Отказываюсь от всех патентов

Архивы обеспечивают не только сохранность материалов, но часто и их сокрытие. До сих пор обнаруживаются подробности того, о чем, казалось бы, все давно известно. Некоторые документы в самарском филиале Российского государственного архива научно-технической документации (РГАНТД) по-своему уникальны. Там хранятся чертежи кремлевских звезд и наброски проекта грандиозного Дома Советов, который так и не был построен на месте разрушенного храма Христа Спасителя. В архиве оседали заявочные материалы на изобретения, авторам которых было отказано в выдаче авторского свидетельства или патента. Среди заявок множество несостоятельных и даже нелепых идей вроде "свинтопрульного аппарата", в котором "пуля с винтом прет". Среди имен несостоявшихся патентообладателей встречаются и весьма известные, в том числе фамилия, знакомая каждому школьнику, - Циолковский. Научные и литературные работы Константина Эдуардовича тщательно изучены и описаны. Кажется, о Циолковском уже все сказано. Однако кое-что осталось незамеченным. Большинство документов, имеющих отношение к великому изобретателю-самоучке, хранятся в архиве РАН, в музеях. Изучались прежде всего его рукописи и публикации. Но материалы его заявок на патенты нигде не упоминаются - ни в каких исследованиях не встречаются ссылки на архив в Самаре. Основные работы Циолковского связаны с четырьмя проблемами: научное обоснование цельнометаллического аэростата (дирижабля), обтекаемого аэроплана, поезда на воздушной подушке и ракеты для межпланетных путешествий. Круг его интересов был разнообразен, что видно из простого перечисления изобретений. Он публиковал расчеты, относящиеся к стратостатам, к глубоководному аппарату, к рельсовому автопоезду, к волнолому, к охлаждению воздуха жилых помещений. Хороший знакомый Циолковского, высоко ценивший его Яков Перельман, чьи детские учебники до сих пор очень популярны, приводил перечень изобретательских предложений: аэроплан высот, аэроплан полуреактивный, стратостат, гидроплан-крыло, планер, рельсовый автопоезд, ходули, океанская батисфера, волнолом, легкий мотор, парогазовый двигатель, сжиматель газов, межпланетная сигнализация, добыча воды в безводных местностях, жилище пустынь, солнечный нагреватель, комнатный охладитель, пишущая машинка, система мер. Еще до революции изобретателю-самоучке удалось запатентовать свой дирижабль в девяти странах - в России, Германии, Франции, Бельгии, Австрии, Италии, Швеции, США и Великобритании. При советской власти вновь созданное патентное ведомство не очень-то жаловало изобретателя. В числе "отказных" - заявки Циолковского на цельнометаллический дирижабль и аэроплан с "полуреактивным" двигателем, на пишущую машинку и общечеловеческий алфавит, на коньки. Эти изобретения он попытался запатентовать при новой власти. Увы, идеи Циолковского остались невостребованными и даже незапатентованными. Причиной стало то, что они были уже известны из публикаций самого изобретателя. На опубликованные идеи патенты решили не выдавать. Правда, два изобретения - "Полуреактивный аэроплан" и "Упрощенный металлический дирижабль" - сочли ценными и сразу после подачи заявки засекретили. Но охранного документа тоже не выдали, потому что Циолковский сам написал отказ, узнав, что денег ему за это все равно не получить. Он написал буквально следующее: "Надежду на получение патента я получил благодаря чтению журнала "Изобретатель", где обещались всяческие льготы патентующим. Теперь, узнав, что их нет и что закон исполняется без уклона, прошу считать эти заявки недействительными или отказать мне в выдаче патентов. Первое скорее". Циолковский хотел найти деньги не для себя - для экспериментов. Пока он работал на скромной должности преподавателя физики в женском епархиальном училище, проводил опыты, собирал установки, издавал научные работы и рассылал их по всему миру за свой счет. В 1921 году решением Совета народных комиссаров ему была назначена пожизненная пенсия. Большую часть ее он тратил на продвижение своих идей. Для обложки брошюры "История моего дирижабля", изданной в 1922 году, Циолковский подобрал подзаголовок "Мытарства современных изобретателей-самоучек". Видимо, и правда пришлось ему хлебнуть на этом поприще. Часто на обложках своих брошюр писал от руки: "Готов уступить недорого один или несколько патентов. Будь у меня средства, я бы сам испытал свое изобретение. Если бы кто-нибудь нашел мне покупателя на патенты, я отделил бы ему 25% с вырученной суммы". С деньгами ему патологически не везло - даже с теми, что, казалось бы, шли в руки. Во время Русско-японской войны, в 1904 году, газета "Русское Слово" открыла подписку на сооружение металлического дирижабля Циолковского для военных целей, для ускорения переброски войск в Манчжурию. Была собрана значительная сумма - около 500 рублей. Однако по формальным причинам деньги так и не передали изобретателю, повторив историю почтальона Печкина: "Они вам причитаются, однако выдать их вам не можем, поскольку у вас документов нету". Спустя девять лет - в 1913 году - Циолковский жаловался, что деньги все еще оставались в кассе издательства и понемногу погашались "вследствие неизбежных канцелярских расходов по их сохранению и отчетности". Так они там и "погасились". Хранящиеся в самарском архиве заявки на изобретения, поданные Циолковским в Комитет по делам изобретений ВСНХ СССР, особенно сопроводительные письма, приоткрывают интересные подробности жизни и творчества знаменитого калужанина. Прежде всего, это тщетные усилия продвинуть свои изобретения и отчаянные попытки подзаработать. В переписке по заявке на "аэроплан" есть интересное письмо, которое раскрывает характер "калужского мечтателя": "Мне 71 год, я болен и скоро сойду со сцены. Мне ничего не нужно. Старухе, жене и дочери довольно моей персональной пенсии. Оставлять капиталы своим родственникам я считаю безнравственным и губительным для них. Но выдача патента могла бы помочь осуществлению дирижабля. Люди таковы, что патент, бумажка, как аттестат, имеет некую магическую силу. Возможно, что я ошибаюсь, и "воз" останется на прежнем месте. Но почему не попытаться?! Я заранее отрекаюсь от своих прав на патент после своей смерти и предоставляю их СССР". Поскольку Циолковский был одной из ключевых фигур советской пропаганды, были веские причины держать некоторые факты в тени и не упоминать о них. Утверждалось, что ученый, "не получавший никакой поддержки при царском режиме, теперь оценен по достоинству". А тут его отчаянные просьбы выдать бумаги, которые могут помочь продвинуть старые, вроде бы признанные идеи и которые, возможно, позволят ему получить хоть какие-то деньги. На самом же деле он оставался глубоко несчастным - ни настоящего признания, ни денег. Только маленькая пенсия во время гиперинфляции. Семья большая, преследуют несчастья и семейные драмы - например, самоубийство сына. Ужасная бедность... Циолковский надеялся получить какие-то средства за изобретения и заодно помочь своей стране. Но государству до него если и было дело, то только по части идеологии. Тогда все в один голос декларативно заявляли и пели: "Все выше, и выше, и выше", используя Циолковского как декоративную фигуру. Ощутить себя реализовавшимся, по-настоящему нужным и полезным обществу ему так и не дали. А что вы думаете об этом?