«Олимпиада сблизила скалолазное сообщество»
Олимпиада в Токио стала первой, в программу которой включили скалолазание. На следующих играх, в 2024 году в Париже, число комплектов наград в этом виде спорта увеличится — по два у мужчин и у женщин. В столице Японии Россию представляли Алексей Рубцов, Виктория Мешкова и Юлия Каплина. Мешкова заняла девятое место в квалификации и немного не дотянула до выхода в финал. Теперь 20-летняя уроженка Екатеринбурга, год назад выигравшая три золота на чемпионате Европы в Москве, рассчитывает улучшить свои результаты в Париже.
В интервью «Известиям» она подвела итоги выступлений в Токио, объяснила, почему не стала проходить акклиматизацию, прокомментировала слова поддержки супруги владельца «Спартака» Леонида Федуна Заремы Салиховой, а также рассказала об источниках финансирования своих выступлений.
— Вы совсем немного не дотянули до выхода в финал. Чего не хватило для того, чтобы оказаться в восьмёрке?
— На самом деле я своим выступлением довольна. Отработала на максимуме, несмотря на то что для нас это был очень стрессовый старт. Мы очень много волновались, потому что это большая ответственность — представлять страну, представлять скалолазание впервые на Олимпиаде.
Очень сложно было отобраться на сами Игры. И с попаданием на них ответственность еще больше возросла. Поэтому довольна, что смогла успокоиться, собраться, показать всё, на что способна, и с таким огоньком в глазах прошла дистанцию. Но надо еще больше работать над стабильностью, повышать выносливость. В следующий раз все карты уже будут на моей стороне, поскольку в программе Олимпиады будут чистый боулдеринг и лазание на трудность — мои коронные дисциплины. И я не буду зависеть от выступлений других спортсменов, как это происходит в нынешнем олимпийском многоборье, где перемножаются результаты в трех дисциплинах. Буквально один человек пониже на место — и всё кардинально меняется. С одной стороны, в Токио я недоработала, но могли быть и случайности, которые всё бы изменили. Хотя я сосредоточена именно на своих недоработках.
— Давила обстановка в Токио из-за отсутствия флага и ковидных ограничений?
— Давило скорее то, что это масштабное мероприятие. Мы к нему готовились в достаточно сжатые сроки. Очень сильно в последнее время возросло внимание к скалолазанию. И, когда люди от тебя многого ждут, ты боишься подвести.
— Вы прилетели в Токио за два дня до старта соревнований. Каково было ваше функциональное состояние?
— Я была хорошо готова. Восстановилась после перелета, пришла в норму. Всё работало на отлично. Мы заранее знали, когда лучше прилетать. После акклиматизации мне гораздо хуже. У нас были подводящие сборы в 2019 году. Мы тогда два раза прилетали в Японию и опытным путём выясняли, когда мне лучше прибывать в Токио и через сколько дней выступать.
— Алексей Рубцов, полетевший отдельно за неделю до старта соревнований в Токио, удивлялся вашему и Каплиной решению лететь перед самым началом без акклиматизации.
— Я во время Олимпиады убедилась в правильности своего решения. Единственное, о чем жалею, — мы с Юлей не смогли пробежать эталон (стена для скалолазов-скоростников, — «Известия»). И на данных стартах в связи с особенностями организации и требованиями телевидения не хватило времени на то, чтобы опробовать эталонную трассу. Почти на всех стартах такая возможность есть. Это очень исключительная ситуация, когда ее не было. Но скорость — не мой основной вид, поэтому лично для меня это не сыграло большой роли.
— Почему готовились к Олимпиаде в сжатые сроки?
— У меня произошел большой и мощный скачок в форме, потому что наши отборы на Олимпиаду начались еще в 2019 году. И наш уровень тогда был всего лишь на грани полуфиналов. О каких-то сверхрезультатах вроде места в первой десятке мирового рейтинга даже не шло речи. На тот момент нам надо было поднять свою форму до двадцатки сильнейших. Это было просто нереально. Но нам сыграло на руку то, что перенесли на год Олимпиаду и чемпионат Европы. И мы смогли воспользоваться недостающим промежутком времени. К Олимпиаде готовились уже по проверенной схеме, но всё равно получился очень стрессовый год. Не всё шло гладко — были мини-травмы, перетренированность. Всегда на стрессе, хочешь выкладываться полностью, но организм не позволяет. И не получилось реализовать некоторые сборы из-за ковида. Мы хотели пару раз потренироваться в Европе, но не получилось этого сделать. Но всё равно это не помешало подготовиться хорошо.
— Вы занимаетесь в ЦСКА?
— Да, я тренируюсь в ЦСКА, но в основном выезжаю в разные города на сборы. Олимпийский комитет России (ОКР) очень помогает с этим. За последние несколько лет в России улучшилась база, появились хорошие скалодромы в Калининграде, Перми, Тюмени. Появились зацепки. Пока еще не всё хорошо со специалистами — не хватает подготовщиков трасс. Но сборы организуются регулярно. В основном тренировалась на них и чередовала с самостоятельными выездами на скалы.
— Есть любимые места?
— Мой домашний район — это Крым. Но я из него уже потихоньку вырастаю, хочется пробовать что-то еще. Он исчерпывает себя, в нем постепенно заканчиваются трассы. В этом плане ковид мешает, потому что много районов находится в Европе, за границей. Доступ туда пока ограничен.
— В каком смысле заканчиваются трассы?
— Их не перекручивают. Там есть пробитые маршруты, которые перестают быть интересными, когда ты их пролазаешь. Ты знаешь все движения и легко их пролазаешь. А в скалолазании ценится пролаз с чистого листа. Ты приходишь, в первый раз видишь трассу и имеешь задачу ее пролезть. Самое лучшее — это пролаз on-sight, то есть с первой попытки. Всё, что больше, называется Red Point — после отработки. On-sight хорош именно для соревновательных скалолазов, потому что на соревнованиях ты видишь трассу впервые.
— Ее нельзя смоделировать?
— Так было в легкоатлетическом манеже ЦСКА, где сделали стенку, моделирующую тот скалодром, на котором мы потом лазали в Токио. Это очень помогает адаптироваться. Приезжая на старт, ты примерно понимаешь рельеф, с которым столкнешься.
— Этим летом футбольная Россия увлеченно следила за скандальными записями в Telegram-канале Заремы Салиховой. Сейчас канал удален, но перед Олимпиадой она сделала несколько постов в поддержку вам, Каплиной и Рубцову. Как отреагировали?
— Перед соревнованиями на Олимпиаде особо не заходила в соцсети, так как концентрировалась на старте. А уже после того, как мы выступили, стала слышать всё больше и больше разговоров, что о скалолазании и о нас написала Зарема Салихова. Приятно, что наш вид спорта выходит на новый уровень и им интересуется всё больше людей. Спасибо Зареме за поддержку и привлечение внимания к скалолазанию новой аудитории. Для нас это очень важно и ценно! Надеюсь, когда-нибудь она сама посетит тренировку на скалодроме, а также чемпионат мира по скалолазанию, который уже в сентябре пройдет в Москве, и лично убедится, что скалолазание — доступный, полезный для здоровья, классный и захватывающий вид спорта. И, конечно, хочется также пожелать Зареме успеха во всех проектах.
— В начале разговора вы сказали, что на следующей Олимпиаде в 2024 году в Париже у вас будет больше шансов. Почему объединения боулдеринга и лазания на трудность вам на руку?
— Международный олимпийский комитет (МОК) на следующую Олимпиаду расширил квоту на один комплект медалей. Международная федерация скалолазания вынесла в отдельную дисциплину скорость, а в многоборье оставила только трудность и боулдеринг. Эти две дисциплины между собой похожи. Хороший «трудник» может удачно влезть в боулдеринг, а боулдерингист — в трудность. Это легче, чем скоростнику лезть в боулдеринг и трудность, и наоборот. Слишком разный подход к тренировкам в скорости.
Поэтому Олимпиада в Токио стала сложным испытанием для всего скалолазного сообщества: многим спортсменам пришлось жертвовать собственными профдисциплинами ради прохождения на Игры. Но думаю, это того стоило и позволило еще больше укрепить и сблизить скалолазное сообщество, потому что скоростников у нас не всегда понимают. И некоторые к ним предвзято относятся. Но я очень уважаю этих спортсменов, которые тоже много тренируются. Некоторые считают, что скорость проще тренировать. Это обманчивое впечатление. Олимпиада позволила нам всем лучше понять друг друга.
— Алексей Рубцов говорил, что у многих непросто со спонсорами. Вы за счет чего живете и тренируетесь?
— У меня есть поддержка со многих сторон. За счет хороших прошлогодних результатов состою на ставке в Центре спортивной подготовки (ЦСП) Министерства спорта РФ. Часть расходов брала на себя Федерация скалолазания России — она обеспечивала сборы. Мероприятия, которые она не могла оплатить, мне помогала организовать одна частная компания из моего родного Екатеринбурга. Есть спонсоры и по снаряжениям — финансируют приобретения скальников и магнезии.
— Рубцов утверждает, что наши скалолазы могли бы просить у спонсоров больше.
— У Рубцова всё-таки более стабильная репутация. А я только развивающийся спортсмен. У меня начало пути, становление на международной арене. Мало крутых результатов — только начинаю к этому стремиться.
— Три золота чемпионата Европы — это мало?
— Я горжусь этими тремя золотыми медалями. Смогла этим заработать себе путевку на Олимпиаду. Но всё равно на ЧЕ контингент слабее, чем на Играх, чемпионатах и Кубках мира. На чемпионат Европы приезжали только соперники без олимпийских путевок. А то, что можно бороться с первой десяткой мира, я только в Токио поняла. Это безумно круто, это мотивирует. Хочется еще и еще тренироваться, продолжать совершенствоваться и показывать красивое лазание, потому что это захватывает.
— Как вам в целом жилось в Токио в условиях жестких антиковидных ограничений?
— Олимпиада была очень стрессовой для японцев. Они боялись, что приедет очень много людей со всех концов света, которые навезут разных штаммов вируса. Чтобы успокоить олимпийцев и местных жителей, было принято много антиковидных правил. Но к организаторам нет претензий. Они молодцы, они смогли взять и провести мероприятие, несмотря ни на что. Даже зоны совместного пользования были безопасными — везде антисептики, еду ты набираешь в перчатках, в столовой всё огорожено щитами. И каждый день спортсмены сдавали экспресс-тесты.
