«Для баса русская музыка — это кладезь удовольствий»
6 марта в Большом зале Московской консерватории выступит итальянский бас Ферруччо Фурланетто, завоевавший любовь русской публики благодаря своим выходам на сцены Большого и Мариинского театров в роли Бориса Годунова. На сей раз Фурланетто в тандеме со своим аккомпаниатором Игорем Четуевым привезет в Москву изысканный и трагический вокальный цикл Шуберта «Зимний путь», созданный венским романтиком за год до смерти. О том, куда ведет путь из 24 песен, прославленный бас рассказал корреспонденту «Известий».
— Вы согласны с тем, что «Зимний путь» — один из самых пессимистичных вокальных циклов в истории?
— Мне кажется, он вообще самый пессимистичный. Появление «Зимнего пути» в эпоху раннего романтизма не случайно: в то время подобные вещи происходили и в поэзии. Возьмите хотя бы итальянцев Уго Фосколо и Джакомо Леопарди: они, как и Шуберт, писали о несчастной любви, о том, что, когда любишь безответно, невозможно найти иной смысл жизни, об отчаянии.
— Какова конечная цель шубертовского пути, если она вообще существует?
— Когда дело касается подобных вопросов, цель всегда одна: передать эмоции другим людям, чтобы сублимировать свое чувство — в данном случае любовь к женщине.
— Шуберт умер молодым. Исполняя «Зимний путь», вы стараетесь перевоплотиться в тридцатилетнего человека?
— Действительно, Шуберт, как и перечисленные мной поэты, создал свои главные шедевры в молодые годы. И, подобно Фосколо и Леопарди, умер очень рано. Ранний уход может показаться «общим знаменателем» для многих романтиков, да пожалуй, что так и есть. Но то, о чем писали эти авторы, не зависит от возраста и может случиться как с юношей, так и с пожилым человеком. Поэтому я просто пропускаю шубертовский цикл через тот чувственный и эмоциональный фильтр, которым обладаю сейчас — в 64 года.
— Через месяц после вас знаменитый немецкий тенор Йонас Кауфман будет петь тот же «Зимний путь» в том же самом зале. Вас не беспокоит, что публика неизбежно будет сравнивать два концерта?
— Каким бы гениальным ни было музыкальное произведение, оно оживает только будучи отраженным в личности каждого отдельно взятого певца, и наш голос — один из инструментов, с помощью которых мы достигаем этой цели. Это замечательно, что один цикл может быть интерпретирован разными голосами и разными людьми. Поскольку я люблю «Зимний путь», я бы очень хотел присутствовать на концерте Йонаса. Он потрясающий певец и понимающий человек. Уверен, что, придя на его «Зимний путь», вы испытаете по-настоящему сильные эмоции.
— Вы собираетесь петь камерную программу в огромном зале. Как будете создавать интимную атмосферу?
— За три дня до московского концерта я привезу эту же программу в театр «Ла Скала». В обоих случаях прекрасная акустика сделает за меня всю работу. Когда ты поешь наедине с роялем, не важно, происходит это в крошечном кабинете или большом зале — ты можешь самовыражаться, не обращая внимания на обстановку. Я уверен, что в Большом зале Московской консерватории меня ждет ничем не омраченная радость творчества.
— Пожалуй, самые знаменитые ваши роли сейчас — это Борис Годунов и Дон Кихот в одноименных операх Мусоргского и Массне. Какой из двух персонажей вам ближе?
— Это тяжелый выбор, поскольку обе роли поселились в самом теплом уголке моего сердца.
— Как и когда вы открыли для себя русскую культуру?
— В начале 1990-х знаменитый пианист Алексис Вайссенберг познакомил меня с русской музыкой: мы вместе подготовили концертную программу, которую я пою до сих пор, — в ее основе романсы Мусоргского и Рахманинова. Любовь вспыхнула с первого взгляда. Для баса русская музыка — это просто кладезь удовольствий. Со временем она стала важной частью моей художественной жизни: первая русская программа была идеальным шагом на пути к моему первому «Борису Годунову», да и ко всем последующим.
— Вам приятно петь на русском языке?
— Хотя между итальянским и русским языками нет ничего общего, когда дело доходит до пения, вдруг обнаруживается, что звучат они совершенно одинаково: и там, и там преобладающую роль играют гласные, а согласные произносятся очень мягко. Я наслаждаюсь русским с первого выступления.
