Плоды того августа: как в 1991 году был приговорен СССР
Между Михаилом Горбачевым и Борисом Ельциным практически не было ключевых противоречий. Оба они были даже согласны с тем, чтобы демонтировать Советский Союз. Но два президента не могли поделить власть в будущем союзном государстве, которое предполагалось создать на обломках СССР. И тут в августе 1991 года произошел переворот — попытка части номенклатуры сохранить Советский Союз и ведущую роль коммунистической партии. Об историческом контексте и загадках тех событий, а также о том, кто и почему сегодня заинтересован в изучении всего связанного с ГКЧП, — историк, член московского отделения Российского военно-исторического общества Сергей Перелыгин.
Шаткое положение
Историю августа 1991 года нужно начинать как минимум с декабря 1990-го, когда в ближайшем политическом кругу президента СССР Михаила Горбачева и с его участием впервые рассматривался вопрос о введении в стране чрезвычайного положения. Сейчас Горбачев отказывается говорить о тех событиях, но очевидцы упоминали об этом в своих мемуарах. Например, председатель Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов заявлял, что печать будущего чрезвычайного органа была изготовлена уже в январе 1991-го. Потом он «передумал», но сказанного не воротишь.
К тому времени Литва, Латвия, Эстония и Грузия в одностороннем порядке объявили о выходе из СССР, и попытки, в том числе силовые, вернуть их обратно провалились. Горбачев неоднократно проговаривал идею прямого президентского правления в республиках, охваченных центробежными тенденциями. Но ни законодательной проработки, ни конкретных организационных шагов не делалось. Даже не было понятно, что конкретно Горбачев имел в виду под таким правлением.
В 1990-м и первой половине 1991-го, когда страна фактически находилась на грани развала, в верхах шла отчаянная борьба за власть, а президент с супругой постоянно были где-нибудь за границей.
В результате к апрельскому пленуму ЦК КПСС репутация Горбачева как генерального секретаря партии и президента, способного удержать СССР в старых границах, оказалась разрушенной. Он впервые столкнулся с открытой оппозицией в своем же окружении. До половины членов ЦК были готовы поддержать требование об отставке Горбачева с поста генсека. И только титаническими усилиями члена ЦК и народного депутата СССР Аркадия Вольского и члена Совета безопасности Вадима Бакатина, сумевших во время перерыва в заседании мобилизовать сторонников Горбачева, тот сохранил свой партийный пост.
ГКЧП vs Горбачев vs Ельцин
На первый взгляд в те августовские дни ГКЧП был общим врагом президентов СССР и РСФСР. Однако звучали свидетельства о постоянных контактах председателя КГБ и неофициального лидера ГКЧП Владимира Крючкова с обоими президентами. Скорее всего, Крючков вел свою собственную игру.
Противостояние Михаила Горбачева и Бориса Ельцина — лейтмотив той эпохи и важный компонент истории августовского переворота. Председатель Верховного Совета РСФСР Борис Ельцин в 1990 году демонстративно вышел из партии, а затем в феврале 1991-го, после событий в Вильнюсе и Риге, официально потребовал от Михаила Горбачева оставить пост главы государства. В июне 1991-го Ельцин был избран президентом РСФСР. Так он стал наиболее опасным противником Горбачева. В конце концов именно Ельцин убрал Горбачева от власти, а не члены ГКЧП.
При этом я убежден, что ключевых противоречий между ними не было. Оба выступали за рыночные реформы и поддерживали программу «500 дней» Шаталина–Явлинского, более ускоренную, чем план союзного правительства (председателя Совета министров СССР Рыжкова и академика Абалкина). В соответствии с программой предлагались приватизация государственной собственности, демонополизация экономики, постепенная либерализация цен, жесткая кредитно-денежная политика, направленная на ограничение денежной массы в обращении, и либерализация внешнеэкономической деятельности. В общем, всё то, что граждане России увидели с января 1992 года.
В вопросе государственно-территориального устройства также наметилось сближение. И Горбачев, и Ельцин были готовы демонтировать Советский Союз.
В феврале 1991 года Ельцин почти договорился с лидерами Белоруссии (Николай Дементей), Казахстана (Нурсултан Назарбаев) и Украины (Леонид Кравчук) о создании «союза четырех» — некоего аморфного конфедеративного содружества. Было предложено подписать соглашение в Минске.
Горбачев продвигал идею Союзного договора. Он хотел, чтобы девять республик СССР (без трех прибалтийских, Армении, Грузии и Молдавии) вступали в новый союз поочередно, в несколько этапов. Был даже составлен план-график, и первое подписание документа было назначено на 20 августа. И всё это — на фоне прошедшего 17 марта 1991-го референдума о судьбе Советского Союза, на котором более 76% голосов получила идея сохранения СССР.
Речи Горбачева и Ельцина на тему гласности и правового государства и вовсе были неотличимы.
Идеологический водораздел между президентами проходил по линии признания роли КПСС. В остальном они были фактически единомышленниками, и их противостояние было не чем иным, как борьбой за власть в будущем, так и не реализованном союзе.
К августу 1991 года руководство СССР было деморализовано, республики брали себе суверенитета, сколько могли унести, но советский президент не осознавал сути происходящего. Есть версия, что он, сидя в своей крымской резиденции, просто ждал, чья возьмет — ГКЧП или ельцинского Верховного Совета. Во всяком случае установлено, что вопреки рассказам Горбачева в Форосе работала связь — частично в дачном доме, частично в административном здании, и президент мог воспользоваться ею и принять активное участие в событиях.
Вопрос о причастности Михаила Горбачева к заговору и о степени его осведомленности — один из самых волнующих в истории ГКЧП. Президент СССР долго уверял всех, что все его предали и он ничего не знал, однако потом, спустя 20 лет, заявил в интервью, что знал, но не поверил. Он мог бы очень многое нам открыть, но пока что никому не удалось добиться от него подробного и правдивого рассказа. Уже после провала переворота и распада СССР популярный эстонский журналист Урмас Отт брал у Михаила Горбачева интервью. И в конце заявил что-то в духе: интересный вы человек, Михаил Сергеевич, целый час отвечали на мои вопросы, но так ничего и не сказали.
Великая контрреволюция
В публицистике сюжет о ГКЧП называют путчем. Это немецкое слово означает попытку небольшой группы заговорщиков совершить государственный переворот — не получив поддержки большинства населения, но зато использовав вооруженные силы. Вряд ли здесь это применимо. Как известно, части Советской армии весьма неохотно выполняли приказы министра обороны Дмитрия Язова, а генералы и старшие командиры сразу заявили, что не допустят развязывания гражданской войны.
На мой взгляд, всё случившееся в августе 1991-го — это контрреволюция. Здесь уместна аналогия с 1917 годом. Февральская революция, когда победили февралисты-либералы, покончила с царским режимом. Затем Октябрьская революция положила конец власти капитала в нашей стране и создала Советский Союз. Августовские события 1991 года приговорили советский строй, а октябрь 1993-го доломал остатки СССР и вновь вернул власть капитала в России.
Советскому Союзу не оставили шансов на выживание. Когда Горбачев и его приближенные начинали перестройку, они и мысли не допускали, что государство развалится. Судя по воспоминаниям членов ЦК, четкого плана действий не существовало, были какие-то идеи и смутное понимание того, что стране нужны перемены. Но потом за дело взялись другие люди — и управление процессом полностью перехватили, как сейчас говорят, наши западные партнеры. И Горбачев, и Ельцин — оба ходили за советами к американскому послу Джеку Мэтлоку, были на связи с президентом США Джорджем Бушем и госсекретарем Джеймсом Бейкером. Судьба перестройки и СССР оказалась в руках этих людей.
Горбачев так и не признал своей вины за распад страны. Вернувшись из Фороса, он, видимо, полагал, что его примут как героя, начал отдавать распоряжения, менять силовых министров. Его пригласили на заседание Верховного Совета РСФСР. Едва он начал свое выступление, как из зала раздались выкрики, его чуть ли не освистывали. Отомстили за Ельцина, которого Горбачев гнобил в конце 1980-х. На его фоне Ельцин казался героем — храбрец, не отсиживался на курорте, на танке выступал. Но, как и Горбачев, Ельцин со временем подпал под влияние своего окружения и потерял себя. Получился второй Горбачев. Разница лишь в том, что Борис Николаевич сумел сказать «Простите, дорогие россияне» и добровольно уйти с поста, а Михаил Сергеевич до сих пор считает себя правым.
Слово за историками
На сегодняшний день высказались почти все ключевые участники тех событий с обеих сторон. Большинства уже нет в живых.
Российские историки исследуют эту тему, но не слишком активно. Выходят региональные публикации: как в дни правления ГКЧП вели себя власти и население в той или иной республике, крае или области. Что делал крайком или обком, что — исполком. Таких статей довольно много. Например, исследователи из Приморья разбирают, как решался вопрос партийного имущества, как развивался конфликт между исполкомами Приморского края и Владивостока. Но во всех работах прослеживается одна и та же мысль: местные руководители выжидали, кто победит в Москве. «Мы будем выполнять решения законной власти» — таков был ответ региональных чиновников. Но какой именно власти — российской или союзной, оказавшейся в руках ГКЧП, — не уточняли. А когда российская победила, стали говорить: мы же с самого начала выступали за законную власть.
Относительно недавно профессор Александр Пученков из Санкт-Петербургского университета опубликовал очень интересную работу «Августовский путч 1991 г.: взгляд на события из здания ЦК», написанную на основе показаний, служебной переписки, протоколов заседаний. Но самая насыщенная работа принадлежит перу ныне покойного петербургского историка Александра Островского. Около 10 лет назад он выпустил монографическую трилогию, вторая часть которой полностью посвящена истории развала СССР и роли ГКЧП в этом процессе.
Из зарубежных исследователей откликнулись западноевропейские марксисты различных течений, вплоть до троцкистов. Их интересует вопрос, почему 18-миллионная компартия вдруг исчезла без сопротивления.
Но больше всех в мире историей перестройки, ГКЧП и развала СССР занимаются в Китае. Под эгидой Китайской академии общественных наук работает Научно-исследовательский институт изучения России, Восточной Европы и Средней Азии (раньше — Институт изучения СССР). И похожих институтов в КНР — около 20. Они целенаправленно изучают проблему распада советского государства. Только один институт, который я назвал, выпустил примерно 40 книг на эту тему. Цель исследований — разобрать ошибки советской власти, чтобы не повторить их в Китае.
Недавно в Институте Дальнего Востока РАН проходило собрание по случаю присвоения звания почетного доктора бывшему руководителю вышеупомянутого китайского НИИ У Эньюаню. Присутствовали уважаемые ученые, пригласили и студентов. Один смелый студент встал с места и спросил виновника торжества: как одним словом объяснить причины разрушения СССР? Китаец не задумываясь ответил: «Горбачев».
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
