Город танцует джаз
В Мраморном дворце Русского музея открылась выставка «В поисках современного стиля. Ленинградский опыт. Вторая половина 1950-х — середина 1960-х». Тут станковая живопись, скульптура, графика, мода, предметы быта, даже театр. И хотя кураторы не вынесли понятие «оттепель» в заглавие экспозиции, акцент сделан на «оттепельных» изменениях в мироощущении художников.
Выставка запоминается яркостью красок и импровизационной легкостью, словно продолжая прошлогоднюю экспозицию Русского музея «Искусство в жизнь. 1918–1925», где непростое время было отражено сказочно и поэтически. Тогда зрители познакомились с поисками петроградских художников до прихода к власти Сталина, сейчас же — с творчеством уже ленинградских художников после его смерти.
Похожие на бабочек этикетки спичечных коробков, белое платье в черный и желтый горох, желто-розовая афиша «Как красиво одеваться», приглашающая на показ Дома моделей (с джаз-оркестром!), игрушки оригинальных конструкций: всё это воздействует терапевтически. И это тоже — «искусство в жизнь» и отражение послереволюционной интенции «всё новое для нового человека».
Сближение времен проявляется в отказе от жизнеподобия и повествовательности. Воспроизводится не предмет, но его сущность — как видит художник. «Красная церковь» Кирилла Гущина прекрасна минималистской пластикой и неординарным цветовым решением. Линогравюра Андрея Ушина, изображающая дождь, традиционна по рисунку, но примечательна особой душевностью, к которой не располагает сама техника. Мужчина с женщиной доверительно укрылись под зонтом, а дождь, омывая защищенное пространство, придает всему гармоничность, и понимаешь, что дождь этот — теплый и приятный.
На городских пейзажах словно исполняется джазовый танец: танцуют и витрины универмагов, и прохожие с зонтиками, и автомобили. Работы окрашены юмором, немыслимым в прежних соцреалистических рамках. Судя по проектам расширяющегося Ленинграда, авторы даже типовой архитектуры хотели привнести в нее чуточку поэзии. Город будто вспоминает, что задуман как «окно в Европу»: это видно и в «мультикультурности», и в дизайнерской стильности, и в отказе от интереса к «общественному» в пользу «частного», камерного.
Неспроста мелкая скульптура, вазы и игрушки расставлены по полочкам. Один сосуд выполнен с оглядкой на первобытные росписи, другой, с фантастическими птицами, — на народное творчество. Каноны соцреализма пошатнулись, и художники стали оборачиваться на Серебряный век, до- и послереволюционный авангард. Стала восстанавливаться «связующая нить» времен. Показательны театральные эскизы молодого Олега Целкова — в праздничном духе 1920-х и с цитатами из Малевича.
Но всё же экспонаты по театральной теме выглядят случайными. Графитные эскизы Анатолия Босулаева к «Оптимистической трагедии» Георгия Товстоногова привлекают карандашной «дымкой», смягчающей монументальность декораций спектакля большого стиля. Но если уж искать спектакли, выразившие новое, то это скорее «Пять вечеров» (1959) или «Идиот» (1957) того же Товстоногова с князем Мышкиным в исполнении Иннокентия Смоктуновского, возвестившим зрителям «весну света».
Хотя в целом от выставки остается ощущение как раз «весны света». Экспозиция станет отдушиной для ностальгирующих, а для тех, кто «оттепель» знает только по рассказам, есть возможность увидеть всё своими глазами.
Выставка «В поисках современного стиля. Ленинградский опыт. Вторая половина 1950-х — середина 1960-х» продлится до 16 апреля.
