С «Лейкой» и блокнотом, а то и с пулеметом...
9 мая ветераны-известинцы и сотрудники нынешних, обновленных «Известий» примут участие в марше «Бессмертного полка» и пронесут по Красной площади в Москве транспарант-памятку. Он возвращает из небытия имена и лица четверых наших героических коллег, которых нам не довелось повстречать живыми, но от которых мы приняли журналистскую эстафету в «Известиях».
Михаил Давыдович Сувинский (1906–1941). Талантливый журналист, в предвоенные годы был направлен редакцией в Узбекистан, где участвовал в создании книги «История Большого Ферганского канала». Через шесть дней после начала войны, 28 июня, вопреки запрету врачей (сильная близорукость) уехал в действующую армию на Юго-Западный фронт. В Киеве в те жаркие дни собрался большой отряд военкоров-известинцев. Сувинский не раз выезжал на передовую. Возвращаясь, посылал в газету «горячие» репортажи.
Уже тогда журналистский корпус понес первые потери. Михаил был одним из авторов коллективной «Песни о погибшем репортере»: «Погиб репортер в многодневном бою/ От Буга в пути к Приднестровью./ Послал перед смертью в газету свою/ Статью, обагренную кровью». Сам того не ведая, предсказал скорую собственную гибель. Отступая вместе с нашими войсками, попавшими в «киевский котел», Михаил Сувинский был смертельно ранен в районе Яготина (восток Киевской области) и умер на поле боя.
Сергей Гаврилович Галышев (1903–1942). При поступлении на работу в «Известия» на вопрос анкеты отдела кадров: «Когда и откуда прибыл» он написал: «В Москве с 1935 года, прибыл с Балтфлота». Именно там почувствовал тягу к печатному слову. Моряк в душе, он однако жадно учился газетному ремеслу, понимая, что опыта краснофлотской газеты тут маловато. Перед войной Галышев возглавил отдел корсети «Известий». В марте 1941 года был направлен собкором в Кишинев. От моря далеко, но получилось — близко к войне.
…25 июня в «Известиях» была напечатана первая боевая корреспонденция Галышева. Вскоре его газетным адресом стала оборонявшаяся Одесса. Он сражался за каждый бугорок приморской земли и нередко менял перо на автомат. Однако нашим войскам пришлось оставить Одессу врагу. Военкора перебросили в Севастополь. Заметки и репортажи Галышева из осажденного города складывались в героическую летопись, которая оборвалась летом 1942-го. Кто-то рассказывал, что последний раз Галышева видели в роте морской пехоты, которая держала один из последних рубежей обороны…
Александр Александрович Кузнецов (1906–1944). Молодой журналист начинал работу в довоенных «Известиях» собкором по Ярославской и Костромской областям. Начинал ярко, пробовал себя на писательской ниве, печатался в «Новом мире», выпустил книгу «Пошехонская новь» («в пику» «Пошехонской старине» Салтыкова-Щедрина).
В августе 1941-го Кузнецова направили на Западный фронт. За три года он побывал в самых горячих точках войны — Старая Русса, Ельня, Ржев, Курск, Харьков, Днепр… И вот — журналистский десант (Кузнецов вместе с коллегами из «Правды») на аэродром под Полтавой. Сюда на дозаправку горючим и за боеприпасами прилетали американские летчики, которые, вылетая из Лондона, бомбили военные объекты Германии. И на обратном пути — тоже. Но фашисты разведали секретный аэродром и провели авиаатаку. Тогда при исполнении редакционного задания погибли три журналиста. Их похоронили в городском сквере Полтавы.
А в Ярославле и поныне есть улица Александра Кузнецова.
Павел Артемьевич Трошкин (1909–1944). В комбинат «Известий» 16-летнего парнишку привел его отец, работник типографии. Определил в цинкографию. Через несколько лет Павел, освоивший фотодело, перешел в фотоотдел редакции и вскоре стал считаться самым боевым его сотрудником. В 30 с небольшим он успел побывать на трех войнах: в боях на Халхин-Голе, на Карельском перешейке и на фронтах Великой Отечественной. Здесь в его послужном списке — бои под Можайском, Сталинградская и Курская битвы, форсирование Днепра, освобождение Киева, Одессы, Севастополя. Вместе с нашими войсками Трошкин дошел до Западной Украины, где и погиб от вражеской пули, попав в бандеровскую засаду.
Фронтовой товарищ Павла Трошина Константин Симонов, отмечавший его отчаянную храбрость, дал ему такую характеристику: «Готовый к немедленному действию, как взведенный курок». Спустя годы некоторые черты неистового репортера нашли отражение в образе лихого Мишки-фотокорреспондента в фильме Александра Столпера и Константина Симонова «Живые и мертвые».
По материалам шеститомника «Известия»: страна, события, судьбы» («Исторический клуб российской прессы»)
