Актер, педагог, телеведущий Павел Любимцев: "Мои продюсеры с января не платят мне ни копейки"

Сегодня 50-летний юбилей отмечает Павел Любимцев, актер и чтец, больше известный зрителю как ведущий "Путешествий натуралиста" и "Городских путешествий". Накануне юбилея с Павлом Любимцевым встретилась обозреватель "Известий" Анна Федина.

вопрос: Откуда у вас такая любовь к животным?

ответ: Мы жили на Смоленской площади, там неподалеку Московский зоопарк. Первый раз мама привела меня туда, когда мне было года три, а может быть, даже меньше. И на меня такое впечатление произвел пруд с водоплавающими птицами, который, как известно, расположен у самого входа, что дальше меня никуда увести не удалось. Так мы несколько часов возле пруда и простояли... Я рисовал животных, читал о них книги, одно время даже хотел стать зоологом. Но понял, что мой интерес - наблюдательный, а не практический. Трудно представить, что я препарирую лягушек... В общем, книги по зоологии переместились на верхние полки и благополучно дожили до конца 90-х годов, когда началось телевизионное десятилетие моей жизни.

Вообще моя жизнь делится на десятилетия. Причем каждое следующее, как диски в детской пирамидке, нанизывается на стержень, не отменяя предыдущие. В 1978 году я закончил Театральное училище имени Щукина, и у меня началось исполнительское десятилетие. Сначала три года работал в ленинградском Театре комедии у Петра Фоменко, потом вернулся в Москву и стал работать в филармонии в качестве чтеца. В следующем десятилетии к исполнительской работе прибавилась педагогическая, я стал преподавать в Щукинском училище. А в 1998 году возникло телевидение. Сейчас я ожидаю, что жизнь предложит мне что-нибудь новенькое.

в: Когда вы почувствовали направление судьбы?

о: Я всегда про это думал. Когда я заканчивал театральный институт, Альберт Григорьевич Буров, мой учитель, мне говорил очень жестко и откровенно: "Паша, ты не устроишься никуда". Я был слишком специфичным актерским материалом: толстый, с высоким голосом, смешной, при этом молодой, а характерные роли требуют возраста.

в: Неужели, когда вы поступали в театральное училище, не было понятно, что вам будет трудно найти работу?

о: Сейчас, сидя в приемных комиссиях, я понимаю, что при поступлении все про человека понять невозможно. Конечно, надежд моего учителя я не оправдал. Когда у меня что-то не получалось, Буров говорил: "Ну, знаешь, когда ты поступал, я думал, что из тебя получится второй Калягин". Конечно, я не Калягин. Хотя, если посмотреть на его молодые фотографии, становится понятно, что к моменту окончания Щукинского училища он тоже был такой странный типаж. Но там талант огромный!

в: Вы разрешаете своим студентам сниматься во время учебы?

о: Я не могу запрещать. Когда-то давно Василия Ланового отчислили из Щукинского училища за роль Павла Корчагина. Когда Борису Захаве на ученом совете сказали: "Кого же вы отчисляете? Одного из лучших студентов, да еще и за такую роль!", он ответил: "Мое дело его отчислить, а ваше - придумать, как мы его вернем в училище". И Ланового вернули. Но тогда можно было запрещать. Сейчас это бессовестно. А вдруг они получат в кино серьезную работу? Раньше такая проблема тоже была, но тогда театр был самодостаточен, выпускники училища почти всегда находили хорошие места. А нынешний театр - тяжелое зрелище. Наши молодые, громко о себе заявившие режиссеры - самозванцы, разрушители. Им в силу безграмотности и непрофессионализма надо разрушить все вокруг, чтобы хоть что-то собой представлять. Профессия режиссера вымирает. Юрию Любимову - 90, Петру Фоменко - 75, Валерию Фокину - за 60. А из молодых- если не Серебренников, то Чусова, если не Чусова, то Серебренников. А о них даже говорить не хочется. Поэтому нынешним выпускникам приходится гораздо тяжелее, чем нам когда-то.

в: Почему "Путешествия натуралиста" прекратили свое существование?

о: Во-первых, потому что программа устала. Интересной информации про животных не так много, повторы неизбежны. Во-вторых, не получается вести передачи на двух разных каналах. И последнее неприятное обстоятельство: мои уважаемые продюсеры Александр Коняшов и Михаил Ширвиндт с января мне ни копейки не платят.

в: Кого из животных сложнее всего снимать?

о: Есть у меня драматическая история про такого невероятного зверя, который называется трубкозуб. Представьте себе свинью с ослиными ушами, толстенным хвостом и огромными когтями. Это даже не когти, а копыта, потому что трубкозуб - дальний родственник каких-то давно вымерших копытных. Трубкозуб - зверь редкий и главным образом ночной. В Южной Африке я продолбил нашим сопровождающим макушки с требованием: "Подайте трубкозуба". Они говорили, что за все годы их работы на сафари трубкозуба они видели от силы два раза. Норы мне показали, а самого зверя нет. Попытались снять его в Пражском зоопарке - там их пять штук и они даже размножаются - но кроме спящих вповалку свинячьих тел мы ничего не увидели.

Но сразу после съемок "Натуралиста" в Прагу приехала группа "Городских путешествий" и предложила мне сходить в зоопарк. Просто прогуляться. Возле вольеры с трубкозубами я им рассказываю всю эту историю, и вдруг, о чудо, кто-то там один на другого неудачно лег, они начали толкаться и проснулись. Тут-то я и увидел трубкозуба крупным планом, но снять этого зверя мне так и не удалось.

в: Для вас когда-нибудь стоял вопрос: входить в клетку или нет?

о: Меня не спрашивали. На самом деле зачастую опасны не те животные, которые кажутся опасными. Например, во время последней поездки мы были в Израиле в парке крокодилов. Мне предложили войти к аллигаторам, и я вошел. Но дело в том, что зимой в Израиле прохладно - плюс 20-25 градусов. Аллигаторы при такой температуре вялые, они мало едят, почти все время спят, и к ним спокойно можно подходить. А вот на острове Бали я заходил в клетку к казуару, новогвинейскому лесному страусу, вот это страшно. Они лягаются жутко, а их наружный коготь - как кинжал. Распороть им живот посетителя ничего не стоит. Причем казуары очень агрессивны. Тут я очень боялся, но все равно заходил.