«Водораздел между титульной нацией и меньшинством — признак конфликта»
Россия требует от ОБСЕ более активно заняться вопросом нарушения прав нацменьшинств в странах Прибалтики и на Украине. Об этом «Известиям» заявил постоянный представитель РФ при ОБСЕ Александр Лукашевич. В интервью на полях Московской конференции по безопасности он также рассказал о возможностях Верховного комиссара по делам национальных меньшинств в урегулировании существующих проблем, роли ОБСЕ в украинском конфликте и идее созвать Хельсинкскую конференцию 2.0.
— Власти Латвии на прошлой неделе одобрили перевод всех школ нацменьшинств, в том числе и русских, на латышский язык. ОБСЕ наблюдает за ситуацией?
— Мы уже реагируем на эти шаги через наш специализированный институт Верховного комиссара ОБСЕ по делам национальных меньшинств. Он очень внимательно следит не только за латвийскими перегибами, но и за реализацией украинского закона об образовании, который наделал много шума. Институт был создан в 1990-е годы специально для мониторинга соблюдения прав национальных меньшинств на всей территории ответственности ОБСЕ. А это — практически вся Евроатлантика и Евразия (в организацию входит 57 стран. — «Известия»).
— В каких странах — членах ОБСЕ ситуация с ущемлением прав нацменьшинств сегодня самая напряженная?
— Украина и Латвия — это главные реперные точки, которые сейчас обозначены. Латвия даже в большей степени, так как в украинском сюжете все-таки поработала Венецианская комиссия (консультативный орган по конституционному праву, созданный при Совете Европы в 1990 году. — «Известия»), хотя Киев и не исполняет все положения. Неблагополучная ситуация складывается и в Эстонии, и в Литве, которая, казалось бы, предоставила двойное гражданство нашим людям и сняла остроту этой проблемы. В целом Прибалтика — узел, который нужно развязывать с помощью международных институтов и международного влияния на местные власти. Эти страны пытаются прикрываться Европейским союзом и НАТО, которые, условно говоря, не дают своих в обиду. Но здесь речь идет не о солидарности. Здесь идет речь о более серьезных вещах — о нарушении основополагающих норм международного права и прав человека на свободу выбора, свободу передвижения, свободу образования на родном языке и так далее. Кроме того, если вы считаете себя такими активными европейцами — вы, наоборот, должны показывать пример в применении этих норм в отношении национальных меньшинств.
— Насколько ощутимо Верховный комиссар может повлиять на урегулирование проблем нацменьшинств?
— Верховный комиссар, конечно, не может в одиночку переломить неблагополучную тенденцию. Но он обязан следить за ситуацией и исправлять ее. Другое дело, что очень многие комиссары, включая и нынешнего (с июля 2017 года эту должность занимает бывший генеральный секретарь ОБСЕ Ламберто Заньер. — «Известия»), прикрываются мандатом «тихой дипломатии». То есть: «Я буду аккуратно и тихо работать с властями, и, возможно, что-то получится». Россию этот вариант совершенно не устраивает. «Тихая дипломатия», конечно, хороша, но нужны конкретные результаты. Верховный комиссар не может просто наблюдать, он обязан активно использовать свой авторитет и тот мандат, который ему выдан 57 государствами. Он должен сказать: «Вы не правы, господа, а ваши действия — абсолютное нарушение международно-правовых норм и обязательств в рамках ОБСЕ».
Сейчас в окружении Верховного комиссара начинают осознавать, какая опасность грозит тем обществам, которые не занимаются серьезно этой проблемой. Или даже намеренно нарушают права национальных меньшинств, как это происходит на Украине или в Латвии. Это может привести к очень плачевным последствиям с точки зрения коррозии общественного мнения и дисбаланса представленности в органах государственной власти. Поэтому проблему необходимо решать коллективно.
— За защиту прав нацменьшинств в Европе активно выступает не только Россия, но и Венгрия. В чем позиции Москвы и Будапешта сходятся?
— Откровенно скажем, венгры больше заботятся о своих национальных общинах в Закарпатье. На мой взгляд, они не смотрят на проблему нацменьшинств глобально. Ведь на той же Украине проживают и поляки, и греки, и румыны, и представители других национальностей. Мы же защищаем не только русскоговорящих или русскоязычное население, а права национальных меньшинств в целом, которые являются краеугольным камнем с точки зрения обеспечения прав человека. Когда идет водораздел между титульной нацией и национальными меньшинствами, это признак будущего конфликта. И ОБСЕ — как раз тот институт, который является индикатором предотвращения или раннего предупреждения конфликтов.
— Одной из главных международных тем остается отравление агента британских спецслужб Сергея Скрипаля. Эти события как-то повлияли на работу ОБСЕ?
— Великобритания старается подпортить и так нездоровую атмосферу не только в ОБСЕ, но и на других международных площадках. Конечно, британцы пытались вытащить эту тему на повестку дня Постоянного совета. Но это не более чем выхлоп. С нашими аргументами очень трудно было спорить. Попытка политизировать эту тему и обозначить ее на площадке ОБСЕ не получила развития. И не получит. Кроме того, сейчас события принимают абсолютно иной оборот. Думаю, через какое-то время Лондон не захочет крутить эту тему на международных площадках. Со стороны Великобритании это был чисто формальный жест. Хотя, безусловно, неприятный. Надо понимать, что на площадке ОБСЕ мы больше расходимся и ссоримся по украинским делам.
— В чем заключается главная причина разногласий по проблеме конфликта на Украине?
— Здесь водораздел очевиден. Несмотря на то что мы имеем очень мощный инструмент для реализации наших решений через специальную мониторинговую миссию ОБСЕ, переломить ситуацию в политической плоскости в самой организации, к сожалению, не удается. Слишком сильное отторжение наших подходов — даже, можно сказать, конфронтационное. Хотя европейцы сейчас и стали намного мягче. Они понимают, что реализация минского пакета мер — прямой путь к нормализации ситуации в стране. Кроме того, у них есть инструменты, чтобы заставить украинцев пойти по этому пути. Но сильное сопротивление оказывают США — через администрацию и своих представителей. Тем не менее миссия продолжает действовать. А само физическое присутствие ОБСЕ в зоне конфликта не дает возможности вооруженным силам Украины развернуться по полной. К сожалению, сейчас мы наблюдаем, что зоны разведения сторон превращаются в зоны, которые постепенно занимают вооруженные силы Украины. То есть вместо разведения получается усиление позиций ВС Украины уже в тылах ополчения. Это противоречит договоренностям, которые были достигнуты в рамках контактной группы, и миссия об этом докладывает. Сами доклады становятся источником озабоченности не только российской стороны, но и наших коллег. ОБСЕ нередко ловит украинцев на вранье.
Кстати, миссия очень неплохо сработала во время наших президентских выборов. Несмотря на устроенную блокаду, мы просили руководство миссии, и оно обеспечило круглосуточное наблюдение во всех точках — в посольстве и трех генконсульствах. Круглосуточно наблюдали. Понятно, что радикалов это не останавливало. Но не дало учинить погромы. Потому что флаг ОБСЕ имеет значение. Они представили очень мощный доклад, как всё реально происходило. Украинцам крыть нечем. Так что с миру по нитке, но этот инструментарий мы используем по максимуму.
— В СМИ периодически обсуждается инициатива проведения международной конференции «Хельсинки 2.0». Она находится на повестке дня в настоящее время?
— Это официальное предложение прозвучало в прошлом году на Парламентской ассамблее в Минске. Озвучена идея была президентом Белоруссии Александром Лукашенко. Думаю, условия для такого мероприятия еще не созрели. Кроме того, надо понимать, что речь не идет о полном пересмотре хельсинкского декалога (10 принципов взаимодействия между государствами, закрепленных в Хельсинкском заключительном акте 1975 года. — «Известия»). Это невозможно, так как это — источники международного права и базовые нормы, на которых строится вся работа в Евроатлантике. Еще раз повторю — речь идет не о пересмотре, а об актуализации некоторых положений, которые романтично были утверждены много лет назад. Но, к сожалению, многие партнеры пока не готовы.
