«Мы украли эти песни у их создателей»
Роджер Гловер считает что хорошую песню трудно испортить новой аранжировкой, не поддерживает ковидных конспирологов, вакцинировался сам и вакцинировал семью. В юности он мечтал, чтобы Фрэнк Синатра сделал кавер на его песню, а в 1970-х продюсировал настолько крутую американскую группу, что с ее звучанием вообще ничего не нужно было делать. Об этом бас-гитарист Deep Purple рассказал «Известиям» накануне выхода нового студийного альбома — Turning To Crime («Предаться криминалу»). Диск будет доступен с 26 ноября.
«Вот такие мы преступники»
— Ваш альбом каверов записан в пору локдаунов, портреты участников группы на обложке представлены в виде фото с датой ареста и указанием места отбывания наказания, да и название незаконопослушное, прямо скажем. Какое же вы совершили преступление?
— Название пришло в голову Иэну Гиллану, когда кто-то спросил его: «Слушай, старик, а чем вы занимались во время локдауна, когда ни порепетировать вместе, ни тем более поехать в концертный тур нельзя?» Иэн, попивая кофе, немного задумался и выпалил: «Предались криминалу».
Эта фраза запала в память, буквально привязалась. А когда мы задумались над названием новой пластинки, то тут же и всплыла. Благодаря же нашему звукозаписывающему лейблу еще и стала ключевой темой, которая отразилась во многом, в том числе и в художественном оформлении обложки и остальной арт-работе над альбомом.
А что касается преступления, которое мы совершили, я люблю рассказывать о нем так: «Сначала мы украли эти песни у их создателей, немного поизмывались над ними, а теперь с выходом альбома возвращаем и оригинальным авторам, и нашим поклонникам! Вот такие мы преступники».
— Как вы отбирали песни?
— Процесс был очень занятным делом. Я считаю, что за последние 30–40 лет вышло не так много хитов, которые бы действительно поразили воображение участников Deep Purple. Все мы из той возрастной группы, что взрослели в 1950–1970-х. Та музыкальная эпоха формировала нас и как музыкантов, и как людей. Логично, что для альбома каверов мы отобрали наши любимые песни этой поры. И всё это происходило в режиме телефонных и видеоконференций.
Продюсер Боб Эзрин был нашим капитаном, и он сказал: «Давайте каждый из вас составит список из десяти композиций, а потом просто проголосуем, выбрав из пятидесяти 10–15». Так и поступили. Да, конечно, оригиналы для нас — святое, но главное, чем мы точно не хотели заниматься, это тупо их копировать, перед нами стояла задача, так сказать, максимально их «пёрплизировать». И даже если мы использовали местами оригинальные аранжировки, то всё равно сыграли их в новом уникальном ключе. Более того, мы много отсебятины привнесли, но всё равно оригиналы остались узнаваемыми.
— А что больше всего пришлось по душе из каверов на Deep Purple?
— На наш Smoke On The Water вышло огромное количество каверов, и это действительно очень интересно. Довольно простая песня, но любопытно слушать многие из ее переделок, например, сыгранные на аккордеоне или в стиле регги. Хорошую песню трудно испортить новой аранжировкой.
«Я очень мало слушаю рок-музыки»
— Вы были очень дружны с бывшим органистом Deep Purple Джоном Лордом, которого не стало в 2012 году. Навещаете его могилу?
— К сожалению, не получается, он похоронен в Англии, в местечке Хамблден, а я живу в Швейцарии. Но в своих мыслях и воспоминаниях я встречаюсь с Джоном каждый день.
— Вы работали с Джоном и в составе Deep Purple, и над его и вашими сольными альбомами, ездили в туры с программой Concerto for Group and Orchestra, которой уже больше 50 лет. 5 ноября этого года вы в очередной раз исполнили ее в венгерском городе Дьёре. Почему она оказалась такой долгожительницей?
— Вообще музыка есть музыка, сужение рамок за счет какого-то стиля или формата ее обедняет. Группа Deep Purple — детище всех его участников, а основой ее музыки были и джаз, и рок, и фолк, и поп, и классика. Concerto for Group and Orchestra — это своего рода битва оркестра с рок-группой, но в конце концов они сливаются в одно целое.
Оригинал Concerto for Group and Orchestra мы записали и выпустили в 1969 году и вернулись к этому произведению спустя 30 лет, в 1999-м. Так получилось, что Джон утерял эти ноты еще в 1970-м, и нам очень сильно помог голландский поклонник Deep Purple, композитор Марко де Гоэй. Он потратил два года, чтобы восстановить партитуры, используя аудио- и видеозаписи концерта 1969-го, пересматривая и переслушивая их несчетное количество раз.
Я принимал участие в исполнении Concerto for Group and Orchestra раз 20 или 30. Пару раз мы делали ее только с Джоном. В Дьёре я работал с Брюсом Дикинсоном (вокалист группы Iron Maiden. — «Известия»), Филармоническим оркестром Дьёра и дирижером Полом Манном. Так что я постоянно возвращаюсь к этому классному произведению.
— А из русских грандов академической, классической музыки у вас есть фавориты?
— Я давно люблю Прокофьева. Конечно, еще и Чайковского. Вообще, повторюсь, я люблю совершенно разную музыку и считаю, что музыки плохой не бывает. А вот исполнение — да, здесь могут быть вопросы, что-то может не понравиться. Кстати, забавно то, что я очень мало слушаю рок-музыки, ведь я сам ее исполняю.
«Большинство моих рисунков и картин пылятся в подвале»
— С нынешним клавишником Deep Purple Доном Эйри вы записали два альбома — Rainbow «Down To Earth» (1979) и Difficult To Cure (1981) и тоже большие друзья. Как бы вы отнеслись к предложению основателя Rainbow Ричи Блэкмора о воссоединении группы, если бы таковое поступило?
— Да, мы с Доном — большие друзья. Впрочем, как и со всеми другими участниками Deep Purple. Что же касается моего сотрудничества с Ричи и воссоединения Rainbow, о котором говорите вы, то, пожалуй, нет. Всё это дела давно минувших лет, возвращаться назад не хочется, нужно двигаться вперед. А делать что-то, поддавшись только ностальгии, — это не моя тема.
— Вы лично общаетесь с Блэкмором сейчас?
— Да, мы общаемся, используя всякие мессенджеры, как говорится, удаленно. Но вот чтобы напрямую поговорить — такого не было довольно давно.
— Почему не пользуетесь соцсетями?
— В жизни было столько всяких проблем, конфликтов. И я не хочу общаться с некоторыми людьми, наблюдать за их жизнью, у меня много других дел.
— Deep Purple крайне популярны у взрослой аудитории в России, в том числе среди руководства страны. Группа встречалась с Дмитрием Медведевым, когда он был президентом. Помните эту встречу?
— Весьма деликатный вопрос. Всё, что я вижу — это людей, их эмоции, настроение. Считаю, что люди во всем мире любят музыку по одним и тем же причинам. Здесь можно вспомнить слова Джона Леннона из песни Imagine: «Представь, что стран не существует…» У музыки нет границ, она очень мощная сила. И я счастлив, что почти вся моя жизнь связана с ней.
— Знаю, что вы еще художник и фотограф, даже проводили персональные выставки. Как часто вы выставляетесь и можно ли как-то приобрести ваши работы?
— На самом деле я не могу назвать себя художником или фотографом. И у меня была всего одна выставка в 2010 году в Кельне. Да, в юности я учился в художественном колледже, и искусство всегда было неотъемлемой частью моей жизни. Я не продаю свои работы, разве что отдаю их на благотворительные аукционы. Может, в будущем я и стану уделять фотографии и рисованию больше времени, но в любом случае это не бизнес. Просто хобби. Если же интересно посмотреть на фото моих работ, то они находятся на моем официальном сайте в разделе «Арт-галерея».
— Есть ли у вас в коллекции какие-то особо ценные работы, выполненные знаменитыми художниками?
— У меня есть гравюра известного мастера Питера Милтона. Пришлось заплатить за нее кучу денег в далеких 1980-х. Но я не коллекционер, я люблю рисовать. И если мне нравится то, что я сам создал, то вешаю эту картину на стенку, так и формируется моя коллекция. Но большинство моих рисунков и картин пылятся в подвале.
— Как продюсер вы работали над альбомами Deep Purple, Rainbow, Nazareth, Judas Priest. А есть ли такой артист, с которым вы мечтаете сотрудничать?
— Да, есть такие музыканты, которыми я восхищаюсь, и, теоретически, может быть, и хотел с ними поработать в качестве саунд-продюсера. Но вряд ли я что-то могу предложить им, привнести в их творчество — не могу себе представить, что мог бы сделать для них.
Есть такая американская группа Little Feat, ставшая известной в 1970-х. Самая моя любимая на то время. Так вот, будучи их продюсером, я не мог ничего этакого сделать с их материалом, записью — то, что они придумывали и делали, было настолько классно, что менять было нечего. Да и вообще, я занимался продюсированием в 1970–1980 годах. Сейчас — нет.
— Говорят, что ковид — это проект, посредством которого легче контролировать население планеты. Каково ваше мнение?
— Нет, я не поддерживаю конспирологов. ВсЁ это полная чушь
— Вы вакцинировались?
— Да, и я, и моя семья — мы вакцинировались.
— И последний вопрос: у вас есть актуальная мечта?
— В юности единственной моей мечтой было, чтобы Фрэнк Синатра сделал кавер на одну из моих песен. Но, к сожалению, ей никогда уже не сбыться. Да и вообще, я думаю немного по-другому, не строю кучу планов, больше полагаясь на волю случая. У меня нет каких-то грандиозных целей или притязаний. Мне всегда хотелось создавать музыку, и моей мечтой всегда было и остается делать это качественно.
Роджер Гловер — британский бас-гитарист, клавишник, автор песен, продюсер групп Deep Purple и Rainbow. Еще в школе собрал свою первую группу — Madisons, затем подружился с вокалистом Иэном Гилланом. Оба они стали участниками золотого состава «перплов» в 1969 году. Именно Гловер придумал название для мегахита коллектива Smoke On The Water. Turning To Crime — первый в истории Deep Purple альбом каверов. В сет-лист войдет 13 композиций, среди которых Oh Well (Fleetwood Mac, 1969), Jenny Take A Ride! (МитчРайдер & The Detroit Wheels, 1965), Watching The River Flow (Боб Дилан, 1971 ), Dixie Chicken (Little Feat, 1972).
