«Осознанность потребления у молодежи на первом месте»
ВТБ стал одним из лидеров рейтинга «Лучшие работодатели России», составленного журналом Forbes в партнерстве с аудиторской компанией KPMG. В этом году методология рейтинга охватила больше ESG-показателей, и банк вошел в высшую категорию — «платина» — среди 11 лучших компаний. В ноябре банк утвердил специальную ESG-стратегию на 2022–2025 годы. Одна из главных задач — помочь бизнесу перестроиться на новые «зеленые» стандарты и снизить собственный углеродный след до нуля. Но в приоритете по-прежнему остается работа с клиентами. Для чего нужна стратегия и насколько сложно сегодня следовать ESG-повестке, «Известиям» рассказала заместитель председателя правления ВТБ Ольга Дергунова.
— Ольга Константиновна, ВТБ недавно утвердил ESG-стратегию. Что она даст группе и клиентам?
— Это важная часть целостного пути группы. С одной стороны, ESG-стратегия — это самостоятельный документ и направление, с другой — логичный шаг в развитии банка, подтверждающий преемственность целей, заложенных в глобальную стратегию группы ВТБ еще пять-семь лет назад.
ESG (от англ. Environmental, Social and Corporate Governance — экологическая, социальная и корпоративная ответственность) как понятие существует уже 30 лет. Но в минувшие три года из-за климатических рисков, пандемии и внимания государств ESG-повестка стала очень актуальной для гораздо более широкого круга. Для ВТБ это безусловный приоритет, и стратегия подтверждает его значимость. Подобные документы есть у всех современных глобальных компаний. Другой вопрос — кто на чем фокусируется. Мы для себя определили, что банк в первую очередь работает для своих клиентов.
Первое, о чем мы думаем, — это о потребности наших клиентов (и розничных, и корпоративных) развиваться в своих областях. И банк по сути является основным финансовым партнером в их движении к успеху, в том числе к ESG-повестке. Для физических лиц это может быть экоипотека, льготный автокредит на электромобиль. Для юридических — оценка стоимости компании и ESG-рисков, консультирование или иные специальные наборы продуктов и услуг. В этом смысле мы поставили перед собой задачу помочь клиентам в формулировании и реализации инициатив по устойчивому развитию.
Второй момент — социальный компонент. Вопросы защиты окружающей среды сейчас стали драматически влиять на принятие решений в финансовой индустрии при работе с клиентами. Но социальный компонент, которому мы и раньше уделяли огромное внимание, никуда не ушел: это отношение к людям и взаимодействие с ними. Клиенты должны чувствовать себя защищенными, и банк должен предложить им наилучшие возможности.
Третье — регулятор, без которого глобально и в пределах страны развитие было бы невозможным. Задача устойчивого развития общества настолько масштабная и долгосрочная, что без государственного регулирования и государственных инструментов поддержки не обойтись. Это один из наших главных собеседников в ESG-повестке.
И, пожалуй, четвертый вектор — сам банк и наши действия для нейтрализации своего углеродного следа. Но мы не промышленная организация, поэтому это, наверное, самая простая и легкая цель, которой можно достичь.
— Как банк планирует ее достичь? Согласно стратегии, к 2030 году углеродный след компании должен снизиться до нуля. Что для этого нужно сделать?
— Все делают похожие вещи. Первое — улучшение среды вокруг себя. Это всё, что связано с энергосберегающими технологиями — от лампочек и аккумулирования тепла в здании до инженерных коммуникаций. Над этим работает отдельное подразделение.
Второе — уменьшение использования бумаги. Банк запустил эту инициативу еще в 2019 году, и сегодня уже 100% наших продуктов доступны в цифровом формате, а к 2025 году мы хотим сохранить бумагу только как опцию по запросу клиента. Меньше применения — меньше востребованности, а значит, меньше производства, и так по цепочке.
Третье — транспорт. Дискуссия в обществе о замене двигателей внутреннего сгорания на более эффективные и экологичные тоже влияет на решения банка при выборе автопарка.
Дальше идет целый набор активностей. Например, переход от пластиковых карт к цифровым. Казалось бы, очевидная вещь, но еще три года назад было непонятно, насколько это влияет на углеродный след. Соответственно вся цифровая стратегия банка, которая сейчас для нас является локомотивом развития, синхронизируется с ESG-повесткой.
Еще мы любим сажать деревья, у нас уже много лет существует замечательный проект «Подари лес другу». Когда мы и Почта Банк его начинали, народ посмеивался, а сейчас это мейнстрим. Приятно, что и сотрудники банка сами с удовольствием в этом участвуют. Инициатива зародилась не потому, что кто-то пришел и сказал: «Надо заниматься экологией». Все произошло естественно и уже давно — лет 7–10 назад.
— Вы упоминали о взаимодействии с бизнесом. Какой у вас сейчас портфель «зеленых» кредитов? Часто ли отказываете «коричневым» компаниям?
— Наш корпоративно-инвестиционный бизнес сделал большой шаг в развитии ESG-финансирования в России и в свое время первым вывел «зеленые» облигации на российский рынок. В этом году «ВТБ Капитал» организовал пять размещений «зеленых» и социальных облигаций общим объемом 137 млрд рублей в пересчете на рубли. Если говорить о финансировании «зеленых» проектов, то текущая программа — это около 65 млрд рублей. Решение не статичное, цифра будет постепенно увеличиваться.
Какие инструменты мы предлагаем? В «ВТБ Капитал» создан центр экспертизы по устойчивому развитию. Определяем и рассчитываем риски последствия перехода к «зеленым» стандартам, строим финансовые модели. А финансовые модели сегодня сильно меняются: привычные, которым много лет учили в университетах, подвергаются пересмотру из-за экологических рисков и их встраивания в оценку стоимости компании. Сегодня это делается иначе, чем даже пять лет назад.
Требуются не только новые инструменты, но и новые знания. Клиенты, банковское сообщество, регуляторы, рейтинговые агентства — все одновременно учатся и формируют стандарты, которым нужно соответствовать. С одной стороны, система пока не сбалансированна, и каждый двигается в свою сторону. С другой — все ищут точки равновесия: как оценивать риски, как встраивать их в финансовые модели и рейтинги и так далее.
Это интересное время для консультирования и взаимодействия с клиентами, и банк влияет на то, с какой скоростью компании могут развиваться. Наша позиция не запретительная. Важны разумные методы и постепенный, эволюционный переход и изменение моделей как бизнеса, так и финансовых организаций.
В мире есть два подхода. Жесткий — не инвестировать в «коричневые» компании. И мягкий — определять скорость перехода и мотивировать предприятия быть более экологичными, например с помощью меньшей ставки по кредитам на модернизацию производства. Мы стремимся двигаться по второй модели и можем сказать инвесторам: «Да, мы ответственное финансовое учреждение, мы выбрали правильные объекты для инвестиций, они соответствуют мировой повестке».
— То есть вас не пугает, что каких-то клиентов можно потерять, потому что они не успеют перестроиться на ESG-стандарты? Это ведь требует времени.
— Горизонт перестройки — от 2030 до 2060 года. Думаю, времени хватит всем. В этом смысле разумный подход — расчет рисков и плавность перехода, постепенное изменение без ущерба для бизнеса. Речь ведь не идет об отказе от финансовой устойчивости компаний и прибыльности во имя экологии. Инвесторы и акционеры должны понимать, к чему приведет трансформация.
— А насколько в России высок интерес к «зеленым» инвестициям?
— Дня не проходит, чтобы это не обсуждалось. Другой вопрос — что такое «зеленые» инвестиции и какой, скажем так, должна быть степень «зелености». Важно определить ясные критерии, потому что иначе компаниям сложно формулировать свои повестки.
Акционер и инвестор хочет устойчивого и предсказуемого развития с гарантированной доходностью, за исключением тех, кто вкладывает в активы с высоким риском. Если не определился фреймворк (программная платформа), это опасно. Нужно как можно быстрее договориться. Пока нет речи об устойчивом подходе и стабильном расчете — всё до сих пор обсуждается. Концепция не устоялась, и это подразумевает свободную интерпретацию. Мы как банковский институт должны уметь объяснять, как разные подходы влияют на конкретный актив и как управлять рисками.
— Компании из каких отраслей чаще обращаются в консультационный центр?
— Электроэнергетика и нефтегазовый сектор. Они сейчас самые интересные собеседники, так как в первую очередь подвержены негативной коннотации в плане экологии. Их опыт построения стратегий, расчетов долгосрочных инвестиций — хороший пример для развития, в том числе, кстати, и для студентов университетов. Это важно — смотреть на лидеров, видеть, как они решают задачи, чтобы учиться и потом решать аналогичные вопросы в ближайшие 5–10 лет, ведь сейчас в вузах сидят ребята, которые лет через 15 как раз и будут определять ESG-повестку.
— Вы как раз специализируетесь на образовании и образовательных технологиях. Как, на ваш взгляд, образование соотносится с ESG?
— Как один из крупнейших банковских институтов на российском рынке, мы в том числе формируем спрос и определяем критерии спроса для специалистов в области финансовой индустрии. Принимая в банк работников, говорим о том, каким требованиям они должны соответствовать.
Мы много лет работаем с крупнейшими российскими вузами — МГУ, СПбГУ, Дальневосточным федеральным университетом и другими — и развиваем финансовые дисциплины. Наши сотрудники в качестве преподавателей-практиков помогают студентам войти в индустрию, в том числе через практическую вовлеченность.
В области управленческого образования наши стратегический академический партнер — это в первую очередь Высшая школа менеджмента СПбГУ. Начиная с 2007 года мы вместе с крупнейшими компаниями России поставили задачу создать в стране бизнес-школу мирового уровня — действительно мирового, без компромиссов. И мы успешно выполнили ту задачу: как бизнес-школа номер один в России ВШМ СПбГУ фактически задает стандарт для всего бизнес-образования в стране. И в стратегии развития, разработанной и утвержденной попечителями ВШМ СПбГУ, ESG-повестка — одно из ключевых приоритетных направлений.
Сегодня важно, чтобы управленцы, выходя на рынок труда, воспринимали ESG не как отдельную дисциплину, а как неотъемлемую составляющую каждого элемента развития компании. Соответственно, студенты должны видеть ESG в разных дисциплинах. Поэтому ВТБ сформулировал необходимость такого предмета, как ESG-финансы. Сейчас он тестируется на базе ВШМ СПбГУ. Следующим шагом станет интеграция тематики ESG в другие дисциплины — статистику, математический анализ, философию, управление муниципальным имуществом и другие.
Студентам интересно быть на острие этой темы. И здесь важный момент: компании, соответствующие ESG-стандартам, становятся более привлекательными для молодого поколения. Тема очень востребована у этой аудитории. Они будут придумывать новые сервисы и подходы, и нам надо быть рядом и не бояться обсуждать с ними даже то, чего мы сами не знаем.
— То есть молодые люди уже внутренне готовы к этой повестке?
— Да, и это отмечают все исследования. Осознанность потребления у них на первом месте.
— Как студенты могут практиковаться? Есть ли примеры реальных задач, над которыми работали учащиеся?
— В этом году ВТБ и ВШМ СПбГУ совместно запустили лабораторию инноваций, где студенты совместно с сотрудниками банка совместно разрабатывали инновационные решения для бизнес-задач ВТБ. Ребята имели возможность выбирать кейсы, и очень многих интересовали именно ESG-проекты — чистая вода, повышение экологичности офисов ВТБ, снижение углеродного следа и так далее. Это классический пример того, как мы взаимодействуем со студентами по реальным задачам.
— ВТБ недавно запустил ESG-платформу? Как она работает?
— Платформа тоже характеризует нас как банк, комплексно смотрящий на задачу. Много активностей, которые происходят внутри организации, должны собираться в удобный продукт для клиента. В этом смысле нужна единая платформа. На ней аккумулируются все вопросы, проекты и продукты, которые могут интересовать клиентов в контексте ESG: консультирование по развитию компаний, возможное инвестирование в социальную инфраструктуру, инфраструктурное проектное финансирование, обучение и так далее, то есть это целостный взгляд на взаимосвязанные элементы ESG-стратегии.
ESG-платформа — это и объединение возможностей, которые банк может дать регионам, чтобы они выбрали, с чего начать и как дальше развиваться. Возьмем, допустим, инфраструктурное проектное финансирование. Чтобы запустить проект, нужно разобраться, как его строить. Сейчас мы разрабатываем образовательный продукт по инфраструктурному финансированию, который поможет всем участникам таких сложных комплексных проектов успешно их вести — это и региональные управленческие команды, и представители бизнеса. Создание таких образовательных программ при участии высококлассных экспертов ВТБ — лучший способ сформировать новое поколение грамотных профессиональных специалистов и, таким образом, обеспечить дальнейшее устойчивое развитие страны.
— Каким, на ваш взгляд, должно быть взаимодействие государства и бизнеса в ESG-сфере?
— Ожидания рынка по поводу того, что риски для компаний «зеленого» сектора будут оцениваться иначе, имеют под собой финансовые последствия для тех, кто должен дальше стимулировать переход. Эти последствия находятся в руках регулятора. Ни одно банковское учреждение не может самостоятельно принимать решения без должного изменения, к примеру, в регулировании оценки рисков и без субсидирования процентных ставок. Государство должно найти способ сделать это единообразно для всех игроков рынка.
Роль регулятора всегда высока, ответственный регулятор — большая тема сегодняшнего дня. К чести ЦБ РФ нужно сказать, наш регулятор плотно занимается темой ESG в последние три года.
Без помощи государства в таких долгосрочных проектах, где изменениям требуются 25–30 лет и нужно модернизировать промышленные производства, не обойтись. Диалог идет постоянно — на уровне правительства, федеральных министерств, ведомств и ЦБ. Сейчас платформа для обсуждения идеальна. Все вовлечены, и это очень хорошо.
