Фестиваль Dance Open продемонстрировал дружбу народов в эпоху селфи
В последние годы фестиваль Dance Open активно осмыслял вторую часть своего названия: помимо открытости к новым балетным стилям, появилась и географическая открытость, которая в сегодняшней России становится всё более затратной и всё более ценной.
Старт 14-му фестивалю дал Национальный балет Нидерландов, впервые показавший за пределами родных стен программу «Возвращение к Баху». Затем приехал Венский государственный балет, никогда еще не бывавший в России. Но судить о традициях этой компании с 400-летней историей петербуржцам уже не пришлось: худрук Манюэль Легри за последние 5 лет провел кардинальную реновацию труппы, перебросив ее с академического тыла на фронты нового хореографического языка. Судя по фестивальному вечеру, битва идет с переменным успехом: ни один из трех балетов («Сумерки» Хэлен Пикетт, «Игры ветра» Патрика де Баны и «Обратный отсчет» Наталии Хоречны) не был вполне убедителен, да и сам их подбор не назовешь удачным. Зато труппа к экспериментам явно расположена — выкладывается в каждом из испытаний, на которые обрекает ее Легри.
Еще одной гастрольной премьерой стал первый выход «Укрощения строптивой» Жана-Кристофа Майо из стен Большого (увы, без оркестра, как и все вечера Dance Open). Интереса к этой работе французского мастера хватило, чтобы продать все билеты на два сеанса «Укрощения» подряд.
Бессменный лидер фестиваля Екатерина Галанова перед началом ею же срежиссированного гала рассказала о том, как Dance Open боролся с кризисом и как победил. Запланированную программу сохранили в полном объеме, благородно пожертвовав лишь одним «незрительским» пунктом — корпоративным праздником под названием «премия Dance Open». В качестве компенсации прямо на гала-концерте Галанова вручила президентские грамоты и медали участникам давнего балетного вечера, который Dance Open устроил во время Олимпиады в Сочи. Церемония была сверхскоростной: за минуту наградили семерых солистов, проследовавших из одной кулисы в противоположную, почти не останавливаясь.
Обычно гала формировался из выступлений лауреатов премии. На сей раз он был «внеконкурсным», и это пошло на пользу делу. Библейский принцип «всякой твари по паре» и лаконизм позволили за три часа представить краткую историю танца от Петипа до Макгрегора.
Пожалуй, наименее выигрышное место в этом ковчеге занял как раз английский модерн, представленный дуэтами Макгрегора и Уилдона. Оба номера были исполнены одной и той же парой (Мелисса Хэмилтон и Эрик Андервуд) с такой эмоциональной отстраненностью, что на первый план вышла гимнастика.
Не стали большим откровением и два мужских дуэта, представлявших «попсовую» территорию современного танца: Раста Томас и Альберт Блэйз с веселой и бессмысленной акробатикой и братья-чечеточники по фамилии Ломбард, игравшие роль скоморохов вечера. Виртуозно оттопав по авансцене каблуками, братья попытались завести зал интерактивом. Зал, видимо, воспринял это скорее как попытку себя развести: настойчиво преподаваемые братьями синхронные хлопки, топот и крики иссякали через несколько секунд.
Больший успех выпал исполнителями неоклассических номеров. Фрагмент из баланчинского Stars and Stripes смотрелся свежо и сочно, во многом благодаря энергетике невысокого и подвижного Даниила Симкина. В каждом его шаге чувствовалась натянутая внутренняя струнка, а в моменты прыжков и безупречно чистых пируэтов эту струнку будто цепляли, заставляя бодро вибрировать.
В дуэте из «Упоения сиренью» Посохова блеснула Мария Кочеткова, отыгравшись за менее яркий выход в «Голосах весны» Аштона. Мраморная отточенность поз, изысканные движения и поддержки умопомрачительной красоты не давали оторвать от нее взгляд (в чем, конечно, заслуга и ее партнера Жоана Боады).
Иван Васильев в паре с Денисом Савиным показал свою миниатюру «Андервуд» на угрюмую минималистскую музыку Макса Рихтера. Дерганый, эклектичный язык не выявил в 26-летнем Иване прирожденного хореографа. Впечатление спасала отменная синхронность в выполнении зеркально симметричных движений.
Впрочем, Васильеву была дана возможность закрасить неудачу фирменными прыжками в па-де-де из «Пламени Парижа». Прыжки, как всегда, впечатлили благодарный зал — несмотря на то, что из них уходят полетность и чистота. Васильев всё больше превращается из премьера в мачо. Самолюбование — приправа, которая в небольших количествах украшает танцовщика — здесь переходила границы приятного.
Виртуальный приз «лучшему солисту вечера» Васильев упустил. Это стало ясно, как только в па-де-диан из «Эсмеральды» вышел кубинец Осиэль Гунео в колоритном дуэте с Йоландой Корреа. Гунео умеет завершать гран-пируэт так непринужденно, будто готов крутиться еще и еще. С началом его жете-ан-турнан зал ахнул от восторга: Коррео вертится мгновенно, а в прыжке надолго зависает, передавая зрителям физический восторг полета.
Его партнерша тоже выдавала чудеса техники: ее скульптурный апломб казался бесконечным и необъяснимым. Корреа и в первом отделении была лучшей, танцуя ту же Эсмеральду с еще одним коллегой по Норвежскому национальному балету Йоэлем Кареньо. Вообще балет Осло, как оказалось, если не цитадель живой классики, то как минимум сверхуспешный продюсерский центр, умеющий заманить самую одаренную молодежь.
Финальный парад всех участников вечера, поставленный на музыку из «Вильгельма Телля» Россини, вышел настоящим апофеозом мастерства: за несколько секунд каждая пара успевала дать «дайджест» своего номера или просто показать что-нибудь из пределов балетно-цирковых чудес. В конце два десятка артистов сформировали красивую многофигурную композицию, украшенную салютом и вскоре брошенную ради группового селфи — разумеется, спиной к аплодирующей публике. Публика не обиделась: балетное пиршество свершилось, так что повара заслужили право на самолюбивую фиксацию своего триумфа.
