Александр Титов: «У меня характерный почерк и узнаваемый звук»

Участник группы «Аквариум» Александр Титов готовит к выходу новый сольный проект Rina Green. В записи задействованы друзья-музыканты и автор песен Алена Титова. Средства на альбом собираются при помощи поклонников. Корреспондент «Известий» позвонил Александру в Лондон. 

—  Ваша первая сольная работа — проект «Агава». Нынешний — это его продолжение?

— Мы в конце марта выпускаем мини-альбом Рины Грин Dreamers. Там на обложке изображена этакая шишечка на трех ножках. Так вот, что касается связи Рины с «Агавой», можно сказать, что шишечка всё та же, а ножки другие. То есть мы с Аленой — те же, а тысячелетие, люди, города, технологии, да и музыка — другие.

 — Рина Грин — это альтер-эго актрисы Рины Зеленой?

 — Мы назвали так группу по двум причинам. Первая — абсолютная прозрачность и благозвучность этих слов на многих языках, включая русский и английский. Вторая — посвящение советским актерам, которые в свое время заставляли биться сердца миллионов, а сегодня один за другим умирают в нищете, забытые всеми. В альбом, над которым мы сейчас работаем, войдет песня Heartbeat, посвященная именно этим людям. 

 — Проект англоязычный. Означает ли это, что в первую очередь вы рассчитываете на успех именно у западной аудитории?

— Мы над этим даже и не задумывались. Мы занимаемся творчеством не в расчете на успех, а потому что по другому не можем. Рассчитывают статистики, бизнесмены. Творческий человек, поэт, живет в определенной культуре и естественным образом пишет на самом близком ему языке. Мы живем в Англии вот уже 18 лет. За это время Алена, которая, собственно, является автором песен, получила степень доктора философии в ведущем британском университете, написала книгу и опубликовала несколько важных статей в ключевых лингвистических журналах. И всё это, конечно же, на английском. И тексты песен у нее пишутся на английском уже давно. Мало кто об этом знает, но английский она начала учить с текстов песен битлов и Боба Дилана. Так что для нее это естественный метод творческого выражения.

 — Средства на альбом вы собираете посредством краудфандинга. Музыканты относятся к этому по-разному. Кто-то полагает это унизительным, кто-то видит нормальную современную бизнес-модель. 

 — Унизительным это может считать только тот, кто не понимает сути дела. Краудфандинг — предоплата за конкретное произведение, в данном случае альбом. Если группа подписана на крупном лейбле, то этот лейбл оплачивает запись альбома и имеет за это проценты с продаж. У нас же нет другого выхода, как продать альбом до его выхода и на эти средства его записать. Мы всё делаем сами. Делами группы управляет созданный нами небольшой лейбл. Страницу на Facebook мы открыли всего 3–4 месяца назад, там уже почти 1 тыс. участников. Почему-то очень много из Италии, но также и из Японии, Америки, Великобритании, Испании, Вьетнама, Индии, Африки. И это без какой-либо рекламы. Наши российские поклонники общаются с нами посредством ресурса kroogi.com. Там мы собирали деньги на наш альбом.

— Вы застали пластинки, катушки, кассеты, CD. Наступило время цифры. Вам важен носитель, с которого воспринимать музыку, не теряет ли он что-то сакральное в таком виде?

— Я, возможно, рискую показаться чересчур сентиментальным, но я очень хорошо помню запах пленки, поскрипывание ее о края катушки при вращении, белый шум ленты, песок пластинки, конверты и вкладки, плакаты и буклеты. И круглый, теплый низ диска...

Я не сторонник винтажа, но играть предпочитаю на ламповой аппаратуре.  У меня характерный почерк и узнаваемый звук. Пальцы и «лампа» — часть его. Но если вам чего- то не хватает в цифре, не обвиняйте в этом цифру. 

 — Вы работали в «Кино», с Сергеем Курехиным, играете в одной из самых главных российских групп. Насколько поменялось ваше отношение к музыке с того момента, когда таскали на себе колонки и готовы были ехать за свежей записью на другой конец города? 

 — Я и теперь еду за свежей записью на другой конец города. Только это другой город, да и в записи, как правило, мой бас. Так что по сути ничего не изменилось, только Сережки, Витьки и многих других любимых мною уже нет. Мое отношение к музыке не менялось никогда. Это Бог, я жив и счастлив благодаря ему.

 — Вы давно живете в Лондоне — насколько это возможно для русского рок-музыканта, чем приходится заниматься?

 — Думаю, что тут обобщать нельзя, у каждого музыканта своя дорога. Мне пока везло, я никогда не бросал заниматься музыкой. Приехав в Лондон, я был потрясен размерами лондонской музыкальной сцены, разнообразием жанров, высоким профессионализмом даже никому неизвестных музыкантов.  Я играл с огромным количеством групп, музыкантов — клубы с одними, туры с другими. Сейчас я также занимаюсь продюсированием, организую записи, собираю составы, записываю бас по интернету, даю уроки басового мастерства.

Кроме того, я всегда оставался басистом «Аквариума» и принимал участие как в записях, так и концертах этой группы. Вот и сейчас я готовлюсь к записи нового материала, которая пройдет в начале марта в Лондоне, готовлюсь к концертам в апреле и мае, один из которых будет проходить в легендарном лондонском Альберт-холле.

Одновременно с этим буду работать с известной панк-группой Wild Youth. Только что закончил курировать видеоклип петербургской группы «Радиограмма». Продолжается сведение одной из песен екатеринбургской группы «Гамаюн». В конце марта приезжает на запись группа «Ра», которую мы пишем в Snap Studios.

Времени на всё хватает с трудом, но, несмотря на это, начал записывать серию видео, в которых сольно играю самые известные свои линии. Друзья предложили мне список из пары дюжин песен. Сделал пока три. 

— За это время «Аквариум» не раз менял составы, а вы — канонический басист. Как удается так долго держаться рядом со склонным к экспериментам лидером?

 — Борис Борисович любит экспромты и сюрпризы. Стили часто меняет на ходу. Я этому учился, будучи джемовым музыкантом. Отсюда следует то, что нам не скучно играть вместе. Моими пальцами переигран и освоен весь его каталог из 600 песен. Он уникальный для нашей культуры автор. При этом я всегда готов к тому, что может настать день, когда его новая программа не потребует моего искусства. Но к подобному должен быть готов каждый современный музыкант.

 — Представите ли вы свой проект в России? Как думаете, насколько российская публика готова к такой музыке?

— Конечно, представим. Как только запишем альбом, поедем играть концерты. Мне кажется, что российская публика вполне готова к любой музыкальной и языковой форме. Не стоит недооценивать широту музыкальных вкусов современного россиянина.

Конечно, у российских слушателей немного другой музыкальный бэкграунд, чем у западных, и наша музыка вызывает другие ассоциации. Наши поклонники в России говорят, что некоторые фрагменты наших песен напоминают «Поп-Механику», некоторые звучат очень по-аквариумски. Здесь же утверждают, что кое-что имеет привкус Pink Floyd, Radiohead, Belly, новых романтиков и музыкантов лейбла 4AD, а что-то звучит по-ленноновски.

Мне кажется, что современному человеку тесно в рамках одной страны и одного языка. При этом не осуждаю тех, кто не владеет языками. Счастлив тот, кто довольствуется малым. Но ведь наши песни прежде всего передают определенную эмоцию, которая понятна и без перевода.