Кого ревнует Анна Нетребко
известия: Ваш Мефистофель соблазняет не только красивым голосом, но и обнаженным торсом. Вы всегда делаете своих сценических злодеев столь обаятельными?
Эрвин Шротт: Стараюсь. Иначе мне будет неинтересна моя роль, а действие утратит смысл.
и: Ваши герои, как правило, тираны и деспоты. Это обстоятельство откладывает отпечаток на вашу реальную жизнь?
Шротт: Надеюсь, что нет. Я ухожу со сцены, превращаюсь в самого себя, и никакой сценический король или демон не может с этим ничего поделать.
и: На сцене вам больше нравится убивать других или умирать самому?
Шротт: Ой, дайте подумать... Наверное, умирать. Когда вы кого-то убиваете, эпизод занимает несколько секунд. Зато если вы умираете, это совершенно другое дело. Такая сцена может занять и половину акта, и тебе хватает времени на то, чтобы спеть красивую арию или даже две.
и: Расскажите, как лучшему моцартовскому Дон Жуану удалось завладеть сердцем казачки Анны Нетребко?
Шротт: Не знаю, как удалось, но встреча с Анной - главное событие моей жизни. Я - ее самый большой поклонник.
и: Но два певца в одной семье - это очень трудно...
Шротт: Да, бывает нелегко. Но все равно мы стараемся как можно больше времени проводить вместе. Я могу совершить многочасовой перелет, чтобы побыть с Аней и сыном хоть пять минут. Как бы я ни обожал работу, я очень скучаю по дому. Под словом "дом" я подразумеваю не какое-то конкретное место в Вене или Нью-Йорке, а ту точку на земном шаре, где в данный момент находится моя семья.
и: У вас и у Анны очень насыщенный гастрольный график.
Шротт: Я лично пою не более шести постановок за сезон. Мог бы гораздо больше. Но деньги и успех не ставятся мною превыше семьи. Кроме того, важно давать отдых голосу. Мы - как элитные спортсмены, которые живут за счет двух маленьких мускулов в горле. В этом я пытаюсь убедить Анну.
и: Между вами часто вспыхивают конфликты?
Шротт: Конфликты неизбежны в любых отношениях. Так много всего, о чем два человека не могут думать одинаково на протяжении 24 часов в сутки 365 дней в году. Жизнь - штука длинная. Мы часто спорим - порой на повышенных тонах. В порыве ревности Анна может меня за руку укусить... В этом мы ничем не отличаемся от любой другой пары в мире.
и: У вас двое детей - дочь от первого брака и сын от Нетребко. Вы добрый или суровый отец?
Шротт: Я - некое сочетание доброты и строгости. Понимаю, что детям необходима свобода, но одновременно стараюсь не спускать с них глаз. Мой сын еще слишком мал, и все, что ему пока нужно, - играть, кушать и спать. Но, как его отец, я всегда с ним. Именно я его воспитываю. Анна - великолепная мать, но она его балует. Когда я дома, он слушается именно меня. Другое дело - моя дочь. Она уже превратилась в очаровательную молодую девушку. Мне повезло - она очень разумная и любит рассказывать мне, чем занята сегодня и что ей хотелось бы сделать в будущем. Я ею очень горжусь.
и: Вы хотели бы, чтобы дети выбрали вашу профессию?
Шротт: Нет. Это слишком тяжкий хлеб. Но в любом случае право выбора останется за ними.
и: А себя вы можете представить на поприще, не связанном с музыкой?
Шротт: Я впервые спел на сцене, когда мне было восемь лет. И с этого момента понял, что не я выбрал театр, а театр выбрал меня... Хотя, с другой стороны, я люблю готовить и хорошо поесть. Наверняка смог бы открыть классный ресторан.
и: Какого композитора предпочитает ваш голос, а какого - душа?
Шротт: В душе, в уме и в сердце я хотел бы спеть все самые великие драматические партии - вагнеровские. Но мой голос говорит, что он не готов еще к такому испытанию. Поэтому голове и сердцу придется еще немного подождать в обществе Верди, Гуно, Доницетти и Моцарта. В повседневной жизни я слушаю музыку разных стилей и жанров. Например, когда мне надо петь по-французски, то, чтобы настроиться, я слушаю Жака Бреля или Эдит Пиаф.
и: Только что вышел ваш диск "Rojotango", ставший лидером продаж. Вам все-таки надоела опера?
Шротт: Ни в коем случае! Но, скажу честно, танго - лучшая звуковая дорожка моей жизни. Я вырос под звуки танго. Мой отец каждое утро в шесть тридцать включал радио, и дом заполняли голоса Карлоса Гарделя и Хулио Соса. Я слушал их вместе с отцом, пока он пил свой мате. И когда в студии мы записывали диск, у меня то и дело наворачивались слезы на глаза - так много сильных воспоминаний связано с этими мелодиями. Кстати, между танго и оперой много общего. Это смесь всех самых сильных чувств, которые только может испытывать человек. Если хотите, танго для меня - это некая блиц-опера. В классической опере для развития сюжета нужно около четырех часов. В танго происходит то же самое, но за одну-две минуты.
и: Почему некоторые баритоны - вы, например - стали сегодня гораздо популярнее теноров?
Шротт: Всегда считалось и до сих пор считается, что единственный мужской голос, который "делает продажи", - это тенор. Нас же раньше приглашали просто за компанию. Но теперь все меняется - как на сцене, так и в мире дискографии, и низкие мужские голоса начинают набирать вес.
и: Осенью прошлого года вы вместе с Анной предприняли гастрольный тур по бывшим городам Советского Союза. Какое впечатление у вас осталось от той поездки?
Шротт: Это очень красивые города, не похожие ни на какое иное место на земле. К сожалению, у меня пока не было времени посмотреть в России многое из того, что мне хочется. Надеюсь, когда ответственных выступлений станет чуть меньше, я реализую эту мечту.
и: Вам нравится опера на стадионах?
Шротт: Не имею ничего против. Отличная возможность привлечь на оперные спектакли и концерты как можно больше зрителей. Хотя, конечно, акустика далеко не всех спортивных арен подходит для классического музицирования. Но это тот компромисс, который может привести к результату.
Анна Нетребко не торопится замуж за Эрвина Шротта, но сына по имени Тьяго Аура они воспитывают вместе
