Свет и дым: Театр имени Моссовета пересказал «Идиота»
Театр имени Моссовета открыл сезон премьерой «Идиота» в постановке Юрия Еремина и тем самым продолжил свою благородную традицию интерпретации русской литературы. Режиссер лично написал пьесу по мотивам одноименного романа Достоевского и выступил в качестве сценографа. На афише проставлено ограничение 16+, но спектакль можно рекомендовать и более юным зрителям.
В прошлом сезоне Еремин поставил для моссоветовцев «Баден-Baden» по Тургеневу, где крепко впаял лирическую историю в ландшафты и интерьеры немецкого курорта. На этот раз зритель, войдя в зал, видит непроницаемо черное пространство сцены. Пара качелей обозначает дачный Павловск, несколько стульев — вагонные скамейки или кресла в гостиной. Сценический пейзаж оживляют ярко-красные букеты искусственных цветов, преподнесенных на именины Настасьи Филипповны, и холодный блеск ножа, которым поигрывает Рогожин.
Визуальная аскеза, однако, не распространяется на одежду. Сюртуки, мундиры, поддевки, дамские платья и шляпы выполнены мастерицей исторического костюма Викторией Севрюковой со всем тщанием. Особенно хороши в плане умения носить костюм представители старшего поколения — сверкающий серебряными эполетами Анатолий Васильев (генерал Епанчин) и безупречно элегантная Нелли Пшенная (Лизавета Прокофьевна). Они же демонстрируют дар малыми средствами сообщить о своих персонажах многое. Для прорисовки образа этим мастерам порой достаточно одной-единственной интонации, взгляда, жеста. Прочим действующим лицам, располагающим куда большим сценическим временем, этой самой объемности ощутимо не хватает.
От князя Мышкина (Антон Аносов) в памяти остаются трогательный излом рук и милое заикание. От Настасьи Филипповны (Екатерина Гусева) — раскованная походка дивы варьете, звучный голос с поставленными верхами и голливудская улыбка — заметно, что участие в мюзиклах не прошло для актрисы даром. Рогожин (Захар Комлев) запоминается внушительной фактурой, Фердыщенко (Владислав Боковин) — утрированным украинским акцентом, Ганя Иволгин (Нил Кропалов) – перманентной истерией… В общем, тем, чем и должны запоминаться герои детективной пьесы, повествующей, как Лев Николаевич и Парфен Семенович при попустительстве окружающих не поделили Настасью Филипповну.
Драматургическая основа, предложенная Юрием Ереминым, — весьма крепкая, неизменно мелодичная музыка Эдуарда Артемьева — всегда к месту, а для ценителей сценических метафор припасены иносказательные моменты. Овальный портрет Настасьи Филипповны выглядит так, будто заимствован с могильного памятника. Антихрист Рогожин с грохотом катится по помосту прямиком в преисподнюю. Мышкин в длинном плаще с куколем — то ли схимник, то ли Христос в пустыне — появляется в клубах белого света и дыма и в тот же свет и дым уходит. Если от гольбейновского «Мертвого Христа в гробу» у иного, по словам Рогожина, вера может пропасть, то при созерцании этого образа вера, надо полагать, должна укрепиться.
При чем здесь Достоевский? Собственно говоря, ни при чем. Достоевского лучше читать. А на спектакль Театра имени Моссовета можно ориентироваться как на хороший дайджест романа. Заинтересует — обращайтесь к классику.
