Москва. 38,2 градуса
Минувший четверг, 29 июля 2010 года, оказался в Москве самым жарким днем лета за всю историю метеонаблюдений. Метеостанция на ВВЦ зафиксировала температуру 38,2 градуса. Абсолютный максимум, установленный в понедельник, 26 июля, преодолен. Город пропах гарью от лесных и торфяных пожаров. Сил и терпения читать прогнозы синоптиков о похолодании, которое ожидается уже больше месяца, не осталось. Так что корреспонденты "Известий" провели этот незабываемый день вместе с москвичами, разделив их мучения в самых невыносимых местах столицы - палатках с шаурмой и цветами, супермаркетах, пекарнях, приютах для бездомных собак, в фонтанах и тюрьмах.
Куры на вокзале
В павильоне "Узбекские манты" на Ярославском вокзале второй год торгует шаурмой и мантами таджик Доро. В его тесноватом заведении три столика, официантка с черными персидскими глазами и холодильник с лимонадом "Груша" Карачаевского пивзавода. В углу скрипит вентилятор, гоняя по помещению раскаленный воздух тяжкого привокзального бизнеса. Посетителей нет.
- Жарите людей и домашних животных? - от тоски и полного отсутствия аппетита светский разговор с Доро я начинаю с довольно примитивной шутки.
- У вас кошечка потерялась? - Доро спокойно реагирует на столичную манеру разговора. - Тогда вам к моим конкурентам. Ко мне заходят только калужские бройлеры.
Мы вяло смеемся. Шаурмы не хочется - пахнет заблудшими курами, горящими в атмосфере вместе с торфом. Я беру холодный лимонад. Доро не одобряет мой выбор.
- В жару надо пить чистую воду, - учит меня южанин. Голос его хрипит. Доро разводит руками. - Ангина. Вчера слишком много холодной воды выпил - теперь вот болею. Люблю такую воду, чтобы зубы сводило. А в жару мясо лучше не есть. Ешьте виноград и большие персики. В Таджикистане очень большие и сочные персики.
Доро замолкает - и непонятно, вспоминает он родину или обдумывает бизнес-план. Официантка с черными персидскими глазами просит поскорее расплатиться за "Грушу".
Горячая кукуруза
Автомобильная пробка на узкой дороге к пляжу "Бухта Радости" на Пироговском водохранилище растянулась на полкилометра и движется с черепашьей скоростью. Вдоль затора с полотенцами идут местные знатоки подмосковного отдыха. На водителей смотрят с высокомерным сочувствием: пока вы будете охлаждаться от кондиционера, мы уже загорим на пляже. В жизненном опыте им не откажешь: когда вы находите место, в которое можно втиснуть автомобиль, на пляже свободные пятачки остаются только у мусорных урн. Это лучшее положение для изучения потребностей социума, перегретого жарой. Разговоры состоят в основном из речевых конструкций, содержащих три словосочетания: "холодное пиво", "намажь мне спину" и "вы за вещами не посмотрите?"
Особую пикантность отдыху придает запах мяса из вытяжек шашлычных. Он висит над пляжем как смог над утренней Москвой. Мрачный подросток в бейсболке и со здоровенным баулом слоняется по пляжу: "Горячая кукуруза!"
- Что, покупают? - обращаюсь к страдальцу.
- Да ладно! Лучше носки шерстяные продавать.
В водоем зайти непросто. Подальше отдыхающие заплывать опасаются - буйков нет, а метрах в 20 от берега как умалишенные носятся яхты, катера и аквабайки. Распихивая локтями мокрую толпу, кое-как захожу в воду по грудь, совершаю срочное погружение... Черт, вода теплая. Лучше было бы купить у парня кукурузу.
Булка Бондарчука
По дороге в пекарню представляю себе адское пекло. В первые две, что нашла по справочнику, меня не пускают даже на порог. "Лучше вам этого не видеть" - с нервным смешком сказали в одной из них. Наконец, в "Булке" - детище Федора Бондарчука и Ольги Слуцкер - согласились выдать халат и подпустить к печам. На прилавках аккуратно разложены симпатичные, блестящие от глазури печенье и булки. Красота требует дополнительных денежных средств, поэтому цены выше среднего. Берлинское печенье - минимум 120 рублей за штуку.
В небольшом помещении, заставленном агрегатами для приготовления теста, трудятся трое пекарей. Белые фартуки и колпаки парят в мучной дымке, курсируя по маршруту стол - холодильник - печь. Ильяс и Медер, молодые парни из Киргизии, рассказывают о себе со смущенной улыбкой: хлеб пекут уже четыре года, ремесло освоили в Москве.
- От знакомых слышал, что летом в Киргизии пекарям гораздо труднее, - говорит Ильяс. - Техника плохая, а в жару обжечься еще проще.
- А здесь неважно, какая погода за окном, - соглашается Медер. - Внутри температура нормальная. Хорошая работа.
Над киргизами возвышается богатырь Павел, москвич. Он тоже пекарь. По этой специальности даже училище окончил. А в "Булке" работает второй день.
- Меня только оформили. И я вам скажу - неплохо. Без работы - жара. А здесь температура нормальная.
Кондиционер в пекарне, конечно, работает слабее, чем в самом кафе. Но работает!
Перекресток обмороков
В супермаркете "Перекресток" на улице Плещеева запах курицы-гриль перемешивается с ароматами стирального порошка и тихим стоном покупателей. Посетители машут веерами и газетами. Один мужчина использует список покупок, начертанный супругой, а по виду ничейный мальчик берет с полки глянцевый журнал Men's Health, чтобы устроить себе и окружающим небольшой вентилятор.
- У нас в магазине каждое лето жарко, - философски разговаривает сам с собой на чистейшем русском языке среднеазиатской наружности продавец овощного отдела. - Но сейчас это просто невозможно. На прошлой неделе покупательница в обморок упала. Бабушка старая, но все равно жалко. И кассир сознание потерял. Конечно, им установили вентиляторы. А на продавцов и грузчиков им плевать!
- Простите, а где у вас тут морская соль? - манерно спрашивает у него барышня, успевшая одеться только на четверть от обычного городского норматива.
- Морская соль - в море, - мечтательно отвечает продавец.
Валокордин собачий
Над собачьим приютом "Верные друзья" в промзоне у метро "Ботанический сад" непривычно тихо - почти у сотни собак, которые здесь живут, лаять хватает сил только рано утром. Потом прячутся в будки - разгороженные на отсеки бытовки с дощатым полом. Глаза у псин, как у всех проживших бурную жизнь собак дворянской породы, полны скорби.
- У нас тут живут пожилые дамы и джентльмены, - рассказывает хозяйка приюта Татьяна. - Так вышло, что мы принимаем в основном брошенных животных или животных, оставшихся после умерших хозяев. У них нет никаких перспектив найти новую семью. У нас они просто доживают свой век...
Дощатый помост, где собак выгуливают (трижды в день, партиями), мокрый - его постоянно поливают из шланга, чтобы было хоть немного прохладнее. Каждый вечер всем собакам на носы капают валокордин. Чтобы выдержало сердце.
Очередной утомленный солнцем
В цветочном ларьке на Белорусском вокзале темно и прохладно, как в погребе. Монотонно тарахтит кондиционер, окна упакованы в фольгу и наглухо завешаны.
- Пытаемся цветы спасти, - объясняет продавец Татьяна. - Прямые солнечные лучи их губят. Воду меняем постоянно. Только толку от этого нет. Все равно букеты выбрасывать приходится.
Цветы гибнут потому, что нет покупателей. Как только столбик термометра поднялся выше тридцати - клиенты испарились. Чтобы хоть как-то снизить потери, владелец киоска уменьшил ассортимент - на прилавке лишь немного роз да герберы. Хотя еще месяц назад были и орхидеи, и лилии...
- Чтобы киоск нормально работал и нам на хлеб с маслом оставалось, дневная выручка должна быть тысяч 30, - говорит цветочница. - А сейчас в самые удачные дни - 7-8. Часто вовсе ни одного цветка продать не можем.
В киоск врывается ошалевший от жары мужчина.
- Вам помочь? - кидается на потенциального покупателя Таня.
- Нет! - рявкает тот.
Постояв возле вазы с розами, нервный мужчина снова ныряет в уличную жару.
- Очередной утомленный солнцем, - вздыхает продавец. - Такие часто заглядывают. Охладиться.
Места надо знать, пацаны
- Там, там и там, - Федя Кужакулов показывает лучшие места для купаний на Манежной площади. Фонтаны он знает и любит. Без них, говорит, жить летом в городе было бы невыносимо.
- Дома легче, - убеждает нас Федя.
В селе в 25 километрах от Самарканда у него осталась семья и хозяйство, за которым теперь ухаживает родня. А в Москву он уже четвертый год приезжает на заработки. Федя ремонтирует квартиры. Но заказов, по его словам, сейчас почти нет. Забросив стремянку, кисти и мастерок, Федя болтается у воды. И хотя живет в Щербинке, купаться ездит в самый центр Москвы.
- Тут красиво, - объясняет он.
Федя - эстет. Предпочтение отдает фонтанам в парке Горького, а также на Пушкинской и Театральной площадях. К Манежной относится скептически:
- Здесь места нужно знать, не везде хорошо. И людей много. Тесно.
Не стой под струей!
Водитель поливальной машины - рассветная профессия. Но Дмитрия начальство отправляет в рейс даже днем. Асфальт - плавится. О дорогах думают, а о Дмитрии нет. В кабине его "КамАЗа" температура за 40. Кондиционер или вентилятор отсутствует.
В его родном Тамбове работу не найти. Три года назад пришлось приехать в Москву. С тех пор Дмитрий колесит на своей поливальной машине по Садовому кольцу.
- Этим летом прохожие сами просят их полить, а раньше только и уворачивались, - говорит Дима. - Зря они это делают. Не думают, что на людей попадает вода, собравшая всю грязь с дороги - окурки, плевки. Сомнительная свежесть. Лучше брать воду из дому и из бутылки обливаться. Я сам так делаю. Еще хорошо, что нам разрешили в шортах и футболках поливать. А то сгорели бы на работе.
Поливают улицы каждые два часа в течение всего светового дня.
В босоножках да по снегу
Самый настоящий полюс холода в Москве - круглогодичный горнолыжный комплекс под Красногорском. Когда снаружи плюс 37, внутри гигантской трубы минус 6. Впечатление космическое: сноубордисты в куртках, детишки в комбинезонах - едут они с горы, а ты им навстречу в босоножках. Сюрреалистическую картинку дополняет двухметровый надувной снеговик, радостно улыбающийся с обледенелого деревянного помоста.
- Народ порой ошалевает, - рассказывает сотрудник комплекса "Снежком" Тамара Рыбакова. - У нас часто бывают экскурсии - в основном приходят школьники. Однажды за группой детей не уследили, они шлепанцы сбросили - и давай бегать босиком по снегу. Хорошо, никто не простудился. Впрочем, у нас никто не болеет.
Инженерная служба с начала жары работает в экстремальном режиме - слой снега, покрывающий 400-метровую горку, слегка просел, но держится. Пришлось пожертвовать катком - его закрыли на профилактику, а все холодильные установки переключены на обслуживание склона. Народу, как ни странно, немного - срабатывает привычка: лето для горных лыж - не сезон. К тому же добираться сюда по жаре почти так же мучительно, как до Северного полюса.
Изолятор невыносимого содержания
О том, как переносят аномальную жару заключенные следственных изоляторов, "Известиям" рассказал председатель президиума Межрегиональной коллегии адвокатов Владимир Жеребенков.
- У меня сейчас трое клиентов сидят в различных СИЗО, - говорит Владимир Жеребенков. - Тяжелее всего в Бутырке. Тюрьма построена 200 лет назад и даже в нормальную погоду не рассчитана на такое количество арестантов. В камере на 80 квадратных метров - 40-50 заключенных при норме в 4 "квадрата" на человека. В такую жару они сидят в одних трусах и обильно потеют. В камере настоящая сауна. Мой подопечный жалуется, что сложно закурить - влажность настолько высокая, что спички отсыревают, а зажигалки запрещены. Туалет находится в камере и отгорожен простой занавеской, чтобы человек не мог закрыться и тайком удавиться. Людей много, оправляются каждые 10 минут. Из-за этого - постоянное зловоние. Умываться в камере нельзя - обитатели сами установили негласный запрет, чтобы не поднимать влажность. То же самое с чаем - пока жара, на кипяток табу. А душ положен всего раз в неделю. Кто-то заливает воду в бутылки и пытается обливаться, выходя на ежедневную часовую прогулку. Но их одергивают охранники: это запрещено. О кондиционерах речи не идет, единственное спасение - вентиляторы. В Бутырке их не дают, надо заказывать посылкой через родню. Редкость, если есть 2-3 на камеру. Тогда их ставят особым способом: у окна, в центре и в угол, чтобы воздух гнать по кругу. Если долго умолять охранника, он может сжалиться и открыть "кормушку" - маленькое окошко в двери. Тогда из коридора воздух идет чуть свежее. Проблема и с едой: моментально портится. Холодильников мало - только у самых состоятельных. А так еду хранят под шконками в коробках. Получил передачу - надо сразу же съедать, иначе протухнет. Ни о каких разборках и выяснении отношений и речи нет - по такой жаре нет сил ни двигаться, ни разговаривать.
Бомжу нельзя без дачи
Весь день у пригородных касс Казанского вокзала пассажиров встречает мужчина в грязных штанах и майке.
- Вася-Вася, жизнь не удалася! - улыбается он редкими зубами. - Дайте четыре рубля на водку рабочему человеку.
Металлический пятак тут же исчезает в карманах, и лицо мужчины расплывается в улыбке.
- Сорок лет - ума нет. Думаешь, я всю жизнь пил? Да я "Пионерскую правду" читал. Был молодым рабочим на Рязанском механическом заводе. В тюрьме Солженицына изучал.
Покончив с воспоминаниями, Василий великодушно соглашается показать, где продают паленую водку. За общественным туалетом в грязных торговых рядах находим кавказца, который за полтинник предлагает поллитровку.
- Вася, дай глотнуть, - из подворотни показывается знакомая Василию дама.
- В жару хорошо, - после аперитива рассказывает женщина. - А Василий вообще молодец, дачу себе завел. Вы там не были еще? Ну что вы! Это рядом с платформой Маленковская, в парке под деревом.
- Кстати, у меня там пруд рядом, можно купаться, - Василий вполне галантен. - В жару бомжу без дачи никак нельзя.
В шортах несолидно
Смена лейтенанта ГИБДД Александра Шилягина начинается в 7.30 и заканчивается в 15.30. Лейтенант приписан к будке на Страстном бульваре рядом с памятником Владимиру Высоцкому. Здесь у него есть пульт переключения светофоров и металлический сейф, на котором в случае необходимости можно оформить протокол. Кондиционирование и прочие излишества не предусмотрены. Но автоинспектор все равно любит свое рабочее место, называя его исключительно по уставу кабиной регулировщика.
Ближе к девяти утра на бульваре появляется строй поливальных машин, но они ненадолго остужают асфальт.
- На Страстном большие деревья спасают, - объясняет Шилягин. - После обеда будет тень. А от поливалок только душно, лучше бы они липы поливали - вот без них мы и вправду тут зажаримся.
В июле милиционеров одели в белые хлопчатобумажные рубашки. Вспоминаю обещания санврача Геннадия Онищенко нарядить гаишников в шорты и рассказываю о том, как видел в такой летней форме крымских милиционеров.
- Лучше все-таки в брюках, - подумав, решает Шилягин. - Все-таки у нас в батальоне не всем офицерам идут шорты.
Около часа дня начинает взволнованно шипеть рация - это сообщение о ДТП на Цветном бульваре. Авария мелкая - девушка при парковке задела соседнюю машину.
- После наступления жары люди стали к нам лучше относиться, - разоткровенничался инспектор на обратном пути. - Воду предлагают. Так и говорят: не бойтесь, бутылка закупорена, не отравим. А мы водителям помогаем, особенно пожилым. В такую жару в отечественной машине без кондиционера в момент свариться можно.
В 15.30 приходит смена. Тень как раз закрывает большую часть перекрестка. Сменщикам будет легче.
