Наломали дров: почему российские леса остались без защиты
Долгое время контролировали рубку леса и сами заготавливали древесину, занимались санитарной обработкой и тушили пожары профессионалы — лесничие. Теперь леса передали арендаторам, а лесничих, как и их полномочия, сократили. К чему это привело — разбирались «Известия».
Два в одном
До 2006 года в России действовал Лесной кодекс РСФСР 1978 года. Леса состояли в государственной собственности и предоставлялись только в пользование. Лесопользователями, помимо граждан, могли быть государственные, кооперативные и общественные предприятия, учреждения и организации. По факту, как вспоминают специалисты, большинство территорий занимали лесхозы и леспромхозы — специализированные государственные предприятия. Пока они занимались всеми лесозаготовительными работами, их структурные подразделения — лесничества — брали на себя уход за лесом и его охрану. В 1980-х годах в СССР было более 2 600 лесхозов и леспромхозов и около 12 500 лесничеств.
С одной стороны, на отведенных лесхозам участках охватывались все отрасли лесного хозяйства: начиная с лесозаготовки, заканчивая лесовосстановлением. С другой стороны, в условиях, когда все функции оказывались в одних руках, не обходилось без нарушений.
Работа лесоперерабатывающего предприятия «Богородский лесхоз» в Нижегородской области
«В системе, конечно, было много ущербного — получалось, кто охранял, тот и пользовался лесом. Что-то разворовывалось, что-то неэффективно реализовывалось, но все-таки лесхоз был видом экономической деятельности, и по большей части деньги, заработанные на лесе, снова вкладывались в лес», — делится с «Известиями» биолог Алексей Ярошенко, руководитель лесного отдела «Гринпис».
Разделение полномочий
До 2000-х годов систему кардинально не меняли. Сохраняя принцип главенствующей роли лесхозов, расширялась практика сдачи участков в аренду. Но, как отмечает Ярошенко, даже в случае, когда у леса появлялся арендатор, конечная ответственность всё равно лежала на государственных организациях, что приводило к появлению «двух хозяев» на одной территории. «Получалось, что лесхоз всё равно оставался на участке, и могло быть так, что и арендатор заготавливал древесину, и лесхоз, под видом ухода занимался тем же».
Более серьезные изменения ждали систему с началом нового века. В 2000 году были упразднены Государственный комитет по охране окружающей среды и Федеральная служба лесного хозяйства. Отдельные функции передали Министерству природных ресурсов, но система фактически буксовала.
Ситуацию прояснил новый Лесной кодекс 2006 года. Он четко разделил хозяйственников и проверяющие органы. Пользование лесами и уход за ними передавались тем, кто арендует территорию, а государство оставило за собой лишь контроль за соблюдением законодательства.
Бумажный контроль
Современный лесничий из рабочего стал, скорее, инспектором. Согласно новому Лесному кодексу, он должен патрулировать леса, выявлять нарушения, выписывать предписания, задерживать нарушителей, изымать у них орудия совершения правонарушений, требовать исполнения предписаний.
В подчинении у этого специалиста обычно есть помощник и несколько участковых лесничих. Последние, как правило, оказывает «государственные услуги»: отводят делянки для заготовки древесины частными лицами, принимают от арендаторов лесные декларации, подбирают участки для выполнения различных работ. «Контроль за охраной лесов от пожаров, за воспроизводством, за защитой от лесных вредителей лесничие не проводят. Большую часть рабочего времени они должны сидеть у себя в кабинете за компьютером. Если бы участковый лесничий вел работу с арендаторами лесных участков, занимался разъездными работами, выявлял лесные нарушения, пресекал, а где-то и давал совет, как лучше сделать, как поступить, то наше лесное хозяйство было бы совершенно на другом этапе развития», — делится с «Известиями» сотрудник производственного отдела одной из лесозаготовительных компаний Сибири.
Работник Государственной лесной охраны в лесу, Калининградская область
Ярче всего проблемы становятся видны на фоне лесных пожаров.
«Раньше лесхозы обязаны были тушить их сами. Если это не сделал арендатор, то у самих лесничеств были пожарно-химические станции везде, были силы пожаротушения. Два-три патрульных лесника с помощью первичных средств пожаротушения могли как минимум остановить огонь до прибытия пожарной команды. Сейчас, как правило, у лесничих нет ни техники, ни тем более людей для этого. Они могут только прокричать лесопользователю: у вас там пожар, бегите нанимайте трактор, поднимайте свою технику», — рассказывает изданию директор института лесных технологий СибГУ им. М.Ф. Решетнева Сергей Верховец.
Единичные случаи
Надежда на то, что заботы о лесе возьмут на себя арендаторы, тоже не оправдалась. Сложности возникли уже на этапе их поиска. Далеко не все территории показались предпринимателям потенциально выгодными.
Площадь лесных участков переданных в аренду к 2016 году достигла только 241,8 млн га. Это около 27,5% от общей площади лесов. Остальные территории, сетуют специалисты, остались фактически бесхозными.
Но и наличие арендатора далеко не всегда гарантирует успех, уверяет Сергей Верховец. «Если бы горизонт планирования у тех, кто занимается лесопользованием, особенно у частных лиц, был в пределах жизни наших лесов или хотя бы оборота хозяйствования наших лесов, то есть 120–160 лет, то, наверное, такой плачевной ситуации бы не было. Но наши коммерсанты в первую очередь жаждут оборота средств в пределах пяти-шести лет. У них нет желания заниматься должным ведением лесохозяйствования с учетом дальнейшей перспективы. Их не интересует защита лесов, их приумножение и сохранение, получение дополнительной выгоды благодаря глубокой пилообработке, использование отходов лесопиления, охотничье хозяйство», — объясняет специалист.
Процент ответственных лесопользователей, готовых планировать свою работу более чем на 100 лет вперед, по оценкам эксперта, не превышает 5–10% от всех арендаторов.
С учетом того, что количество лесничих после реформ серьезно сократилось, восполнить этот пробел и взять на себя часть тех же лесовосстановительных работ, даже если это позволит законодательство, они вряд ли смогут. «Там, где были лесхозы по 120–150 человек, остались по 10–15 человек, при этом половина из них простые сторожа. Вместо директора лесхоза, который занимался планированием, у которого в подчинении было пять лесничих с высшим профессиональным образованием, а у того еще пять лесников — остался один лесничий. И штат, и эффективность сократились в разы», — считает Сергей Верховец.
Удержать кадры
Прошлым летом министр природных ресурсов и экологии РФ Дмитрий Кобылкин поднял вопрос возвращения полноценного института лесничества. По оценкам министра, на это потребуется около 20 млрд рублей. «Не всё так просто: чтобы вернуть лесника, нужно создать условия жизни для людей. Мы создадим рабочие места, в том числе в отдаленных населенных пунктах, но есть Саха (Якутия), есть Красноярский край — огромные территории, на которых нет столько населенных пунктов, чтобы разбить леса на квадраты. Для усиления авиационного патрулирования нужна легкомоторная авиация, которой нет в нужном объеме. Всё по порядку — лесную отрасль в России будем поднимать», — заверил журналистов министр.
Министр природных ресурсов и экологии РФ Дмитрий Кобылкин
По мнению Сергея Верховца, обратить внимание нужно и на то, чтобы сделать привлекательнее саму профессию. «Мы учим ребят и механизации, и управлению техникой, и геодезии, и строительству дорог и сооружений. Они могут работать везде, но выбирают, конечно, то, где больше платят. Хотелось бы, чтобы занялись кадровым обеспечением лесной отрасли, чтобы была возможность целевой подготовки кадров. Предприятие лесного хозяйства бы помогало обучающимся на бюджете студентам, оказывало бы им формы социальной поддержки, и потом наши выпускники три года отработали бы по контракту на этом предприятии. Это положительная форма для закрепления кадров», — полагает эксперт.
