Дар речи: кто сохраняет языки коренных народов
В России продолжается работа по сохранению языков коренных малочисленных народов, некоторые из которых насчитывают не больше нескольких десятков человек. На практике используют эти языки и вовсе единицы. Тем не менее сохранить эти языки важно, в том числе и с культурологической точки зрения, обращают внимание специалисты. О том, в чем заключается специфика такой работы, как составлять учебники и преподавать язык, носителей которого остались единицы, «Известия» поговорили с теми, кто этим занимается.
Язык в плавильном котле
Первый за семь лет учебник нанайского языка был включен в федеральный перечень учебников в октябре. Нанайцы — коренной малочисленный народ, проживающий на территории Дальнего Востока, преимущественно в Хабаровском крае.
По данным переписи 2010 года, его общая численность составляла около 5 тыс. человек. С 2014 года официального учебника по родной речи для детей этого народа не существовало — дети занимались только по учебным пособиям.
Автором нового учебника стала профессор кафедры этнокультурологии Института народов Севера Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена Татьяна Булгакова. К печати его подготовили на средства Фонда сохранения и изучения родных языков народов РФ.
В ближайшее время, как рассказали в Хабаровском крае, там должны также появиться букварь, словарь и учебные пособия еще по двум языкам — удэгейскому и ульчскому.
Нанайцы — не единственный и далеко не самый небольшой коренной народ, проживающий в стране. Всего, по официальным данным, в России сегодня живут представители 47 коренных малочисленных народов. Их общая численность составляет около 300 тыс. человек.
Большая часть из них расселена на территориях российской Арктики, Сибири и Дальнего Востока.
Самым многочисленным народом считаются ненцы, численность которых составляет чуть более 40 тыс. человек, самым малочисленным до последнего времени считались кереки. Согласно данным предыдущей переписи, в 2010 году в России было лишь четыре человека, относивших себя к представителям этого народа.
— Керекский язык мы сегодня потеряли. И будет очень грустно, если то же самое произойдет с другими языками, которые уже находятся в уязвимом положении, — говорит председатель Ассоциации преподавателей родного языка и литературы коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Фаина Леханова.
К таким уязвимым языкам относятся, по ее словам, эскимосский, саамский, орокский. На грани исчезновения оказался в том числе и энецкий.
В быту не нужен
Энцы — один из пяти коренных народов Севера, живущих на полуострове Таймыр в Красноярском крае. Общая численность представителей народа сегодня составляет около 200 человек. Полноценно знают энецкий язык среди них лишь около 25–30 человек.
Количество носителей языка сократилось из-за того, что с изменением образа жизни в прошлом столетии он утратил свою практическую значимость.
— Они живут в мультикультурной среде вместе с представителями других северных народов и русским населением, между собой они общаются на русском. То есть родной язык в быту им стал не нужен, — рассказывает куратор региональных программ Проектного офиса развития Арктики «ПОРА» Олеся Кужель. — Это проблема, с которой столкнулись многие народы после того, как у нас [в XX веке] на севере образовался такой плавильный котел.
Как и большинство языков коренных народов Севера, энецкий долгое время не имел собственной письменности, без которой сохранить не только язык, но и культуру было бы очень сложно. Чаще всего письменность для этих языков создавали советские ученые в первой половине XX столетия, однако до энецкого тогда очередь не дошла.
В 2018 году он стал последним из языков коренных народов Севера, который получил собственную письменность. «Известия» подробно писали об этом ранее. Работа велась совместно с Сибирским федеральным университетом в рамках проекта «Энцы».
На основе этой письменности группа специалистов совместно с носительницей и учителем энецкого языка Дарьей Волиной разработала рабочие тетради и букварь. Это были первые методические материалы, созданные в рамках проекта «Энцы», который «ПОРА» осуществляет совместно с Сибирским федеральным университетом.
Рабочие тетради и букварь передали в село Потапово на Таймыре, где проживают энцы. Материалы используют в том числе в работе так называемого «языкового гнезда». Эта методика предполагает, что дети энцев собираются вместе и в течение целого дня под присмотром специалистов общаются между собой только на энецком языке.
Сейчас команда проекта готовит к выпуску видеокурс и разговорник — они, в отличие от букваря и рабочих тетрадей, будут ориентированы в большей степени на подростков и взрослых.
— Когда мы говорим о языке 200 человек, мы говорим об обучении не только их — хотя они, конечно, наша основная целевая аудитория. Но аудитория нашего видеокурса — это еще и те, кто интересуется культурой Севера. Когда на языке говорят представители других народов, это помогает популяризировать язык и показать значимость культуры, — рассуждает Олеся Кужель.
Проект сохранения и восстановления энецкого языка в 2019 году ученые представляли в том числе в Нью-Йорке — на постоянном форуме ООН по вопросам коренных народов.
Неотъемлемая часть культуры
Учебники по таким языкам имеют сильную культурологическую составляющую, объясняет Надежда Булатова, доцент кафедры алтайских языков, фольклора и литературы Института народов севера Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена, специалист по эвенкийскому языку.
— Вы можете вообще не знать язык, но, открыв учебник, по изображению сцен охоты или, например, рыбной ловли, оленеводства — в зависимости от народа, — вы поймете, что это язык народов Севера, — говорит она.
С точки зрения методики и подачи материала их составители используют в том числе наработки, которые применяются в учебниках по русскому языку, а также смотрят на опыт других языков — например, бурятского или татарского.
Одна из основных сложностей — в необходимости найти языковые инструменты для передачи тех или иных нюансов.
— Например, в русском языке важное значение имеет ударение, а в эвенкийском — долгота звука. Но у нас нет символа для ее обозначения. Как это записать? Это всё надо придумать, — говорит она.
Возможности по преподаванию и сохранению этих языков долгое время сильно сокращала нехватка официально утвержденных Министерством просвещения учебников и качественных современных пособий. Новых учебников в федеральном реестре почти не появлялось, а старые — советские — использовать было невозможно. Не только потому, что они морально устарели, но и потому, что изменился уровень владения языком среди коренного населения.
— Процессы языковой ассимиляции зашли так глубоко, что молодые родители, не владея родным языком, оказались не готовы обучать своих детей. Сейчас все новые учебники, программы, курсы, которые мы создаем, рассчитаны на изучение языка с нуля. В то время как в советское время в основном это были учебники для детей, которые уже находятся в языковой среде и владеют им хорошо, — говорит Фаина Леханова.
В этих условиях сохранить исчезающие языки без их целенаправленного изучения в рамках общеобразовательных программ сегодня будет невозможно, уверена она.
В какой-то момент педагоги пробовали даже использовать методику изучения родных языков как иностранных, опираясь, например, на методики, разработанные для английского или французского. Но вскоре от этой идеи отказались: выяснилось, что на незнакомый, но родной язык дети реагируют иначе, «как будто что-то в процессе вспоминают».
В свою очередь, интерес к изучению родных языков со стороны самих представителей коренных малочисленных народов — даже тех, кто уже не использует его в повседневной жизни, — в последнее время стал расти.
Анонимное анкетирование, которое проводила Ассоциация преподавателей родного языка и литературы коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, показало, что изучать свои этнические языки хотели бы больше 90% респондентов. Не заинтересованными в изучении оказались только около 9–10% респондентов.
— Всё больше и больше людей хотят знать свой родной язык, особенно молодежь. В этом направлении ситуация улучшается. В том числе и благодаря новым технологиям. Молодежь всё чаще использует телефоны для изучения языка, ищет какие-то свои подходы, — говорит Фаина Леханова.
В начале работы проекта «Энцы» отношение непосредственной целевой аудитории — представителей народа — было настороженным. «Были вопросы, мол, зачем нам это, зачем нам знать язык», — рассказывает Олеся Кужель.
Сейчас, спустя несколько лет с момента его старта, ситуация изменилась — люди стали воспринимать язык как важный элемент идентификации и самоидентификации, часть культуры своего народа. «Люди стали понимать, что язык — это часть тебя. И интерес к его изучению усилился — это видно даже по работе того же самого языкового гнезда», — говорит она.
В последние годы ситуация стала улучшаться, признает Фаина Леханова. В частности, появился Федеральный институт родных языков народов Российской Федерации, который по государственному заданию Министерства просвещения РФ разрабатывает программы, учебники и учебные пособия по родным языкам коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока. Разрабатывают учебно-методическую литературу по родным языками также в рамках некоторых региональных образовательных программ. К сохранению и развитию языков народов Арктики подключилось и Министерство по развитию Дальнего Востока и Арктики.
Хотя по-прежнему остаются языки, преподавание которых не ведется в принципе, — это, например, селькупский язык в Томской области (численность селькупов сейчас составляет около 4,4 тыс. человек. — «Известия»).
«Достояние государства»
Предстоящий 2022 год и всё последующее десятилетие ООН объявило декадой коренных народов. Начало декады совпадает в том числе с председательством России в Арктическом совете, которое началось в июне этого года и продлится до 2023 года (представители коренных и малочисленных народов составляют значительную часть местного населения).
На этом фоне интерес к изучению и сохранению языков коренных народов сейчас активизировался, говорит Олеся Кужель.
— В последние годы стало появляться больше проектов по изданию курсов, учебников, издается больше пособий. Другое дело, что качество некоторых из них остается под вопросом, но это всё равно важный шаг — мы рады, что вообще ведется работа в этом направлении, — говорит она.
Главная сложность — в отсутствии авторов и составителей учебников. «Это совершенно отдельная задача. Есть, например, ученые-лингвисты, которые занимаются исследованиями, есть педагоги, а есть составители учебников», — говорит Надежда Булатова.
— За счет того, что очень мало носителей, а учителей еще меньше, кадровый вопрос — наиболее острый, — соглашается Олеся Кужель. — Потому что все учебники и сказки, которые у нас есть по энецкому, например, языку — это как раз учебники авторства Дарьи Спиридоновны [Волиной].
Если исследователей-лингвистов или педагогов готовят в том числе в Институте народов Севера, то системы подготовки авторов учебников ни в России, ни в СССР в принципе никогда не существовало, отмечает Надежда Булатова: «В случае с эвенкийским языком, сейчас этим занимаемся мы вместе с другими специалистами. Но это не основная наша работа, кроме того, часто мы отделены друг от друга тысячами километров, что также осложняет процесс».
Кроме того, нужна централизованная система издания таких методических пособий. В отсутствие специализированного издательства авторам и составителям приходится ориентироваться на отдельные гранты или проекты, но это создает атмосферу ненужной в этом случае конкуренции, уверена собеседница издания.
— Авторы и составители учебников должны знать, что если уж они составили учебник, они смогут его издать. Иначе получается, что кто самый шустрый, тот и издает, — рассуждает она.
Чтобы сохранить эти языки, в идеале необходимо обеспечить возможность их беспрерывного изучения в системе дошкольного, школьного и, возможно, высшего и среднеспециального образования и разработать комплексную программу по системному обучению родным языкам, уверена Фаина Леханова.
Кроме того, чтобы избежать их полного исчезновения, необходимо оцифровывать сами языки.
Существенную часть этих задач, в том числе задач по разработке образовательных программ для взрослых, сейчас решают общественные институты, и это логично, поскольку представители коренных малочисленных народов сами должны быть заинтересованы в сохранении родного языка, признает Леханова. Но без государственной поддержки реализовать масштабные проекты будет невозможно. Рассчитывать на нее имеют право все народы, вне зависимости от численности, уверена Фаина Леханова: «Язык любого народа, даже малочисленного, даже если это всего 200–300 человек — это достояние государства», — заключает собеседница издания.
