«Молодежь — самый строгий наш зритель»
На ПМЭФ-2022 культурная составляющая — одна из главных. Здесь создаются новые платформы международных коллабораций, намечают тренды, которые определят направления деятельности российских институций на годы вперед. Глава Минкульта Ольга Любимова в Санкт-Петербурге рассказала «Известиям», как «культура отмены» может пойти во благо России и почему не нужно снимать новую версию «Чучела», — как бы ни хотелось.
«Политики пытаются выстраивать свои карьеры, порушив карьеры творческих людей»
— ПМЭФ состоялся, несмотря ни на что. А какова судьба Санкт-Петербургского культурного форума, который имеет не меньшее значение?
— Он пройдет с 20 по 22 октября, и для нас это очень ценно, потому что два прошлых года мы были вынуждены отменять его из-за пандемии. Слишком высок был риск и для наших гостей, и для деятелей искусства. Тем важнее, чтобы он сейчас состоялся. Но мы уйдем от прежней схемы и привычной для нас формы существования. Прежде Культурный форум напоминал нижегородскую ярмарку: невероятное количество маленьких, точечных событий — здесь дискуссии, там выставка. Теперь нам хочется всю архитектуру поменять, сделать крупные, сильные, яркие, порой провокативные дискуссионные площадки.
— Форум должен стать ответом на «культуру отмены»?
— Мы вообще считаем, что никакая «культура отмены» невозможна. Поэтому мы хотим собрать всех — и международные, и местные проекты, наших деятелей искусства, которых очень дискредитировали всеми этими порой скандальными высказываниями, постами в запрещенных соцсетях. Очень хочется, с одной стороны, дать им слово, а с другой — помочь встретиться, поддержать друг друга, и поговорить о том, как жить и развиваться дальше.
— Интерес с той стороны есть?
— Да. У нас только что закончилось одно очень крупное международное мероприятие — конкурс балета, который существует с 1969 года. Были участники из двадцати двух стран, в том числе японцы, корейцы, китайцы, наши друзья и коллеги из стран СНГ. А в жюри — представители Италии, Южной Кореи, Китая. Люди всё равно хотят выступать. Век артиста балета недолог, 33 года — и ты пенсионер, а здесь у них есть возможность выйти на сцену Большого театра. Получилось невероятно, сотни тысяч просмотров в интернете, люди смотрели со всего мира!
А вчера (15 июня. — «Известия») открылся Конкурс им. Рахманинова. К 150-летию композитора благодаря указу президента мы получили возможность создать конкурс, который будет проходить раз в четыре года, как Конкурс им. Чайковского. Теперь у нас есть для наших музыкантов и зимняя «Олимпиада», и летняя. В этом году участвуют сразу 33 страны, а в жюри сидят мастера из Англии, США, Франции, Испании, Италии — все приехали поддержать том числе и Дениса Леонидовича Мацуева. Это желание его коллег показать, что мы вместе, что они любят Рахманинова, что Рахманинова невозможно запретить, отменить.
Мы видели концерт-открытие. Валерий Абисалович Гергиев и Денис Леонидович играли произведение Сергея Васильевича. Их не отпускали со сцены! Такие овации невозможно спродюсировать. Так что этот диалог сохраняется, несмотря ни на что, ни на какие громкие слова политиков, которые подчас просто пытаются выстраивать свои карьеры, порушив при этом карьеры творческих людей, чего мы не имеем права допустить.
«Подросткам, если всё не работает в три клика, уже неинтересно»
— Если говорить о наших внутренних делах, как будет дальше развиваться история с «Пушкинской картой»? Можно ли будет ей оплачивать все фильмы, например?
— Все национальные, российские фильмы уже можно оплачивать. «Пушкинская карта» для всех нас очень серьезная проверка, потому что это непривычный механизм. Не система грантов, когда ты придумал творческий проект, получил на него деньги и создаешь. Зато это дает тебе возможность работать с самой сложной, самой критически настроенной аудиторией — с ребятами от 14 до 22 лет. Надо сделать так, чтобы они захотели пойти к тебе на спектакль, на выставку.
Нам еще было очень важно, чтобы это не было акцией только для Москвы и Санкт-Петербурга, но чтобы в каждом городе, каждом муниципалитете появилась возможность получить карточку.
Главная задача наших экспертов — отфильтровать мероприятия, и у нас очень серьезная фильтрация. Это просветительский проект. Безусловно, есть и развлекательный оттенок, но, тем не менее, мы взяли высокую планку, назвали карту именем Александра Сергеевича, и этой планке должны соответствовать наши учреждения.
Участвовать могут все — и частные, и муниципальные, и федеральные заведения. Любой, у кого есть желание, может предложить свое мероприятие. Например, включились библиотеки. У них никогда не было внебюджетных доходов, никто им задачу такую не ставил. Они начали потихонечку. Кто-то сделал курсы английского языка, кто-то — дополнительные кружки. Конечно, мы готовы к этому.
— Моя 18-летняя дочь, которая получила «Пушкинскую карту», сказала: «Это нереально круто». Мой 27-летний сын позавидовал.
— Здорово. Мне это очень приятно, у меня прямо мурашки по коже, потому что наша команда, которая делала «Пушкинскую карту», билась, придумывала, как это должно выглядеть, чтобы молодежи понравилось. Это самый строгий наш зритель, который всегда сначала говорит: «Нет, это плохо, я не буду, не хочу, отстаньте». Поэтому тут мы с ними в таком диалоге. Мы всё время мониторим, как они реагируют на то, что увидели, ведь в следующий раз они могут и не прийти.
— Может, стоит увеличить лимит, чтобы было еще больше возможностей?
— Мы сейчас посмотрим. Всё время обсуждается. Кто-то говорит: «А почему вы книги не включите, мы хотим покупать книги по этой карте». «А сделайте нам «Гоголевскую карту», — предлагают пенсионеры.
— Кстати, хорошая идея!
— Очень интересная. Но за каждой идеей стоят дополнительные миллиарды бюджетных средств, потому что у нас очень большая потенциальная аудитория, и надо предусмотреть, что в какой-то момент она будет только увеличиваться. А первое время ты борешься с инертностью всех. Учреждения культуры сначала испугались, потому что это же еще и очень технологически сложно, каждый музей должен подключиться, у него должен быть свой личный кабинет на портале «Культура.РФ». И саму «Культуру.РФ» надо сделать удобной. Вы же знаете: подросткам, если всё не работает в три клика, уже неинтересно. И если в колл-центре в течение тридцати секунд не будет вежливого приветливого неформального ответа, значит, всё, это уже куча дизлайков, — как они любят.
В общем, это вызов для всех нас, но мы очень радуемся, когда видим, как благодаря «Пушкинской карте» ребята получают новые возможности. Сейчас коллективы Донбасса проехали по всей стране с гастролями. И когда мы видели, что молодежь по «Пушкинской карте» приходила и смотрела выступление ТЮЗа или Донецкого театра, уже родного для нас — это безумно трогательно и волнительно.
Восемь лет эти артисты жили вопреки всему и оставались преданными своему делу. И теперь их так принимают, с какими аншлагами!
«В Турцию приезжаешь, и там всё время говорят: «Дайте еще «Фиксиков»!»
— Если возвращаться к денежным вопросам, планируются ли какие-то дополнительные меры поддержки кинопроката, кинопроизводства?
— Да. Это вызов для отрасли, и правительство приняло решение выделить дополнительно 5,5 млрд рублей на производство. Это существенная сумма, у нас не очень большая кинематографическая отрасль. Но и для отрасли это тоже очень важный момент, потому что все так долго просили о поддержке. Теперь должны быть очень крутые, что уж там говорить, и качественные проекты.
Вы сами видите, что общество задается вопросом, а о чем будет это новое кино? На что потратят деньги Министерство культуры и Фонд кино в этом году? Составляющие успеха в кино очень сложны. Это искусство синтетическое, и ошибиться ты можешь на каждом шагу — от сценария до постпродакшена, когда уже все готово, и что-то не сложилось в последний момент. Не вытянули что-то монтажом, какой-нибудь конфликт продюсера и режиссера, фильмы не вовремя вышли в прокат — безумное количество составляющих успеха. Поэтому самое главное — очень жесткая экспертиза. Какого рода сценарии? О чем будут картины? Об этом мы все думаем, встречаемся с продюсерами, обсуждаем. Что-то меняется. Еще пять лет назад уговорить кого-то снять детский фильм было просто невозможно. Получалось либо про святых, либо про жуликов, либо попытки сделать новые версии «Ералаша» и «Чучела», хотя понятно, что буквально перенести этот опыт невозможно.
— Потому что мы уже живем в другой парадигме.
— Мы живем в другой парадигме. Должен быть Ролан Антонович Быков, который умеет так работать с молодежью. И должен быть оператор Анатолий Михайлович Мукасей. Там всё было прекрасно, и в этом смысле я против такого рода реплик. Хотя понимаю, что тема буллинга продолжает быть актуальной во все времена. Когда-то и у гимназистов были те же проблемы, но хочется более современных, теперь уже актуальных сценариев, людей, которые пишут для детей, хорошо понимают эту аудиторию, продумывают кастинг, создают фильм, куда можно будет прийти всей семьей.
— Есть достойные сценарии, режиссеры, которые готовы заниматься детским кино?
— Я считаю, что есть. Я всё время стараюсь напомнить: отрасль кинематографии была полностью уничтожена в нашей стране, она начала свой путь в 2006 году. Все про это забывают. На отрасль нападают страшно, ее кусают, я сама на нее злюсь ужасно. Это самое сложное управление в Министерстве культуры, потому что вот только что не было операторов, специалистов по спецэффектам, по сложному гриму. Не хватает сейчас сценаристов, не хватает режиссеров. Поэтому для нас самое важное — конкурс дебютов. Министерство культуры в этот момент — это такая Скала совета, как в мультике «Маугли». Выводят молодых волчат, и все смотрят: где самые горящие глаза, где самые талантливые ребята?
— Акелы у нас есть?
— Мастера – есть. Старшее поколение — уникальное, мы стараемся о них не забывать. Но я уверена, что и наши Маугли в Каннах победят. Среди них есть чудесные, прекрасные, молодые, яркие, просто им надо очень много помогать. Их ведь тоже сейчас обидели. Хочу напомнить, что до всей этой «культуры отмены» такого количества номинаций на зарубежных фестивалях никогда не было. Я сейчас скажу крамолу, но это правда: не было у Советского Союза столько номинаций за раз, как в прошлые годы, когда наши фильмы покоряли Венецию, Канны, Сан-Себастьян, Роттердам. Я не успевала их отправлять.
— А мультики боролись за «Оскар».
— Да, это наша традиция. С одной стороны, это авторская, сложная анимация, где Бронзит и Петров, фантастические мастера. С другой стороны, это наша «Маша и Медведь», наши «Смешарики», покорившие сейчас весь многомиллионный блок ШОС.
— Главное, чтобы их тоже не «отменили».
— Их невозможно «отменить». «Маша и Медведь» — это девочка с покрытой головой, в очень длинном сарафане, и она безумно востребована на Ближнем Востоке, от нас ждут новых серий. Это некое ортодоксальное пространство, где Мишка всегда ассоциируется с отцом, а Маша — с ребенком. Итальянские папы это смотрят, в Сербии обожают «Машу и Медведя». У нас есть анимация «Фиксики», которая рассказывает о том...
— «А кто такие фиксики?»
— Это большой-большой секрет! Мой сын говорил, что его «Фиксики» научили больше, чем вся начальная школа. В Турцию приезжаешь, и там наши коллеги, которые занимаются кино, все время говорят: «Дайте еще «Фиксиков»! Где полные метры, давайте к нам!» Анимацию нужно поддерживать, чтобы в дальнейшем традиция, которая у нас есть, не умерла.
«Создавать крупные музейные проекты без участия России — это играть в ущерб себе»
— Мы поговорили про кино, про анимацию. Музеи, как правило, в стороне стоят. Будет ли поддержка?
— У нас они не в стороне. Еще в пандемию пошел всплеск интереса к ним. На выставки-хиты не просто очереди — туда невозможно купить билеты. Помните, как люди пробивались на Врубеля? 50 лет не было такой выставки, и все просто не могли надышаться. С другой стороны, сейчас безумный спрос на наши музеи-усадьбы из-за развития внутреннего туризма. Там огромное количество экскурсий, даже на велосипедах, мастер-классы для детей, возможность всё попробовать, что-то ручками сделать самим и просто надышаться этой красотой.
Музеи постоянно что-то придумывают, потому нужны средства, чтобы, например, улучшать парковую зону, делать эти пространства великолепными. Мы сейчас находимся в Санкт-Петербурге, и я могу сказать с уверенностью: у нас федеральных музеев больше всего. Это не только Санкт-Петербург и Москва. Скажем, Тула сейчас — одна из музейных столиц с огромным музейным кварталом.
— Им же нужна поддержка. Где она? Деньги будут дополнительные?
— Поддержка есть. В рамках всех громких высказываний о «культуре отмены» наши псевдоколлеги нарушили невероятно важную артериальную среду — межмузейный диалог, который никогда не прерывался. Собрания российских, советских и снова российских музеев были в пятерке, в тройке выдающихся мировых собраний. Создавать крупные музейные проекты без участия России — это играть в ущерб себе.
В нашей ситуации, конечно, мы повернемся к регионам, к их галереям. Мы делаем проект «Большие гастроли», по его аналогии будет создана большая выставка — музеи будут представлять свои экспозиции в режиме гастролей. Ездить из региона в регион друг к другу по территории всей страны. Будем больше внимания уделять областям, которым порой несправедливо не доставалось большое количество уникальных шедевров из наших федеральных музеев. Но это не отменяет нашей работы и с СНГ, и со странами ШОС, БРИКС. Начинается очень интересная работа, появляется возможность совместной выставочной деятельности со странами, с которыми мы несправедливо были на паузе за счет нашей совместной работы с европейскими музеями и концентрации на ней.
