С покупочкой!
Императрице так и не удалось заполучить всю библиотеку великого идеолога просвещенной монархии - казна опустела, но сам этот поступок говорит о многом. 40 000 золотых рублей за 6814 томов - по меркам XVIII века космическая сумма. Во французской валюте это было 135 398 ливров 4 су 6 денье.
Екатерина уверяла, что в ее поступке нет политического подтекста. Но тайные замыслы угадал Бомарше - автор "Женитьбы Фигаро", а по совместительству тайный агент французского короля. Он быстренько перекупил у родственницы Вольтера то, ради чего все это затевалось. Таким образом, переписка Великой Императрицы с Великим Просветителем осталась во Франции. В Россию прибыли двенадцать ящиков с книгами. Поначалу Екатерина даже хотела воссоздать у себя точную копию Фернейского замка Вольтера, но не все благие замыслы воплощаются.
Что было в этой библиотеке? Большинство книг, разумеется, на французском языке в хороших новеньких переплетах. Но были и раритеты. Конечно же Гомер в подлиннике, на древнегреческом. Не счесть ученой латыни, всевозможных энциклопедий и словарей. Неужели все это Вольтер читал? Да! Антикваром-собирателем он отнюдь не был. Это была прежде всего рабочая библиотека. Интернет еще не придумали, приходилось все читать и добывать самому.
Ну а верная ученица апостола Просвещения Екатерина Великая, она-то пользовалась купленной библиотекой или только книжную пыль сметала? Несомненно пользовалась. Об этом свидетельствуют многочисленные реминисценции из многих и многих книг и в ее пьесах, в ее анонимной и открытой публицистике, в многочисленных высказываниях. Она сказала Дидероту (так тогда у нас произносилось имя Дидро), приехавшему в Россию, что писателям и философам легко писать пером по бумаге, в то время как властителям приходится писать кнутами на шкурах подданных.
По этому поводу язвительно писал граф Алексей Константинович Толстой: "Madame, при вас на диво / Порядок расцветет", - / Писали ей учтиво / Вольтер и Дидерот, - / Лишь надобно народу, / которому вы мать, / Скорее дать свободу, / Скорей свободу дать". Но тут и с Вольтером, и с Дидеротом у императрицы возникли серьезные разногласия. Вплоть до парадоксального запрета пользоваться библиотекой без специального разрешения. О Россия! Истратить гигантскую долю национального бюджета на покупку действительно бесценной библиотеки - и тотчас засекретить и запретить. Как это по-нашему. Более того, само имя Вольтера было полузапретным. Слово "вольтерьянец" звучало как обвинение и ругательство.
Так что же, лицемерила Екатерина II, когда называла себя ученицей Вольтера? Да ничего подобного. Просто пугачевский бунт показал, как далека Россия от того, что Вольтер именовал свободой, а Пушкин - вольностью. Чтобы получить доступ к библиотеке Вольтера, Александр Сергеевич, будучи официальным придворным историографом, писал прошение шефу жандармов Бенкендорфу и получил милостивое разрешение.
Что же прочитал Пушкин? Точно установлено, что его заинтересовали древнееврейские манускрипты, и он продолжил свои исследования о начертании цифр и букв, ведущих начало от геометрии. Сохранились рисунки поэта, где он вычерчивает буквы древнееврейского алфавита, возводя их к очертаниям сторон квадрата. Так что не только Малевича, но и Пушкина притягивал к себе магический квадрат.
А как же республиканские идеи? Дело в том, что Пушкин после того, как повесили его друзей, стал другим. "Не дорого ценю я громкие права, / от коих не одна кружится голова... / И мало горя мне, свободно ли печать / морочит олухов, иль чуткая цензура / в журнальных замыслах стесняет балагура".
Вольтеру такие мысли в голову не приходили. Убежденный противник клерикальной цензуры и все еще свирепствовавшей инквизиции, он призывал: "Раздавите гадину!". Ему и в голову не приходило, что священников потащат на гильотину, а в храмах устроят склады и конюшни. Вольтер верил в разум и просвещение. Но просвещенные мерзавцы оказались опаснее непросвещенных.
Ныне в Лондоне вышли пять томов маргиналий - проще говоря, пометок на полях книг, которые оставил Вольтер. Среди этих пометок на бумажках, приклеенных к страницам хлебным мякишем, есть знаменитое изречение на томе Гельвеция: "Если бы Бога не существовало, его следовало бы выдумать"...
