Неполиткорректный страх
В интернете стремительно набирает просмотры видео, придавшее новый поворот флешмобу #metoo. Он начался с обвинений в адрес одного голливудского продюсера, а теперь, похоже, уходит в большую политику. Подробности — в материале портала iz.ru.
«Дочери Европы», как они называют себя, записали любительское видео в память о женщинах, которые были убиты, изнасилованы, оскорблены, унижены и напуганы мужчинами. С одним уточнением. На этот раз не крутыми тузами мира шоу-бизнеса и не домашними насильниками, а мигрантами.
Это крайне болезненная сегодня тема для европейцев. Здесь всё, что ни скажи, будет банально и противоречиво. Банально, потому что все слова уже сказаны и в адрес политиков, и в адрес их политики, и в адрес мигрантов, и в адрес самих европейцев. И противоречиво, потому что как не было единого мнения по вопросам беженцев, так его и нет. До сих пор в приличном немецком обществе нельзя позволить себе ляпнуть что-то недоброе про «понаехавших». Запретная тема, тестирование на мракобесие, толерантность и гуманизм. Но есть и другие приличные немецкие общества, в которых, как пар под гнетом, растут не просто недовольство и обеспокоенность, а страх. Но страх, как известно, категория неполиткорректная.
Демонстрация против мигрантов в городе Коттбус, Германия
Причины возникновения и распространения движения #metoo тоже не так просты, какими кажутся. Одним ясно, как дважды два, что так с женщинами нельзя. Другие уверены, что Вайнштейна «завалили». В противоречие входят принципиально разные вещи: в первом случае — социокультурные процессы, мораль, этика, нравственность, гендерная эволюция и революция, во втором — большой бизнес с его жестокими играми без правил.
Так или иначе, но в отношении #metoo стремительно формируется мейнстрим общественного мнения с поправкой на личное отношение, продиктованное собственными травмами, убеждениями и опытом. Не случайно возмутятся «легкомысленные» француженки во главе с Катрин Денев, которые в отличие от заигравшихся в гендерное равенство американок всегда знали, как обращаться с мужчинами, не раздувая из мух крокодилов, и умели устроить так, чтобы любовь и все связанные с ней неприятности проходили под категорией свобод, а не запретов и ограничений. Европейки не испугались Вайнштейна. Они испугались другого.
В видеоролике «Дочери Европы» говорят от имени пострадавших, изнасилованных и убитых женщин. «Меня зовут Миа, меня зовут Мария, меня зовут Эбба. Меня убили в Канделе, меня изнасиловали в Мальмё, надо мной издевались в Ротереме». В отличие от бездоказательных с процессуальной точки зрения заявлений пострадавших актеров и актрис, это всё то, что происходило и происходит в режиме реального времени. И как бы ни выкручивались европейские СМИ, где информация об очередном происшествии с мигрантами может сначала появиться в интернете, а потом спустя несколько часов исчезнуть, но невозможно слить в категорию слухов и домыслов ни новогодние беспорядки в Кельне, ни убийства, совершенные при свидетелях, ни изнасилования, зафиксированные полицейскими.
Установка «не разжигать» оправдана, как тактический ход, стратегически она оказывается провальной. Потому что политкорректность — это одно, а специально выделенные новогодние охраняемые зоны для женщин — это другое. Это тот самый неконтролируемый и неполиткорректный страх, который нельзя запретить и игнорировать. Он выводит противостояния, в том числе и гендерные, из умозрительных категорий «допустимо — не допустимо» в категории «выживу — не выживу», а это совершенно другой гамбургский счет по всем фронтам.
В декабре 2017 года в шведском городе Мальме группа молодых людей напала на 17-летнюю школьницу. Марию сначала изнасиловали, потом ей подожгли половые органы и бросили на детской площадке. Дальше всё происходило по уже отработанному сценарию нового европейского времени. В прессе сообщалось… Вернее, ни в прессе, ни прессе практически ничего не сообщалось. Ни о задержании преступников, ни их имена, ни гражданский статус.
Цветы и свечи на похоронах Каролин Грубер, Фрайбург, Германия
Все, как всегда, всё понимали, но ничего поделать не могли. Спустя несколько дней жители Мальме вышли на митинг, требуя навести порядок и наказать виновных. Обвинили власти и прессу. Пошумели. Разошлись.
27 декабря на западе Германии в городке Кандел несовершеннолетний мигрант в магазине напал на 15-летнюю Мию В. и нанес ей ножевые ранения, от которых девушка скончалась в больнице. Нападавшего задержали, и началось жонглирование формулировками — якобы афганец, якобы Абдул, якобы несовершеннолетний, якобы бойфренд, якобы прецедент.
Возмущение жителей достигло такого масштаба, что глава местной Евангелической церкви всю проповедь твердил, что, дескать, нельзя обвинять группы людей на основании единичного случая, не сбивайтесь с праведного пути, убийство да не поселит ненависть и страх в наших сердцах!
Еще как поселит. Еще как уже поселило. Немцы давно обвиняют Меркель в том, что только бездетный человек мог развернуть такую миграционную политику. Но это отчаяние обывателя. В положении канцлера Германии вряд ли что-либо изменило даже наличие пятерых детей. Даже пятерых дочерей.
В Ротереме, городе на севере Англии, на протяжении нескольких лет выкрадывали, насиловали и калечили девочек, и, вроде бы, опять все, включая полицию, знали, что преступления — дело рук выходцев из Пакистана, но произнести эти слова вслух и тем более публично никто не решался. С одной стороны, начальство не велит, с другой — мультикультурную лодку нельзя раскачивать. Да и кому охота прослыть расистом, ломать карьеру и жизнь и оправдываться потом за свою воинствующую неполиткорректность.
Полицейский участок в Ротереме, Южный Йоркшир, Англия
Правда происходящее в Ротереме было настолько вопиющим, что скандала и огласки избежать не удалось. Пришлось зажмуриться и обнародовать этническую принадлежность преступников, а некоторым чиновникам и полицейским освободить кресла и публично извиняться перед пострадавшими за то, что они не получили того «внимания и содействия от местной полиции, которое должны были получить».
Так, поблуждав по артистическим сферам, флешмоб #metoo уперся в бетонное заграждение политических институтов. Это вам не общественная дискуссия на тему «Могли ли две гламурные девушки выставлять в Инстаграм записку с, о боже, неприличным и написанным от руки словом «nigga»?». Вот было дело! Как разделилось сетевое общество, как бушевала Наоми, которой только дай в руки горячие щипцы для завивки волос! Как они посмели, да они пошутили, XXI век на дворе, n-word под запретом, да что они такого сделали, руки этим расисткам больше не подам, это же слова из песни, так только самим репперам можно, а если ты белая девочка из приличного общества, то в смолу и перья тебя, потому что это некрасиво и не смешно.
Возможно, но расскажите всё это «Дочерям Европы». Из каких бы противоречий ни вырос их флешмоб, они всего этого просто не поймут. Да не говорит уже давно никто в публичном и приличном пространстве и обществе n-word, так же как уже и не курит никто ни в кадре на телевидении, ни в самолете. Что никак не влияет на факт существования ни табачной промышленности, ни этого самого запрещенного слова. Нет здесь никакого состава преступления, одни гламурные терки на грани абсурда.
Но мультикультурную лодку уже не просто раскачивает, ее штормит, потому что, как это часто бывает в обществе, говорить нельзя, делать можно. Нельзя использовать слово «nigga» ни в шутку, ни всерьез. Нельзя называть пакистанцев пакистанцами ни публично, ни в полицейских отчетах. Можно проводить жесточайшую и унизительную антимиграционную политику на одном континенте, бесконтрольную и беспомощную на другом.
Марш против насилия в Мальме, Швеция
Можно искренне посочувствовать не только жертвам провалившегося мультикультурного эксперимента, но и «Дочерям Европы» с их суровым и трогательным видео. Их #metoo дошло до логического тупика темы гендерного неравенства. И дело не только в том, что, как кто-то сказал на фоне ротеремских событий, «мультикультуризм восторжествовал не только над феминизмом, но и над законом», а в том, что это уже даже и не сугубо гендерная тема.
Белых женщин в открытых платьях сегодня в Европе не любят не только «понаехавшие» мужчины, но и их женщины. И эту ненависть уже не впишешь в концепцию флешмоба #metoo, как не впишешь в нее и трагическое столкновение культур на фоне большой и невнятной политики.
