Майя Плисецкая. Владимир Васильев. Только имена. Больше ничего не требуется. Ни званий, ни титулов, ни эпитетов, ни пояснений. Человеку, мало-мальски знакомому с театром, и без них понятно, что это слава русского балета и гордость Большого театра. С кем из сегодняшних балетных солистов такое возможно? Увы, ни с кем. Другие времена, другие ценности.
В ноябрьской афише ГАБТа обе легенды оказались рядом. 22 ноября завершается фестиваль в честь Васильева, 20-го запланирован гала-концерт в память Плисецкой. Не будь коронавируса, эти события не встретились бы. Но апрельский локдаун отменил празднование 80-летия Владимира Викторовича, и сейчас у счастливчиков, попавших в процентный максимум, есть шанс прикоснуться сразу к двум великим историям.
ГАБТ уже показал коронные балеты Васильева-танцовщика — «Дон Кихот», «Щелкунчик», «Спартак», а в воскресенье отдаст сцену артистам Татарского театра оперы и балета. Для них Васильев поставил грандиозное синтетическое действо с музыкой Моцарта и компьютерной графикой на темы собственных живописных полотен. Он и сам выйдет на сцену — прочтет стихи, обнимет девушку в белом, непременного персонажа своих последних постановок. Кто помнит великий дуэт Максимовой и Васильева, это поймет и оценит. Рекомендую также посмотреть выставку картин юбиляра в Белом фойе. В васильевских пейзажах природный дар акварелиста соединяется с удивительным умением видеть поэзию в обыденных вещах. По сравнению с апрельской задумкой экспозиция расширена. Всё это время Васильев жил у себя в деревне, много писал — часть листов так и помечена: на карантине.
Плисецкую театр помянет гала-концертом в трех отделениях. В первом солистки ГАБТа и дружественных театров исполнят вариации из ее репертуара, второе отдадут «Гибели розы» и «Болеро», любимым одноактовкам Майи Михайловны, третье предсказуемо займет культовая «Кармен-сюита» Бизе – Щедрина в хореографии Альберта Алонсо.
Как всегда в юбилейных случаях, на огромном во весь задник экране появятся кадры с танцующей Майей. Здесь главное для постановщиков не переусердствовать и остановиться на разумной дозе видеоматериалов. Иначе зрители забудут, зачем собрались. Пришли-то посмотреть, как танцуют нынешние, очень хорошие балерины, а глаз от экрана оторвать не могут. Такое уже бывало, и не факт, что не повторится. Почему так? Ответ четко сформулировала сама Плисецкая: «Я всегда танцую про что-то. Каждый шаг, движение, взгляд — мысль. Только так можно сделать роль». Васильев с полным правом мог подписаться под этими словами. Оба танцевали мысль, а это высшее достижение в искусстве танца.
Вместе они появились только в двух балетах. В «Коньке-Горбунке», первом балете, подаренном Щедриным Плисецкой, она была Царь-девицей, он — Иваном. В «Каменном цветке» сохранили тот же расклад — нездешняя краса и народный герой. Они действительно казались очень разными. Были из разных поколений, шли различными путями. Она — бунтарка, выламывающаяся из системы. Он скорее конформист, ради общего дела ладивший со всеми. У нее не получилось руководить, хотя ее приглашали в Рим и Мадрид, а он пять лет был художественным руководителем-директором Большого театра и много хорошего сделал. Она написала несколько книг мемуаров, откровенно рассказав о коллегах и мире вокруг. Он к воспоминаниям никак не приступит и, сдается мне, скорее напишет пару-тройку картин, чем хотя бы одну строку.
Общее у них, кроме танца, равного мысли, пожалуй, одно: в театре они не работали, а служили, хотя пафосных понятий вроде «служения», «высокого искусства», «артистического долга» в повседневной жизни наверняка не употребляли.
Всё это было в их творчестве, а зритель, ищущий себе кумиров, такие вещи всегда интуитивно чувствует. Недаром у Плисецкой и Васильева даже в не обиженном вниманием Большом были самые многочисленные партии поклонников, «сыров» на театральном жаргоне.
Лет 15 назад руководство ГАБТа решило возродить «сырную» традицию, повысить, так сказать, узнаваемость Большого балета. Рекламные щиты в парках и на магистралях засияли улыбками тогдашних прим и премьеров, но никакой реакции не последовало. В интернет-форумах продолжали кулуарно обсуждать солистов, а широкая публика шла на люстру и интерьеры.
С тех пор мало что изменилось. Разве что усовершенствовались соцсети и с понравившимся артистом можно задружиться в фейсбуке или подписаться на его инстаграм. А теперь представьте, что Васильев выкладывает меню своих с Максимовой завтраков, а Плисецкая с Щедриным — фото с любимой кошкой. Не получается? На то они и подлинные кумиры.
Автор — доктор искусствоведения, профессор, редактор отдела культуры газеты «Известия»
