«Помню постоянный страх, чувство стыда и безысходности» | Статьи

11 мая «Известия» писали об «Открытом письме» представителей музыкальной общественности, адресованном руководству Московской филармонии. Авторы письма просили отменить концерт пианиста Александра Гаврилюка, обвинившего своего педагога Виктора Макарова в педофилии. Проведение назначенного на 22 мая сольного вечера, по мнению подписантов, будет воспринято как «надругательство над нормами этики музыкального сообщества». Публикуем ответное письмо Александра Гаврилюка, присланное в редакцию «Известий».

«Прочитав недавнюю статью в «Известиях», я был крайне удивлен агрессивностью и клеветой в моей адрес со стороны авторов «Открытого письма». Поражает, насколько легко оказывается ввести в заблуждение людей, которые, кажется, спутали дело Рябова (педагог Центральной музыкальной школы, обвиненный в педофилии и оправданный Мосгорсудом. — «Известия») с делом Макарова, хотя это две совершенно разные истории.

Воспоминания о моем 12-летнем обучении у педагога Виктора Макарова тяжелы и болезненны. Макаров, учитель музыки Средней специальной музыкальной школы-интерната г. Харькова, куда я поступил в первый класс, был в зените славы и мог выбрать себе любого понравившегося ему ученика, что он и делал.

Как оказалось, выбор делался с далеким прицелом на будущие интимные отношения с учениками, которых он планомерно готовил к таким отношениям. Макаров оказался педофилом. И если учесть его врожденный актерский талант, помноженный на мастерство манипуляции и доскональное знание детской психологии, становится ясно, почему австралийский суд присяжных в 2005 году причислил его к разряду особо опасных педофилов.

Его метод преподавания выражался в полном психологическим подавлении, физическом и сексуальном насилии над детьми. Он держал своих «избранных» учеников в стальном капкане страха, заставляя их верить, что занятия интимом с ним будут развивать их музыкальность и «взрослое» понимание музыки.

Помню постоянный страх, чувство стыда и безысходности. Мои родители тогда, ничего не подозревая, считали его талантливым педагогом и доверяли меня ему и его образцовой семье. Со своим детским мышлением я даже гордился тем, что у нас со взрослым, таким известным и уважаемым учителем есть секреты, которые под страхом страшного наказания было приказано никому не рассказывать.

Макаров — двуликий актер с поразительными способностями одурачивать общественность, чем он не прекращает заниматься даже в последние семь лет, отсиживая срок в австралийской тюрьме. Он готовит почву для того времени, когда выйдет из тюрьмы и встанет вопрос его депортации из Австралии (Макаров лишен австралийского гражданства как особо опасный преступник).

Техника конспирации была продумана Макаровым до мелочей. Не учел он только одного — отсутствия страха и закомплексованности у его австралийских учеников. Маленький австралиец китайского происхождения после очередного «урока» рассказал маме подробности приставаний со стороны учителя, с детской наивностью сказав, что, оказывается, Макаров — гей.

Тогда они тихо ушли из его класса, но случайно встретив маму другого его ученика-австралийца, рассказали о причине прекращения занятий. Та, в свою очередь, расспросила своего сына и узнала от него шокирующие подробности уроков маэстро. Эти люди подали заявления в полицию, в доме Макаровых был произведен обыск, на компьютере Макарова были обнаружены свидетельства его вины: в частности, гей-порно с малолетними. И только после этого трое украинских ребят решились рассказать всю правду.

Согласно австралийским законам, во время суда борьба идет не между пострадавшим и обвиняемым, а между королевским прокурором и обвиняемым, которого представляет на суде его адвокат. Пострадавшие вызываются судом как главные свидетели. На суде присутствуют 12 присяжных. Австралийский закон гласит: только в случае полной уверенности и отсутствия любых сомнений у каждого из присяжных они могут официально признать вину человека. Если же хотя бы у одного из присяжных есть сомнения хотя бы в одном пункте обвинения, фигурант дела не может быть признан виновным.

В 2005 году виновность Макаров была безоговорочно доказана 36 присяжными - по всем пунктам обвинения в трех судебных процессах с четырьмя пострадавшими. Родители пятого (китайского мальчика) после первого суда, который отменили только из-за того, что свидетелем случайно была произнесена фамилия другого пострадавшего, от повторного суда отказались, оберегая психику своего ребенка.

В одном из трех судов были совмещены дела двух украинских ребят (одним из них был я), что позже явилось поводом для апелляции со стороны адвоката Макарова (кстати, одного из лучших в Австралии): он смог доказать, что во избежание предвзятости суждения присяжных эти дела нужно разделить.

Адвокат также добился, чтобы к этим двум слушаниям не было допущено большинство свидетелей со стороны пострадавших и не были приняты некоторые важные улики (такие как гей-порно). По словам адвоката, это могло указать присяжным на другие судимости Макарова (присяжные по закону не должны о них знать, как и о том, что Макаров в 2010 году продолжал сидеть в тюрьме).

На этих двух процессах у некоторых присяжных возникли сомнения в его виновности. Суд постановил, что вина Макарова не смогла быть безоговорочно доказана в отношении этих двух пострадавших. Без знания полной истории других пострадавших, при отсутствии свидетелей и улик присяжным было сложно составить полную картину и не засомневаться в виновности Макарова.

Абсурдно полагать, что на этом суде было доказано, что пострадавшие говорили неправду. О нечестности пострадавших не могло быть и речи, так как задачей суда было доказать вину Макарова.

По всем обвинениям двух других особо пострадавших ребят вина Макарова была полностью доказана, без единого сомнения присяжных и без права на апелляцию.

Что касается государственной компенсации, которую гуманно выплатила пострадавшим Австралия, то о существовании таковой я впервые узнал лишь после окончания суда. Уже на тот момент один мой тур по Японии оплачивался примерно эквивалентно сумме компенсации, которую я получил. И мне не нужно было зарабатывать деньги таким изощренным способом, как судебные разбирательства с Макаровым.

Ему я могу пожелать только искреннего раскаяния, а его «группе поддержки» — благоразумия и оптимизма, трезвого взгляда на реальные факты и направления своей энергии в более полезное русло».