«Реставратор отдает работе часть своей жизни»
12 июля 2019 года в Выставочных залах Успенской звонницы и Патриаршего дворца откроется выставка «Хранители времени. Реставрация в Музеях Московского Кремля». Будут представлены 87 уникальных экспонатов, демонстрирующих работу кремлевских реставраторов, проделанную в последние пять лет. В преддверии выставки «Известия» встретились с куратором выставки — научным сотрудником Музеев Московского Кремля Ириной Масленниковой, рассказавшей о том, как для восстановления первозданного вида редчайших артефактов применяются современные технологии и с какими трудностями приходится иметь дело реставраторам.
— Какова концепция выставки «Хранители времени», в чем ее уникальность?
— Основная идея выставки — показать вещи, которые были отреставрированы специалистами Музеев Московского Кремля за последние пять лет. Это выставка, представляющая работы всех четырех реставрационных мастерских музея: металла, живописи, тканей и бумаги. Поэтому вещи в экспозиции — очень широкого спектра, представляют всё многообразие музейных коллекций. Тут и государственные регалии, и предметы парадного воинского церемониала, и иконы из кремлевских монастырей и соборов, и ювелирные изделия, и предметы ткачества. Но если говорить о какой-то основной объединяющей идее, то важно отметить, что значительная часть этих экспонатов — работы лучших придворных мастеров, а значит, профессионализм наших реставраторов должен соответствовать уровню этих вещей. В этом особая миссия и ответственность музейных специалистов. И они блестяще справляются с этим непростым вызовом — в чем можно будет воочию убедиться на выставке. Многие вещи никогда раньше не экспонировались — например, икона «Святые Борис и Глеб», некоторые предметы из гардероба императора Петра II, шляпа императрицы Екатерины, шпалера французской работы. Всего 87 экспонатов, два выставочных зала.
— На выставке представлены и действительно древние экспонаты, XV–XVII веков, но есть и предметы относительно «молодые» — к примеру, серебряный игрушечный автомобиль начала ХХ века. Неужели и такие вещи требуют реставрации?
— За сто лет с вещью может очень много чего произойти. Тем более если мы говорим о вещах из дворцового имущества, которые прошли довольно сложный путь перед поступлением в музейное собрание. Конкретно вот этот маленький автомобиль-игрушка, о котором вы упомянули, был очень сильно деформирован. Это же не просто серебряная вещица, это филигрань — такая тонкая металлическая проволочка. Металл был патинирован, были серьезные органические загрязнения. Если посмотреть на фото этой вещи до реставрации, то контраст между «было» и «стало» просто огромный. Там потребовалась серьезная работа по очистке металла и выправлению деформаций.
— На выставке представлены не только вещи работы отечественных мастеров, но и привозные?
— Безусловно. Есть и западноевропейские вещи из казны московских правителей, дипломатические дары. Стоит отметить, например, западноевропейский шлем, шпалеру и уникальный «холодильник», подаренный Петру Великому.
— Что представляет наибольшую сложность в реставрационных работах — ткани, металл, картины?
— Вряд ли можно выделить какую-то одну фактуру, представляющую наибольшую сложность для реставратора. Музей уделяет большое внимание закупке новейшего реставрационного оборудования, поэтому мы можем работать практически с любыми фактурами — с тканью, костью, перламутром, металлом, стеклом. Реставратор имеет дело с каждым конкретным памятником, главный вызов — не фактура, а состояние сохранности предмета. И это состояние надо верно оценить перед началом работ. Реставратор должен подобрать адекватные методы и спрогнозировать результат. Если в процессе реставрации мастер понимает, что необходима корректировка первоначального плана, то он должен принять решение о его пересмотре. Естественно, это делается не в одиночку. Каждый квартал собирается реставрационная комиссия, и, если первоначальное реставрационное задание меняется, это обязательно обсуждается комиссией. Так что это многопрофильный процесс. Очень часто приходится работать с вещью, состояние которой постоянно ухудшалось на протяжении нескольких столетий — как это было, например, с «холодильником», который я упоминала. Когда-то этот великолепный стеклянный сосуд был частью экспозиции Оружейной палаты, его неоднократно показывали на выставках, но уже довольно долго он был в таком состоянии, что до него было буквально страшно дотронуться. И это был очень сложный проект для наших реставраторов. Они разработали эффективный способ восстановления стеклянной поверхности, которая практически рассыпалась. После предварительной апробации методика была проверена на одном из элементов разобранного «холодильника». И только когда результат был признан успешным, были отреставрированы и все остальные фрагменты.
Суть метода, вкратце, — помещение стеклянного, предварительно очищенного фрагмента с нанесенной на него клеящей массой в вакуумную среду. В вакууме клей заполняет трещины и поверхность стекла выравнивается. Эта работа огромной сложности велась два года. И дело, кстати, не только в том, что этот удивительный предмет приходил в негодность три столетия своего существования — на Ландграфской стекольной мануфактуре, которая производила такие «холодильники» в конце XVII века, изначально были допущены нарушения технологии. Мина, так сказать, была заложена изначально. Сейчас все вещи этой мануфактуры, сделанные в этот период, сохранившиеся в мировых собраниях, находятся в плачевном состоянии. Наш «холодильник» не был исключением, но сейчас его удалось привести практически в первозданный вид, как в то время, когда он был создан. Кстати, несмотря на название, «холодильник» использовался как для охлаждения, так и для подогрева напитков: в серебряную колбу, расположенную у него внутри, насыпался лед или наливалась горячая вода, — некоторые вина было принято пить в теплом виде. Этот сосуд — работа выдающегося мастера Ландграфской стекольной мануфактуры Франца Гонделаха. Причем это не только шедевр мирового стеклоделия, но и памятная историческая вещь — подарок датского короля Фредерика IV русскому царю Петру I.
— Насколько я знаю, реставраторам живописи приходится часто сталкиваться с необходимостью исправлять ошибки предшественников — последствия «восстановительных» работ, проведенных десятки, а то и сотни лет назад. А тем, кто занимается реставрацией тканей, металла, стекла?
— Некоторые вещи могут быть адекватно реставрированы только с привлечением современных технологий. Скажем, на выставке будет экспонироваться отреставрированный шлем второй половины XVI века западноевропейской работы, привезенный в Москву, скорее всего, в качестве дипломатического дара литовским посольством. Он был покрыт позолотой, хранился в казне и очень сильно пострадал во время пожара 1737 года. Предпринимались попытки его отреставрировать, но они только ухудшили состояние вещи, потому что не только не удалось удалить ржавчину, но и была уничтожена большая часть позолоты, покрывавшей поверхность шлема. Такой типичный пример некорректной реставрации. Залогом успешной реставрации в наши дни стало появление современных технологий. Был использован «сухой» способ очистки металла лазером, потому что любые химические составы здесь не подходят, они удаляют оставшиеся фрагменты позолоты и травмируют металл. Применение лазера позволило за год полностью очистить шлем, и сохранившаяся позолота сейчас отчетливо видна, шлем великолепно выглядит.
— Это уже какие-то космические технологии...
— Можно и так сказать.
— А как реставрируют, например, ткани трехсотлетней давности?
— Прежде всего ее необходимо очистить. Как вы понимаете, постирать ткань XVII века нельзя — при музейной реставрации ткань очищают разными способами в зависимости от состояния сохранности. Есть «сухой», «полусухой» и «влажный» способ очистки, когда промывку производят в специальных ваннах-кюветах или на вакуумном столе, наиболее ветхие экземпляры очищают только тампонами. Используются только проверенные и хорошо зарекомендовавшие себя составы. Чтобы ветхая поверхность не рассыпалась, ее дублируют на ткань — с оборотной стороны «невидимыми» нитками, тончайшей иглой специальным реставрационным швом пришивается реставрационная ткань.
— Как реставрировались знаменитые алмазные венцы царей Ивана и Петра?
— Впервые в процессе реставрации венцы были полностью разобраны и проведена реставрация металлического каркаса и поверхностей. Их декор состоит из множества накладок— так называемых запон, которые монтируются на каркас из металлических дуг. Нам было известно, что часть запон для этих шапок была «позаимствована» с венца царя Федора Алексеевича. Это вообще была частая практика в XVII веке, когда украшения и драгоценности использовались многократно, переносились с одной вещи на другую. Часто использовались и дары государю — заколки, броши, пряжки, даже серьги. Но увидеть их своими глазами удалось впервые. Поэтому когда наши научные сотрудники получили возможность посмотреть на венцы «изнутри», это дало новые перспективы изучению государственных регалий. Так, на венце Петра Алексеевича было обнаружено необычное пробирное клеймо, поставившее новые вопросы перед исследователями русского ювелирного искусства. Такие открытия, которые делаются в процессе работы, — неотъемлемая часть любой реставрации.
Могу привести еще некоторые примеры. На иконе «Богоматерь Иерусалимская» в процессе реставрации была обнаружена авторская подпись и дата: «1715 год, писал монах Корнилий Уланов». Это был один из ведущих иконописцев Оружейной палаты, придворный царский изограф. Раньше это была «просто икона», рубежа XVII–XVIII веков, а теперь мы знаем, что это подписная работа именитого царского мастера. Еще одна икона — «Святые Адриан и Наталия и пророк Елисей». В процессе реставрации была демонтирована тканевая сорочка на обороте доски и под ней обнаружена серебряная пластина с надписью, свидетельствующей, что это подарок-благословение Екатерины II своей невестке в день свадьбы. Она была подарена первой жене великого князя Павла Петровича — принцессе Гессен-Дармштадтской Августе-Вильгельмине (приняв православие, она стала Натальей Алексеевной). Поэтому на иконе изображены мученица Наталия, а также пророк Елисей, в день памяти которого родилась супруга будущего императора. И вновь — до реставрации у нас была красивая икона второй половины XVIII века, но она не была «вписана» в какой-то исторический контекст. Теперь же это артефакт, связанный с конкретным семейно-династическим событием эпохи Екатерины II. Икона не только приобрела первозданный вид, но и стала очень интересным историческим памятником.
Другая икона после реставрации изменила персональную атрибуцию. Перед началом работ с иконой «Архангел Уриил» из основного иконостаса Благовещенского собора была выявлена хорошая сохранность нижнего слоя живописи, позволившая начать его раскрытие. Это не всегда можно сделать, иногда нижний слой так плохо сохранился, что нет смысла жертвовать позднейшим изображением лучшей сохранности. И когда сняли верхний слой живописи, вместо подписи «Архангел Уриил» вдруг появилась подпись «Архангел Рафаил». Поменялись и атрибуты: у Уриила в левой руке был факел, а сейчас у архангела Рафаила в открывающемся авторском слое просматривается меч. Реставрация этой иконы, впрочем, еще не завершена, икона будет показана на выставке в процессе реставрации
— Сколько всего реставраторов работает в мастерских Музеев Кремля?
— 27 реставраторов. У каждого одновременно в работе три-четыре вещи. Некоторые вещи требуют комплексной реставрации, когда в работе принимают участие представители сразу несколько мастерских. К примеру, Евангелие русской работы середины XVII века, которое будет представлено на выставке. Это очень интересная книга, пример успешной комплексной реставрации, над ней работали мастера всех четырех секторов нашего музея. Евангелие особо ценно тем, что сохранился оригинальный переплет книги, что бывает довольно редко, — переплеты часто менялись с соответствии со вкусами эпохи. Кроме того, верхняя крышка оклада декорирована тонкой деревянной доской с темперной живописью очень редкой иконографии. Специалист по реставрации бумаги реставрировал книжный блок, живописец — изображение на окладе, мастера по восстановлению тканей и металла занимались очищением соответствующих деталей оклада. За редким исключением, любую реставрацию мы можем провести без привлечения специалистов со стороны.
Письменный набор с часами, принадлежавший императрице Екатерине II, Париж, 1780 год
— Какую-то вещь реставрируют месяц, на какую-то уходит год, а самое долгое время, которое пришлось потратить на один предмет, можете назвать?
— Такая вещь будет на выставке. В собрании музея есть икона «Святые Борис и Глеб». Это интереснейший артефакт — огромная икона, 2 м х 1,5 м. Перед началом реставрации это была просто почерневшая доска. Она долгие годы хранилась в фонде икон Успенского собора. Еще 50 лет назад знаменитый реставратор Г.С. Батхель сделал пробы и обнаружил сохранность нескольких слоев живописи XVII–XIX веков и даже остатки позолоты XII столетия. Пропорции и конструкция доски также свидетельствуют в пользу XII века, как и времени написания на ней первой иконы, но, к сожалению, живописный слой той эпохи не сохранился. Реставрационной комиссией три года назад было принято решение о раскрытии из-под олифы всей поверхности иконы. То есть сейчас мы открываем слой XIX века, а дальше будем думать, как действовать на следующем этапе работ. И вот сейчас расчищено не более одной трети поверхности. На это ушло три года. Еще приблизительно 4–5 лет уйдет только на снятие остальной олифы. А дальше будем думать, как поступать, потому что пока открывается слой живописи необыкновенной красоты. И нам предстоит непростой выбор: жертвовать ли XIX столетием ради XVII-го, которое еще неизвестно в каком состоянии. Такое решение будет приниматься коллегиально, при участии специалистов из других научных организаций. На выставке можно будет увидеть этот впечатляющий контраст между потемневшей олифой и расчищенным живописным слоем, своими глазами оценить процесс реставрации. В случае с иконами можно без преувеличения сказать, что реставратор отдает работе часть своей жизни — расчищая поверхность миллиметр за миллиметром, под бинокулярным микроскопом, годами, с огромной тщательностью и бережным отношением к открывающемуся красочному слою.
