Поставили в оппозицию: сборник подкастов о закате Российской империи
Подкаст, записанный на бумагу, — жанр довольно специфический. При переходе из одного агрегатного состояния в другое есть риск потерять и смазать неповторимую авторскую интонацию, в результате чего захватывающий на слух подкаст может превратиться в средней увлекательности пересказ информации, которую можно найти в «Википедии». С другой стороны, удобно иметь все ссылки по интересующей теме или историческому периоду в одном компактном издании, к которому прилагается библиография, как к книге Андрея Аксенова, ведущего исторический подкаст «Закат империи» и собравшего под одной обложкой 15 выпусков. Критик Лидия Маслова представляет книгу недели специально для «Известий».
Андрей Аксенов
«Поп Гапон и японские винтовки: 15 поразительных историй времен дореволюционной России»
М. : «Альпина Паблишер», 2023. — 277 с.
В заглавие «Поп Гапон и японские винтовки» вынесен сюжет, расположенный в середине книги. Вероятно, издателям показалось самым зазывным и интригующим название истории о Георгии Гапоне, который после «Кровавого воскресенья» стал «самым известным оппозиционным политическим деятелем в России и, возможно, даже во всем мире». В качестве главной черты, характеризующей знаменитого священника-социалиста, Аксенов отмечает повышенную амбициозность: «Гапону казалось, что по статусу ему положено как минимум занимать руководящую должность, а в идеале — вообще стоять во главе всего оппозиционного движения».
Харизматику и пассионарию Гапону, разумеется, не могло понравиться, когда завидовавшие его популярности «правоверные», системные социалисты пытались поучать его принципам революционной борьбы и марксистским экономическим заповедям. «В конце концов, он и без чтения Маркса добился всемирного успеха, а что дал Маркс этим политическим эмигрантам? Кажется, немного», — пытается передать ход мыслей Гапона автор книги. И правда: пылкие гапоновские воззвания, которые цитирует Аксенов, по экспрессивности заметно превосходят классиков марксизма-ленинизма: «Вперед! Наступает суд, грозный суд, страшный суд над всеми нашими обидчиками за все наши слезы, стоны ведомые и неведомые. Разобьемте оковы, цепи своего рабства. Разорвемте паутину, в которой мы, бесправные, бьемся! Раздавим, растопчем кровожадных двуногих пауков наших! <...> Разобьем вдребезги правительственный насос самодержавия — насос, что кровь нашу из жил тянет, выкачивает, поит, вскармливает лиходеев наших досыта».
Существенную роль в печальном завершении политической карьеры Гапона играет Сергей Юльевич Витте — один из самых колоритных персонажей книги, появляющийся в нескольких подкастах (его мемуары служат одним из важных и откровенных источников). Во второй главе «Выдающийся гипнотизер доктор Филиппов», где речь идет о докторе шарлатанского склада Низье Филиппе, помогавшем императрице Александре Федоровне наконец родить наследника, Сергею Юльевичу принадлежит отзыв о супруге царя как о «ненормальной, истеричной особе». А в демографической главе о предреволюционных матримониальных практиках под заманчивым названием «Секс в Российской империи» научные редакторы дополняют рассказ Аксенова сноской, где цитируется большой фрагмент из книги в серии ЖЗЛ. В нем идет речь о второй жене Витте Матильде Лисаневич, которую он, по слухам, выкупил у мужа за немалые деньги.
Легкий оттенок бульварности и желтизны вообще присущ книге Аксенова, справедливо полагающего, что не стоит грузить слушателя подкастов одной лишь серьезной исторической или экономической тематикой. Она перемежается с куртуазными историями немного в стилистике дамских романов, в частности в главе «Роковая женщина и пять смертей» — о самой опасной пожирательнице мужчин того времени Марии Тарновской. В этой увлекательнейшей истории немного не хватает внятной развязки. Аксенов не рассказывает, чем же закончился судебный процесс над негодяйкой, а использует свой любимый художественный прием, ставя в финале стихотворную цитату, в данном случае из Игоря Северянина, который называет Тарновскую «Змея, голубка, кошечка, романтик» — что ж, тоже довольно информативный ассоциативный ряд. Заканчивается стихотворением Давида Бурлюка и глава «Панки» в Российской империи», где Аксенов делает нехитрый культурологический ход, называя компанию русских футуристов «панками».
Немного панковский характер носит самая комичная глава «Балаган в Думе и дуэль со Столыпиным», где речь идет о работе Третьей Государственной думы, начавшей заседать 1 ноября 1907 года. Одно из самых запоминающихся ее заседаний ознаменовалось склокой между меньшевиком Гегечкори и правым депутатом, священником Гепецким, которые долго препирались, кто кого первым назвал «отщепенцем, предавшим интересы своей нации». Тут Аксенов немного тоскует об утрате в современной России культуры парламентской дискуссии: «Пожалуй, в наше время в России такое было только в девяностые. Сегодня мы наблюдаем жалкое, печальное зрелище. Никакого огня в глазах, никакой борьбы, никто не поливает друг друга водой из стаканов, не читает с трибуны стихов на злобу дня».
Во многих подкастах Аксенов по мере сил пытается увязать начало ХХ века с современностью, но скорее не в социально-политическом ключе, а в психологическом: в начале нынешнего века люди так же несовершенны и суетны, как и на заре прошлого. Во вступлении автор размышляет: если смотреть на историю под тем же углом, что и он (то есть исходить из роли личности в истории), «оказывается, что те, кто жил 120 лет назад, не слишком-то отличаются от нас сегодняшних». По мнению Аксенова, «за каждым важным событием стоят цепочка случайностей и множество людей, которые ошибаются, путают даты, ревнуют, подсиживают друг друга, хотят заработать денег». Прочитав этот перечень активностей, немного расстраиваешься, задавшись вопросом: а есть ли среди этого «множества людей» те, кто стремится к чему-то хорошему и высокому? Но тут Аксенов, спохватившись, дополняет список душевных движений своих героев: «Мечтают о славе. Жаждут любви». Хотя для большинства персонажей книги речь идет не столько о личном счастье, сколько о стремлении добиться любви широких народных масс.
