«Целевая задача — не допустить необоснованного повышения цен»
Расчет в национальных валютах — важная задача, связанная со снижением рисков, которые возникают при использовании доллара. При этом его монополия — «не бесконечная тема». Об этом заявил министр энергетики Александр Новак. О том, могут ли нефтяные котировки исчисляться в рублях, как Россия и США возобновляют энергетический диалог и удалось ли правительству нивелировать последствия топливного кризиса на внутреннем рынке, глава Минэнерго рассказал в эксклюзивном интервью «Известиям» на Восточном экономическом форуме.
— На пленарном заседании ВЭФа все пять лидеров государств, участвовавших в нем, говорили о необходимости искать новые подходы, создавать новые системы, объединяющие весь Азиатско-Тихоокеанский регион. Увязка энергосистем пяти государств — это возможно?
— У меня сложилось впечатление, что лидеры пяти стран говорили о развитии не только экономики, но и о развитии дружеских отношений, об урегулировании тех спорных моментов, которые еще есть между странами.
Мы видим, что АТР — это мировой драйвер по развитию экономики, по потреблению энергоресурсов, по развитию торговли. В этом регионе живут 60% населения. И есть огромный потенциал по росту качества жизни, потребления материально-технических, энергетических ресурсов, то есть благ жизни в целом. За последние 25 лет темпы роста экономики в АТР были в два раза выше, чем темпы роста мировой экономики. И в период до 2035 года эти темпы будут оставаться очень высокими.
— Будет ли происходить сближение энергетических систем? То, что предлагал президент Монголии.
— Это одно из направлений сотрудничества. Речь идет об электроэнергетике, о так называемом энергокольце: Россия – Монголия – Китай – Япония – Южная Корея. Это кольцо могло бы быть соединено и для возможности передачи электроэнергии, и для строительства инфраструктуры.
— России это интересно?
— Мы уже частично реализуем эту задачу. У нас есть три линии электропередачи высокой мощности в Китай. Мы поставляем 3,5 млрд кВт·ч. У нас есть линии электропередачи в Монголию и огромный потенциал по увеличению поставок электроэнергии из сибирских регионов. Мы обсуждаем возможности поставки электроэнергии с японскими коллегами, с Северной Кореей, с Южной Кореей.
— Вы ожидаете роста спроса на энергоресурсы. А на какой их вид?
— Фактически на все энергоресурсы.
— Почему тогда вы ранее говорили, что окно возможностей открылось именно для производителей сжиженного природного газа?
— Это наиболее перспективный вид топлива и энергоресурсов. Если в мире потребление газа будет расти на 2%, то, допустим, в Китае в период ближайших 20 лет оно утроится — со 178 млрд кубометров по итогам прошлого года до 550 млрд. У нас развивается одновременно и строительство трубопроводной инфраструктуры, реализуется проект «Сила Сибири» мощностью 38 млрд кубометров в год, он начнет действовать в конце следующего года. Уже на 93% построена труба, разработано Чаяндинское месторождение. Поэтому, с одной стороны, трубопроводные поставки газа. С другой стороны, огромный потенциал по потреблению сжиженного природного газа.
— То есть на фоне остальных энергоресурсов, СПГ выглядит более привлекательно?
— Для России это огромный шанс увеличить свою долю на мировых рынках. Сейчас она составляет 5%. Мы должны выйти на уровень 20%.
— Одна из важнейших экономических задач, которую обсуждали в том числе и на пленарном заседании ВЭФа — изменение систем расчетов — уход от доллара к нацвалютам. Что это означает для российской энергетической и сырьевой отрасли?
— С точки зрения продажи товара главное — получать правильный денежный эквивалент в качестве выручки, чтобы эту выручку компании могли потратить на свои нужды и конвертировать в валюту, в которой они производят расходы. Для компании это нормальная процедура. Многое зависит от финансовых взаимоотношений между странами, центральных банков и т.д. Конечно, это важная задача, связанная со снижением рисков относительно сегодняшней монопольной валюты — доллара. Мы видим, чем грозят санкции, которые США применяют по всему миру: ограничением расчетов в долларах. Соответственно, те страны и компании, которые под это рискуют попасть, начинают задумываться о том, что нужно искать другие механизмы взаиморасчетов и не зависеть от монопольной валюты.
— Но цены так или иначе будут привязаны к биржевым котировкам, которые всё равно ведутся в долларах.
— Если говорить с точки зрения формирования мировой цены на энергоресурсы, это может быть доллар, может быть евро, может быть любая другая валюта. На сегодняшний день, поскольку мы видим, что в основном расчеты обеспечивают в долларах, цены формируются в долларах и привязаны к доллару. Но я думаю, что это не бесконечная тема. Если большое количество стран начнет переходить на другие валюты в своих расчетах, наверное, будут появляться и другие системные взаиморасчеты, и другие котировки.
— Говоря об отношениях с США и возможных рисках — энергетика остается мостом между нашими странами?
— Традиционно между Россией и США был так называемый энергодиалог: взаимодействие между министерствами энергетики, ежегодные встречи — один раз в России, в следующий раз в Штатах. Этот энергодиалог, к сожалению, прекратился в 2014 году — не по нашей инициативе, по инициативе наших американских партнеров. Мы стараемся наладить отношения с моим коллегой из США, министром энергетики господином Перри. Он меня пригласил в июле на газовый саммит, который состоялся в Вашингтоне. И мы провели двустороннюю встречу в министерстве энергетики. Ответный визит будет на этой неделе.
— Чего вы ждете от этой встречи?
— Я жду консультаций, возможного сближения по каким-то позициям. Потому что и американские компании работают на нашем рынке. Это ExxonMobil, который разрабатывает месторождения, ведется проект «Сахалин-1». У нас было много других проектов — разработки шельфа, трудноизвлекаемых залежей в Западной Сибири, обмена технологиями. Есть американские компании, которые работают на рынке технологий, на рынке сервисов. И понятно, что в условиях санкций они в первую очередь несут убытки. Потому что не имеют возможности реализовывать выгодные проекты.
— В США это понимают?
— Да. Их нишу занимают другие компании, которые приходят в том числе из азиатско-тихоокеанских стран. И, конечно, это тоже предмет обсуждения.
— Видимо, с этого форума вы привезете определенные аргументы для господина Перри?
— Мы будем обсуждать эти вопросы, ситуацию на рынке. Потому что США — крупнейший добытчик нефти и газа. И в последние годы они стали экспортерами на мировые рынки. Конечно, и ценообразование, и баланс спроса и предложения — это тоже предмет нашего обсуждения.
— Вы говорили о возможности заключения бессрочного соглашения в рамках ОПЕК+ до конца этого года. Прогноз сохраняется?
— Да, это общая позиция всех стран. Мы будем обсуждать это в Алжире в конце сентября на министерской встрече. У нас будет обсуждение конкретных проектов документов. Это скорее будет документ наподобие соглашения о взаимодействии, как, например, Форум стран — экспортеров газа взаимодействует.
— То, что называли «газовой ОПЕК»?
— Это больше обмен информацией, консультации, без каких-то квот, без специальных ограничений. Но при этом мы планируем, что при необходимости такие совместные действия по координации добычи могут быть. Потому что тот инструмент, который был использован в последние два года, — сокращение добычи странами ОПЕК и не ОПЕК — показал свою позитивную роль и достаточно хорошо сработал для ускоренной балансировки рынка. И мы все получили эффект: потребители, производители, экономики наших стран, бюджеты. Поэтому этот инструмент нам нужно будет предусмотреть как возможность.
— Именно поэтому вы говорите, что текущая цена на нефть оптимальна для рыночной ситуации и для российской экономики?
— Я думаю, да. Диапазон там $70–80 за баррель — это та цена, которая была бы комфортной и для потребителя, и для производителей.
— Цена на нефть достаточно комфортная. А цена на бензин? Миновал ли так называемый топливный кризис на внутреннем российском рынке?
— Он нивелирован действиями правительства и принятием различных мер. Потому что сегодняшняя цена на нефтепродукты должна формироваться рыночным путем. Все последние годы так и было. И, в принципе, рынок был стабилен. В этом году произошли несколько событий, которые дестабилизировали рынок. В начале года произошло резкое повышение цен. Притом что курс рубля по отношению к доллару не укреплялся при повышении цены, а был стабилен и достаточно слаб. И это, конечно, повлияло на рыночную ситуацию. Правительство своевременно приняло решение по снижению налога в нефтепереработке, то есть акциза, который ложится на потребителя. А также по принятию законодательства, которое вступит в силу с 1 января, так называемый налоговый маневр — при снижении экспортной пошлины будет демпфироваться стоимость нефтепродуктов, стоимость нефти.
— То есть пока эти меры работают?
— Эти меры работают. И целевая задача — не допустить необоснованного повышения цен.
