Человек без имени
В феврале 2018-го выяснилось, что один из рисунков Густава Климта, долгое время считавшийся утерянным, всё это время хранился в шкафу одной из жительниц австрийского города Линц. Рисунок пропал в конце 1970-х годов. Когда пожилая женщина, некогда работавшая секретаршей в Новой галерее Линца, скончалась, выяснилось, что рисунок передал ей директор музея в обмен на молчание об ошибках в документировании работ. Произведение искусства пенсионерка завещала городу. Подобные истории, связанные с работами известных художников, сотрясают мир искусства регулярно. Нередко, впрочем, они связаны не только с обретением шедевров, но и с их разоблачением.
История одного из самых известных и самых загадочных фальсификаторов в истории живописи — в материале портала iz.ru.
Разоблачение
В 1930 году граф Умберто Гноли, занимавшийся закупками для нью-йоркского музея «Метрополитен», принес в Библиотеку Моргана средневековую картину, изображавшую обручение святой Урсулы. Ее авторство приписывали испанскому художнику XV века Хорхе Инглесу. Музей должен был заплатить за нее 30 тыс. фунтов стерлингов. У Гноли не было сомнений в аутентичности работы, он считал сделку практически завершенной. Однако для соблюдения всех формальностей требовалось провести экспертизу. С этой просьбой он обратился к директору библиотеки и специалисту по средневековым манускриптам Бель да Косте Грин. Изучив работу, она заявила, что это подделка.
Сделка с музеем сорвалась, Умберто Гноли был в ярости. Но именно с этого началась история человека, прославившегося под именем Испанского фальсификатора. Основываясь на отличительных особенностях гравюры «Обручение святой Урсулы», исследователям удалось разоблачить еще больше 10 работ, считавшихся произведениями средневековых мастеров, — к этому моменту они успели разойтись по многочисленным музеям и частным коллекциям. Вероятнее всего, часть из них остается неизвестной до сих пор.
Но то, что началось как охота за поддельными шедеврами, вскоре превратилось в попытку собрать воедино работы самобытного художника, виртуозно смешавшего собственный стиль с законами средневековой живописи и пожелавшего навсегда остаться неизвестным.
Путь в тень
Кажется, всё, что связано с автором подделки, — мистификация от начала и до конца. И даже национальность. Испанским фальсификатором его прозвали сразу после скандала с «Обручением святой Урсулы» — то ли потому, что из Испании происходил граф Гноли, то ли потому, что изначально гравюра должна была принадлежать кисти испанца Инглеса. Со временем, когда стало понятно, что речь идет о десятках подделанных работ, имя решили не менять, чтобы не создавать лишней путаницы. Хотя сам художник к Испании, вероятнее всего, никакого отношения не имел.
В начале прошлого столетия в цене вдруг оказалось всё, что позволяло немного отвлечься от реалий наступавшего «века машин»: публика восхищалась экзотическими танцами самозванной восточной принцессы Маты Хари, обожала растительные орнаменты модерна — и аскетичные средневековые рисунки. Еще в конце XIX века в Париже вышел пятитомник писателя Поля Лакруа, посвященный средневековому искусству и быту. Он пользовался популярностью у широкой публики и, видимо, был по достоинству оценен безымянным фальсификатором. Большинство исследователей его творчества считают, что именно этот пятитомник вообще навел художника на мысль о том, чтобы заработать денег, копируя работы давно почивших мастеров.
О нем самом почти ничего неизвестно. Всё, что удалось узнать, установили лишь благодаря его работам. Известно, например, что он совсем не разбирался в шахматах — это выяснили благодаря одному из рисунков, на которых изображалась шахматная партия. Фальсификатор немного знал латынь, но, как ни парадоксально, не отличался глубоким знанием истории Средневековья или тонкостей религиозных сюжетов. Некоторые его сюжеты свидетельствуют о том, что он, возможно, любил оперы, особенно вагнеровские.
Судя по тому, что большая часть работ, которые позднее приписали его авторству, попала в коллекции в 1900-е–1920-е годы, Испанский фальсификатор начал писать в конце XIX столетия и оставался активен в течение первых десятилетий XX века. И, вероятнее всего, работал он в Париже.
Больше неизвестно ничего.
Признание
История Испанского фальсификатора началась в Библиотеке Моргана. Здесь же он обрел одного из своих самых преданных исследователей. Уилльям Волькль, куратор библиотеки, во второй половине XX века отвечавший за манускрипты и рисунки эпохи Средневековья и Возрождения, посвятил свою жизнь изучению творчества неизвестного мастера.
К нескольким десяткам уже известных на тот момент работ он добавил еще около сотни — идентифицировать все их удалось, сравнивая картины, попавшие под подозрение, с уже известными фальсификациями. Именно Вольклю в первую очередь удалось превратить «испанца» из талантливого мошенника от искусства в самостоятельного художника, работы которого сегодня готовы покупать музеи и библиотеки по всему миру.
В 1970 году силами Волькля в Библиотеке Моргана была организована первая выставка, посвященная его творчеству. Тогда же о феномене Испанского фальсификатора написала газета The Washington Post. С тех пор без его имени не обходится ни одна дискуссия о подделках в мире искусства.
Работы Испанского фальсификатора продают ведущие аукционы — в конце 1990-х Christie’s продал серию из четырех миниатюр за 17 тыс. фунтов вместо заявленных 6 тыс. — и покупают крупные музеи. Восемь его работ, например, значатся в каталоге британского Музея Виктории и Альберта. Еще больше спрос на творчество фальсификатора в музеях и библиотеках США. Есть его картины, например, в коллекции того самого музея «Метрополитен», который чуть не приобрел подделку у графа Гноли в 1930-е.
Новый взгляд на Средневековье
Единственное, что было подлинного в его работах, — пергамент из средневековых манускриптов, на котором Испанский фальсификатор создавал свои рисунки. Но тем не менее назвать подделками их сложно. Он никогда не копировал чужих работ, скорее воплощал представления современников о творчестве художников Средневековья (почерпнутые из книг Поля Лакруа), не стесняясь при этом добавлять штрихи «от себя».
Возможно, именно этот подход, делавший средневековое искусство максимально понятным публике начала XX столетия, обусловил успех его подделок. В Художественном музее Цинцинатти хранится триптих, который считают одной из лучших работ фальсификатора. Истинного автора удалось установить только в начале 1930-х годов — с помощью всё той же Бель да Косты Грин. Как позднее рассказал журналистам Уильям Волькль, он был потрясен тем, что специалисты, принимавшие триптих, не обратили внимания на многочисленные художественные нестыковки: всего он насчитал их около 12.
Со временем определять работы Испанского фальсификатора стало проще. Дело не только в красках совсем не «средневекового» происхождения, но и в самой манере письма. Его герои обычно имеют умиленные («сладкие», как пишет большинство исследователей) лица, а дамы носят довольно смелые декольте. Кроме того, художник, судя по всему, питал слабость к изображению сказочных средневековых замков — хотя, быть может, это всего лишь дань интересам публики.
Чем больше обнаруживалось его работ, тем очевиднее становился талант «мастера подделок». Его даже начали называть «средневековым живописцем XIX века». Многие считают, что за личностью Испанского фальсификатора скрывается известный художник, который в какой-то момент был вынужден прибегнуть к созданию подделок, чтобы заработать средства на жизнь. В том, что работа эта носила исключительно коммерческий характер, никто не сомневается.
Другие говорят, что над фальшивками работала целая артель парижских живописцев, поскольку многие рисунки отличаются между собой. В 2016 году искусствовед Говард Джонс в статье на сайте ArtUK предложил другое объяснение. По его мнению, Испанский фальсификатор творил не в одиночку, а в соавторстве с мастерами прошлых лет — якобы фрагменты некоторых изображений действительно могли быть выполнены в эпоху Средневековья.
Еще в начале 1970-х Волькль признавался The Washington Post, что продолжает искать новые и новые работы художника в надежде, что какая-то из них даст ключ к его истинному имени. Этой цели он так и не достиг. Неизвестно, застал ли Испанский фальсификатор скандал с разоблачением его «Обручения святой Урсулы», но, вероятнее всего, ему самому удалось успешно ускользнуть не только от нынешних, но и от будущих исследователей.
