Лицедей Слава Полунин: "Скоро будем отмечать 25-летие Асисяя"

В московском Театре оперетты проходят гастроли "Снежного шоу" Славы Полунина. С прославленным клоуном, ныне живущим в Англии, встретился корреспондент "Известий" Борис Касанин.

вопрос: Правда ли, что ваше желание стать клоуном появилось после того, как вы посмотрели знаменитый чаплинский фильм "Малыш"?

ответ: Да, он очень повлиял на меня. Повлиял человек, которого играл Чаплин. Человек, наверное, в его идеальном состоянии.

в: А почему вы отправились учиться в Ленинград, а не в Москву? Все-таки в столице была самая сильная школа клоунады.

о: Тогда я увлекался пантомимой. А для этого, несомненно, больше подходил Ленинград — весь его облик, вся культура. Невероятно стильный город. Город Гоголя, Достоевского и Хармса, поэтов, рок-музыкантов, город в себе, интроверт. А Москва и пантомима как-то не состыковывались. Москва — бесшабашная, отрывная, город-экстраверт. Но потом, как видите, клоун переехал в Москву и выступает здесь куда чаще, чем в Петербурге.

в: Но вы собираетесь туда вернуться?

о: Да, но я хочу показать там что-то такое, что осталось бы на всю жизнь. Я хочу вернуть Петербургу то, что он мне дал, потому что это моя школа, моя колыбель. Не только революции, но и моя тоже.

в: Но говорят, что в северных городах клоунаду воспринимают прохладнее?

о: Расшевелить трудно, зато помнить будут дольше. А в Москве так бывает не со всеми. Хотя я могу похвастаться — меня помнят... Это такой город — открытый всему миру. И Москва, и ее публика в этом не виноваты.

в: А кого вы могли бы выделить в нашем старом цирке?

о: Прежде всего Енгибаров... Очень грустно, что экономическая ситуация в начале 90-х годов очень многое разрушила, в том числе и с клоунской школой тоже стало неважно. Но все еще может измениться. Придет новое поколение.

в: Кстати, вы ведь набирали курс в Москве?

о: Даже набрал. Но он, увы, сегодня существует в большей степени виртуально, хотя иногда что-нибудь такое устраиваем. По Волге как-то плавали...

в: И Лужков, кажется, вам обещал площадку?..

о: Обещал...

в: Но?..

о: Но пока все это как-то не продвигается. Что-то для этого, наверное, нужно такое, чего я не умею делать.

в: Где сегодня лучший цирк в мире?

о: В целом самый лучший — во Франции, а самый знаменитый — "Сirque du Soleil" — в Канаде.

в: Вы выступаете с ним?

о: Прежде — да. Сейчас я почти всегда выступаю только со своим шоу.

в: Вас сравнивают еще и с Марселем Марсо...

о: Мы совсем разные. Он во всем стремится ограничить себя. А я наоборот. Тем более что я рыжий клоун, а он — скорее белый.

в: Вы вообще идентифицируете себя с вашим героем?

о: Он, конечно, более совершенен, чем я, но я стремлюсь к нему приблизиться.

в: Кстати, откуда взялось это имя — Асисяй?

о: От публики. Кто-то произнес, и пошло. Вот сейчас будем отмечать 25-летие его появления на свет.

в: В Москве?

о: Да, все здесь. Мне вообще многое приходится делать здесь, так складывается в последнее время.

в: Но живете все-таки за границей. Ностальгируете по России?

о: Ностальгия — это слово, которое имеет несколько трагический оттенок, что ли. Нет, конечно, я не ностальгирую. Тем более что я все-таки не реже чем раз в полгода приезжаю сюда и даже в свой маленький городок Новосиль в Орловской губернии. Просто думаю, уезжая: ах, вот, не успел, ну чуть-чуть не успел заехать куда-то, не успел встретиться с друзьями... Но приезжаю и встречаюсь в следующий раз. У меня нет времени ностальгировать. Я увлекающийся человек, я много путешествую. Может быть, это чувство придет позже, спустя 5—10 лет, когда захочется вспоминать о прошлом, не знаю...

в: Вацлав Нижинский называл себя "клоуном Божьим"...

о: Вероятно, его цель была стремиться вверх, он считал себя служителем того — высшего — уровня.

в: А вы?

о: Я — человек гармонии. И стараюсь связать три уровня — высший, средний — вот тот, в котором мы с вами сейчас находимся, и низший, то есть какие-то демонические начала — тайны, страхи...

в: Вы верующий человек?

о: Я верю в высшее начало. Что же касается религий... Я постоянно общаюсь с представителями разных религий, и я не исключаю и того, что наступит день, когда я сам буду принадлежать к какой-то конфессии, но когда это будет?.. Я ездил в Сеул, где общался с буддистами, совсем недавно вернулся из Индии, где побывал в девяти городах, жил у кришнаитов. Они очень приятные люди и верят очень радостно, этому можно у них поучиться. Такие люди нужны. Христианская религия, как мне кажется, более аскетичная, она как- то все время сдерживает радость. Но при этом я думаю, что у христианина-католика Кола Брюньона — настоящего весельчака и балагура — тоже был свой Бог. Вот недавно один протестантский священник сказал, что в моем "Снежном шоу" можно найти иллюстрации к каждой из десяти заповедей.

в: Даже так? Но вы ведь лицедей...

о: Это как раз и есть главный камень преткновения между мной и Церковью. Церковь не признает лицедейства, а я считаю это высшей формой человеческого творчества. Более того, я считаю, что это есть настоящее служение. Потому что тут человек вырастает в полную cвою меру, в меру творца, ибо он и призван именно к этому. Не обязательно на сцене, на арене или на площади — но и просто в жизни. Конечно, все зависит от того, как ты относишься к своему делу — можно ведь просто как к выполнению определенного объема работы. А можно — как к высокому творчеству. Взорвать серость и обыденность — вот в чем счастье творчества. Отсюда начинается отсчет человеческой личности.

в: Но клоун — он, может быть, и юродивый, и шут...

о: И поэт, и сумасшедший, и доктор... Юродство, о котором вы говорите, тоже важно. Потому что юродивые балансировали на грани жизни и смерти. Шут — это тот, кто смягчает жестокость правителя, кто решается говорить от лица других о самом важном, о том, чего не хочет, но что должен услышать правитель.

в: Шут у трона короля?

о: Не обязательно у трона. Сегодня большинство стран имеют демократическую форму правления, весьма дифференцированную, и шутов должно быть много. И они есть. Имена тут не важны, важно явление. Шут там, где есть власть.

в: Вы каждый год привозите в Москву ваше "Снежное шоу". Будет ли что-то новое?

о: Я уже давно готовлю спектакль "Дьаболо" — как раз про тот самый третий уровень, демонический, про неизведанное, тайное... Но нужно, чтобы все это созрело по-настоящему. Найду спонсоров и сделаю.

в: А удается находить?

о: Мне — нет. Никогда не удавалось. Но у меня большая команда, в которой есть мастера на все руки. Михаил Шемякин, с которым мы работаем над этим спектаклем, сделал уже часть объектов, теперь нужны деньги для декораций.

в: Многие считают Шемякина странным. А вы с ним дружите?..

о: Можно и так сказать. Вот на грядущем карнавале в Венеции будем вместе с ним выступать. Он никакой не странный, конечно, и те, кто его хорошо знают, подтвердят это. Он прекрасный человек, невероятный трудоголик. Можно прийти к нему в три ночи или в пять утра — и он всегда будет со своими камнями, в своих сапогах и фуражке, всегда за работой. Когда мы встречаемся, он рассказывает, что произошло в его жизни, пока мы не виделись, — и это столько всего!.. Поверить невозможно. А упреки в странности... Может быть, это его стиль, его защита, закрывается он так... Мне это не требуется, у меня есть смех.

в: Вы человек светский? Бываете в театрах, кино, в ресторанах и злачных местах, наконец?

о: Очень редко. Последний раз выбирался в свет на выставку Рене Магритта в Лос-Анджелесе. Колоссальное впечатление. Его картины можно смотреть только в оригинале, потому что репродукции этой бесконечности передать не могут. А стоя перед картиной, ты ее почувствуешь.

в: Ну а злачные-то места, чревоугодие-то?..

о: Вы имеете в виду "красные фонари" в Амстердаме — так я там бывал. И на Пляс Пигаль тоже был в Париже. А чревоугодие — тут я вам лучше про вино расскажу. Я ничего до сорока лет не пил вообще, ну, кроме бокала шампанского или бутылки пива раз в месяц. А потом, во Франции, где у меня сегодня студия, — живу-то я по-прежнему в Англии — я вознамерился постичь вот эту страсть французов к вину, понять, что же это такое. И стал знатоком вин. Я попробовал все, что есть, начав конечно же с божоле. И сегодня могу, например, точно сказать, что лучшего белого, чем шабли, не существует.

в: То есть во Франции вам понравилось?

о: Просто я решил попробовать жить в стиле arte de vivre — как живут французы. Они работают четыре раза в неделю, у них по два часа обеденный перерыв — и при этом великолепно живут. Приходишь в кафе, заказываешь чашечку кофе, а официант на вас смотрит, словно хочет сказать: "А так ли вам нужен этот кофе?.. А не надо ли вам вообще пойти домой?.." И ты действительно начинаешь думать: а не надо ли?..

в: Но как вы можете позволить себе такую жизнь — ведь надо постоянно работать?

о: Да, это сложно. Но, слава богу, я могу себе позволить быть свободным. Это еще и заложено моим временем, эпохой 68-го года, временем, которое я не просто застал, но в котором формировался.

в: В политическом смысле?

о: Нет. Важно, что это просто было рядом. Это время повлияло на меня, что-то пробудило. И оно сформировало конечно же не только меня, но целое поколение. Анархия ведь тоже должна быть. Радостная анархия. Без нее нельзя. Не следует лишь переступать черту, когда анархия уже превращается в нечто, напоминающее терроризм, как у того же Бакунина или у Кон-Бендита, скажем. Вот Маркс и Энгельс делали свое дело, но и про девочек не забывали — и правильно.

в: А вы хотели бы с ними встретиться?

о: Я хотел бы встретиться только с теми, кого я хотел бы обнять.

в: И таких много?

о: Ну, быть может, и да...

в: Нельзя объять необъятное, как сказал Козьма Прутков...

о: Но поцеловать можно, — как добавил Леонид Песок. Тоже, кстати, замечательный юморист, живет сейчас в Бостоне.