.