«Только перед приземлением в Москве с меня сняли наручники»
Условия содержания суровы во всех американских тюрьмах — в бараке живут по 20–40 человек, подъем в 5 или 6 утра, работа в первой половине дня и ужин в 16:00, рассказал «Известиям» Александр Винник. Россиянин на протяжении 2,5 года находился в заключении в США, а до этого — еще пять во Франции и Греции по обвинению в криптовалютных махинациях и отмывании денег. У следствия не было никаких доказательств, говорит Винник, тем не менее в Штатах ему грозил пожизненный срок. В Москву россиянин вернулся в рамках обмена заключенными на прошлой неделе. Об американском правосудии, первых ощущениях после возвращения в РФ и планах на будущее — в эксклюзивном интервью Александра Винника «Известиям».
«Во время задержания мне сказали: «Тебя хотят США»
— Вас задержали в 2017 году на пляже в Греции. Как это произошло?
— Меня арестовали на пляже, потом отвели в номер для проведения обыска, супругу с детьми удерживали на пляже в это время, не давая ни сходить в туалет, ни покушать. Изъяли всю технику: планшет с мультиками, фотоаппарат с семейными снимками, телефон у меня и у супруги.
Далее меня отвезли в полицейский участок в Салониках. Во время задержания мне сказали только: «Тебя хотят США». В полицейском участке показали какую-то непонятную бумажку на английском языке. На следующий день в полиции прокурор немного просветил меня о том, что против меня существуют какие-то четыре обвинения в Америке. Он сказал, что они связаны с отмыванием денег. Документы прислали спустя два месяца, доказательной базы никакой не было.
Александр Винник был арестован в 2017 году в Греции, где находился на отдыхе с семьей. Арест произошел по запросу США. Вашингтон обвинял его в осуществлении криптовалютных махинаций, отмывании денег, участии в наркотрафике и других преступлениях. В 2020-м Винника экстрадировали во Францию. Париж приговорил его к пяти годам тюрьмы по подозрениям в вымогательстве, хищении данных и отмывании денег через биржу. В 2022 году Винника экстрадировали в США, где ему грозило пожизненное заключение. В сентябре 2022 года адвокат Винника Фредерик Бело обратился к главе МИД РФ Сергею Лаврову с просьбой заняться обменом россиянина.
— Вы говорили, что они предоставили скриншоты из вашего ноутбука. Что это были за скриншоты?
— Скриншоты были уже во французском деле. Это был не мой ноутбук, как они утверждают. Там было пять или шесть скриншотов страницы биржи, скриншот с банковскими выписками, скриншот рабочего стола, скриншот корзины.
— То есть там не были изображены какие-то переводы?
— Нет. У них не было никакой доказательной базы о моей причастности, о моих с кем-то переговорах о каких-то переводах.
— Оказывалось на вас какое-то давление?
— Не прямое — меня никто не пытал физически. Но морально — конечно. В Греции все полицейские говорили: «О, тебя скоро увезут американцы, они такие сильные, так что лучше езжай добровольно, зачем тебе сопротивляться».
— В 2018-м на вас завели уголовное дело в России. Знали ли вы об этом?
— Меня обвиняли в мошенничестве, всех подробностей я не знаю.
— Тогда у вас появилась надежда, что вас вернут в Россию? Но повезли сначала во Францию, а потом в США — при этом туда вас отправили снова из Греции.
— По конституции Греции и по их законам меня должны были выдать в Россию, но этого не произошло.
— Что происходило после того, как вас вернули из Франции в Грецию?
— Мы приземлились, подрулили к другому самолету. Я еще тогда не знал, что это значит. Я думал, что сейчас повезут в греческую тюрьму. Они подогнали бронированный автомобиль к трапу французского самолета. Пять спецназовцев затащили меня в этот автомобиль, объехали французский самолет и вытолкнули меня к трапу американского, где уже два агента ФБР взяли меня под руки и увели на борт.
— Вас отправили частным бортом в США?
— Да. Может, это был военный борт, я не знаю. Меня сопровождали пять агентов ФБР.
— Что-то говорили вам на борту? Может, предоставляли какие-то документы, расспрашивали?
— Они мне дали почитать Правило Миранды (юридическое требование в США, согласно которому задерживаемый должен быть уведомлен о своих правах, а сотрудник правопорядка обязан получить положительный ответ на вопрос, понимает ли тот сказанное. — Ред.) на русском. Спросили: «Ты будешь разговаривать?» Я сказал: «Я не буду рассказывать о деле, но могу с вами так поговорить, чтобы скрасить время». Мы поговорили, я пытался узнать, как содержат в американских тюрьмах, как всё будет происходить, научил их играть в «дурака». Вот так время и прошло.
— По приземлении вас сразу перевезли в тюрьму?
— Нет, это была ночь, и я ждал в здании суда утра, а уже после первоначального слушания меня привезли в тюрьму.
Сначала я ждал двое суток в изоляторе. Две ночи спал на бетонной лавочке в окружении кучи других заключенных, на следующие две недели меня поместили в камеру на двоих, а уже после — в общий барак на 20–40 человек. За всё это время я три раза менял барак, то есть постоянно куда-то переводили.
«Порядки в любой тюрьме в США суровые»
— Тюрьма Санта-Рита известна своими суровыми условиями. Какой у вас был распорядок дня в заключении?
— Порядки в любой тюрьме в США суровые. Подъем обычно в 5 утра, в 6 по выходным. В 9 утра я шел на работу в прачечную, работал до 13:00, после — небольшой перерыв. В 15:30–16:00 — ужин и дальше свободное время. Я читал, занимался спортом.
— Что читали?
— Наконец-то перечитал «Войну и мир», всего Достоевского, большинство наших классических писателей, Чехова, различную фантастику, духовную литературу очень много.
— Что в тюрьме придавало вам сил?
— Во-первых, вера придает сил, во-вторых, мечты и мысли о Родине. Разговоры с родными, осознание того, что тебя не забыли, что за тебя борются. Это очень сильно помогает.
— Было ли к вам какое-то специальное отношение из-за того, что вы русский?
— В США не было такой шумихи вокруг меня, как в Греции. Очень мало людей знали о моем деле, но зато все они знали, что я русский и, естественно, за это уважали.
— Учили их русским словам?
— Некоторым плохим. Они интересовались только плохими словами.
«Я не пошел на сделку со следствием, я признал вину»
— Сколько обвинений против вас было вынесено в общей сложности?
— Один суд принял решение отправить меня в Америку, второй суд — отправить в Россию. И третий принял решение отправить во Францию, потому что из Франции пришел еще запрос на экстрадицию в 2018 году. Против меня было 20 обвинений, по 19 я был оправдан. Там были статьи за отмывание денег в составе организованной группы, неправомерный доступ к информации, изменение информации, вымогательство. Причем эта преступная группа состояла только из меня — из меня одного, больше никого не было.
— То есть абсолютно выдуманное обвинение со стороны Франции?
— Они даже не смогли сказать, какой причинен ущерб.
— А США сообщили, какой ущерб?
— Там ущерба не было. Они обвиняли меня в отмывании $4 млрд или $9 млрд, но ущерба не было и потерпевших также не было.
— Кстати, к вопросу о потерпевших: японская биржа по идее должна была быть потерпевшей стороной, но в документах она не числилась таковой...
— Там было упоминание, что ее взломали, отмыли какую-то часть, но она не была представлена потерпевшей.
— Что еще удивляло вас в деле? Вы же знакомились с обвинением полностью.
— Это было около 30 терабайт информации. Естественно, я не мог столько переработать и пропустить через себя. Не хватит никакого времени, чтобы все эти страницы изучить. Это миллионы, если не миллиарды страниц. Среди них скриншоты, либо распечатки различных системных журналов, серверов с каких-то компьютеров, то есть было очень много информации, в которой ты не можешь разобраться, — я имею в виду, бумажек. Свидетельских никаких показаний не было.
— К кому вы обращались за помощью?
— Я писал Владимиру Путину, Сергею Лаврову, Вячеславу Володину. Иностранным политикам я не писал. Мама, знаю, писала. Когда я разговаривал с ней, нас прослушивали. Я это всё упоминал, чтобы они (Байден, Макрон, Трамп) занялись своими внутренними делами и оставили нас в покое.
— Вам грозило заключение сроком на 55 лет?
— Нет, мне грозило пожизненное. 55 лет — это максимум, что предусматривает статья, но в Америке система работает по-другому. Твое дело складывается из системы очков. Исходя из этого, определяется твой уровень. В соответствии с этим уровнем тебе дают больше или меньше. Мне грозило только пожизненное.
— Когда вы пошли на сделку со следствием?
— Я не пошел на сделку со следствием, я признал вину, когда у меня уже появился адвокат Аркадий Бух. Первый год у меня был бесплатный адвокат, которого предоставили США. Он мало чем мне помог, и не было четкой стратегии, что делать, к тому же был языковой барьер. Я признал вину в мае 2024 года в здании суда Сан-Франциско в присутствии судьи, адвоката и прокурора.
«Было удивительно, что американцы привезли российского заключенного домой»
— Расскажите о вашем возвращении домой.
— В понедельник после ужина, когда мы все убрались, ко мне подходит охранник и говорит: «Собирайся, ты уезжаешь». Я собрался, потом за мной пришли, мы сели в обычный автомобиль. Они сказали: «Пакет получен». Три автомобиля повезли меня в Сан-Франциско, в здание суда, и сказали, что будут ждать завтра.
На следующий день в 15:00 должно было состояться заседание. Меня в зал не позвали. Потом уже спустя некоторое время сказали, что мое дело закрыто.
Миграционные работники сделали какую-то справку о том, что у меня нет визы, и, соответственно, меня могут депортировать. Когда погрузили в самолет, мне не сказали, куда летим и зачем. Первая заправка была на военной базе.
Потом мы перелетели Атлантику. При приземлении мне сказали, что приземляемся в Польше, но это оказался аэропорт Нидерландов. Сказали, что следующая остановка — Москва. Для меня было удивительно, что американцы привезли российского заключенного домой. Если это обмен, то он осуществлялся в ОАЭ, в Турции, на территории дружественного им государства.
Когда мы пересекли небо Белоруссии, они выключили телевизоры, собрали всю свою электронную технику в специальный пакетик, надели шапочки и маски, закрыли шторки, когда мы приземлялись.
Они открыли дверь, выдали мои вещи и сказали идти. Всё это время я был в ножных кандалах, в наручниках. Только перед приземлением в Москве они их сняли.
— Чем вы сейчас планируете заняться? Некоторые россияне, которых ранее освобождали из американских тюрем, пошли в политику.
— Нет, я не политический человек. Я планирую вначале восстановить здоровье, потом уже заняться моим делом с учетом прежних ошибок.
— Уже поступили предложения от каких-то компаний в ваш адрес?
— Да, есть. В том числе предлагают стать директором какой-то финансовой компании.
— Дети до последнего не знали, что вы возвращаетесь. Для них это вообще стало сюрпризом и подарком на день рождения. Расскажите, как прошла встреча?
— Я знал, что мой старший сын вырос. Младший тоже подрос, но старший вырос очень сильно. Я ожидал, что буду смотреть на него сверху вниз, и когда он открыл мне дверь, я начал смотреть вниз. А он, оказывается, уже наверху, на моем уровне. Дяденька открывает мне: «О, папа».
— Кого бы вы хотели поблагодарить за ваше возвращение?
— Моя супруга начала бороться с первых минут ареста. Затем подключилась мама — семья это в первую очередь. Естественно, без президента ничего бы не получилось, поэтому я хочу поблагодарить Владимира Путина. А также Сергея Лаврова, наши спецслужбы, дипломатов и работников посольства — всех, кто принимал участие в этом деле.
