«Я не думаю, что отношения России и НАТО восстановятся»
Вооруженный конфликт между Россией и НАТО не исключен, но возможная эскалация полностью зависит от действий Североатлантического альянса, заявил «Известиям» замминистра иностранных дел РФ Сергей Рябков на IX «Примаковских чтениях». Дипломат выступил модератором сессии «Китай — США: соперничество, взаимозависимость, глобальный контекст». По его словам, «целиком и полностью выбор на стороне НАТО», при этом Москва готова защищать свои национальные интересы всеми имеющимися средствами. Рябков считает, что политика блока по дальнейшему расширению закостенела и вряд ли сможет измениться. На этом фоне отношения РФ и альянса вряд ли восстановятся в ближайшем будущем. По его словам, сейчас не время и для возобновления диалога по стратегической стабильности и контролю над вооружениями — РФ пока не готова отвечать на предложения американцев, направленных ранее Москве. Какого-либо проекта договора, который мог бы заменить СНВ-3 после 2026 года, нет, уточнил дипломат.
«Политика «открытых дверей» закостенела»
— 28–29 ноября в Брюсселе проходит встреча глав МИД стран НАТО. Одна из наиболее болезненных для союзников тем — официальное принятие в альянс Швеции, чью заявку на вступление никак не хотят одобрять Турция и Венгрия. Как вы считаете, затягивание вступления Швеции в блок говорит о том, что политика «открытых дверей» больше не дееспособна?
— Я бы воздержался от подобных выводов. Думаю, что политика «открытых дверей» настолько закостенела и отвердела в своей неизменности, что ожидать какие-либо перемены, коррекцию или просто переосмысление ее последствий для интересов безопасности НАТО и стран, которые входят в альянс или на пути к вхождению в него, не приходится. Я думаю, что мы в очередной раз услышим из Брюсселя поток заклинаний, вполне предсказуемых ритуальных заявлений, не содержащих ни малейшего элемента новизны.
Наш взгляд на это тоже хорошо известен, и он противоположен общенатовскому. Он сводится к тому, что первопричиной нынешнего глубочайшего кризиса безопасности в Евроатлантике стала именно деструктивная политика Североатлантического альянса, насквозь пропитанная антироссийскими подходами и полностью перечеркивающая предложения и инициативы, которые мы выдвигали в качестве возможных вариантов решения имеющихся проблем.
Но я уверен, что блок так или иначе придет к моменту, когда ему придется переосмыслить последствия своей политики. Мы видим, что из-за расширения альянса, по сути, потерпела крах многослойная и многомерная система контроля над обычными вооружениями в Европе. Это не добавило безопасности Североатлантическому альянсу, как бы они ни старались доказать обратное. Члены НАТО не смогут через свои заклинания и камлания изменить жизнь вокруг себя.
— Как вы видите будущее отношений России и НАТО?
— Я не думаю, что отношения России и НАТО восстановятся в той или иной форме в обозримой перспективе. Это исключено по соображениям как принципиального, так и практического свойства. Если кто-то на Западе думает, что мы нуждаемся в этих отношениях, в какой-то момент придем и попросим об их восстановлении, это большое заблуждение.
Это и раньше не соответствовало действительности. Мы были готовы договариваться только на равноправной и взаимоуважительной основе, с чем всегда были проблемы у Североатлантического альянса и его стран-членов. А уж теперь на фоне происходящего я вообще не представляю себе ситуацию и контекст, в котором такое возможно.
— Если исходить из того, что отношения между Россией и НАТО в перспективе не нормализуются, то можно ли ожидать в будущем вооруженный конфликт?
— Это зависит от Североатлантического альянса. Целиком и полностью выбор на стороне НАТО. Мы готовы, как это уже было продемонстрировано, защищать наши национальные интересы всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами. Бесконечное посягательство на них, нескончаемая эскалация на направлении, которое с точки зрения фундаментальных интересов является для нас не просто ключевым и стержневым, а сердцевинным, — опасный путь. Люди, которые продолжают испытывать нас на прочность, видимо, уверовали, что пределов их собственному «гемблингу», игре на повышение ставок, нет. Но они могут оказаться в числе проигравших.
— В прошлом году президент Украины Владимир Зеленский подписал указ, запрещающий ведение переговоров с российским руководством. Видите ли вы готовность США принудить Украину в следующем году к перемирию?
— Нет, ничего подобного не то что не просматривается, но я себе на нынешнем этапе и представить не могу. Если у американских коллег есть какие-то идеи на этот счет, они вправе, разумеется, и вольны их изложить в любой форме. Мы их выслушаем. Но они должны обращаться не к нам, а к Киеву. С нами нечего обсуждать на тех условиях, которые выдвинула Украина.
К сожалению, США стоят во главе западной группы, которая как мантру повторяет «формулу мира Зеленского», мол, это единственная основа для договоренностей. Но на такой основе не просто никаких договоренностей не получится, но и диалог невозможен. Поэтому мы не готовы на этой основе что-либо рассматривать с США. Они должны работать со своими «подопечными».
— То есть перемирия вы не ожидаете в следующем году?
— Я не просто не ожидаю перемирия, я ожидаю того, что цели СВО, безусловно, будут достигнуты.
«Мы свои сигналы доводим до американцев постоянно, но отклика не видим»
— В конце октября вы сказали, что Россия получила от США в неофициальной форме предложения по тематике стратегической стабильности и контроля над вооружениями. Позже вы отметили, что российская сторона изучает их, но ответ пока не отправлен. Готово ли что-то сейчас и есть ли какие-то подвижки?
— В процессе. О готовности говорить преждевременно, и тем более преждевременно говорить о том, будет ли принято решение об ответе на американские предложения. Я допускаю, что в том или ином виде ответ будет дан, но предвосхищать его гипотетическую форму и вообще появление сейчас не стал бы. Обстановка не располагает к обмену сигналами пусть даже по таким ключевым вопросам. Она располагает к обмену сигналами о том, что нужно сделать для разворота эскалационного курса Вашингтона и его сателлитов в отношении России. Это основная задача.
Мы свои сигналы доводим до американцев постоянно, но отклика не видим. Еще раз скажу: они, наверное, посчитали, что нанести так называемое стратегическое поражение России вполне возможно и достаточно лишь еще немного поднажать. Это может стать роковой ошибкой.
В целом мы пока не приняли решение, стоит ли реагировать на упомянутое американское сообщение, и если стоит, когда это сделать.
— В феврале этого года Россия приостановила участие в договоре СНВ-3. Срок его действия истекает феврале 2026-го. Рассматривают ли сейчас РФ и США хотя бы проект возможного договора СНВ-4?
— Никакие проекты такого рода на сегодня не существуют. От прошлой эпохи остались некоторые заготовки. Они фрагментарные и больше касаются методологии подхода к этой теме, нежели содержательной стороны и базовых составляющих подобных договоренностей. Но даже эти заготовки сегодня выглядят как некие реликты. Это примерно то же самое, что проекты соглашений о гарантиях безопасности в Евроатлантике, которые предлагались нами на этапе, предшествовавшем дальнейшему обострению обстановки и началу специальной военной операции.
Понимаете, мы не можем вычленять из общего контекста какие-то элементы позиции и осуществлять их «вторичную» переработку во что-то новое. Мы должны учитывать и степень агрессивности наших противников, и их безоглядное стремление накачивать киевский режим всеми видами вооружений, то есть действовать ровно противоположно тому, к чему мы всегда стремились. Поэтому сегодня никаких вариантов того или иного документа или документов в продолжение или на замену истекающего в феврале 2026 года и формально приостановленного нами ДСНВ нет.
Думаю, что американцы тоже понимают неуместность и несвоевременность такого рода разработок на текущем этапе. Хотя посмотрим: не буду за них высказываться. Но в любом случае мы не сможем вернуться к диалогу по этой теме и теме стратегической стабильности в целом без кардинального изменения американского подхода и проявления в их политике зримых свидетельств того, что их фундаментально враждебный курс применительно к России начинает меняться.
— Ведет ли Россия какие-то переговоры с Китаем на этот счет?
— Наш диалог с китайскими коллегами по теме глобальной безопасности и стратегической стабильности носит регулярный характер. Он предметный, профессиональный, но это не равнозначно каким-либо переговорам. У нас отношения особой доверительности с Китаем. Это отношения всеобъемлющего партнерства. У нас прекрасное взаимопонимание по всем вопросам, мы обсуждаем их в рабочем ключе, поэтому потребности в такого рода переговорах я не вижу и не думаю, что с китайской стороны тоже есть потребность такой процесс запустить. Нам хватает того, что у нас есть, и мы этим довольны.
— В случае невозобновления СНВ-3 каковы перспективы гонки вооружений и бесконтрольного накопления ядерных потенциалов между Россией и США?
— Если США рассчитывают одержать победу в очередной гонке вооружений, повторив в какой-то мере опыт президентства Рональда Рейгана (1981–1989), взаимоотношений с Советским Союзом, масштабных политических игр США вокруг Стратегической оборонной инициативы и многого другого, то американцы ошибаются. Мы не поддадимся на провокации, которые очень свойственны американской политике на российском направлении, но мы гарантированно обеспечим свою безопасность.
По ряду направлений у нас большие технологические заделы. Об этом неоднократно говорил и президент, и наши военные высшие руководители высказывались по этому поводу вполне предметно. Так что я думаю, что в сочетании с комплексом мероприятий по гарантированному обеспечению интересов нашей безопасности по самым разным направлениям мы сможем, не втягиваясь в дорогостоящую гонку вооружений, всегда чувствовать себя уверенными и обеспечивать гарантированное сдерживание США и их сателлитов, предотвращать их провокации.
«Мы не позволим разговаривать с собой в менторском повелительном ключе»
— Ранее вы допускали возможность понижения и даже разрыва дипотношений России и США при нынешней политике Вашингтона. Какова сейчас вероятность снижения статуса дипотношений между странами?
— Я по-прежнему считаю, что отношения по вине Вашингтона истончились до такой степени, что их разрыв возможен. Но мы вновь и вновь подчеркиваем на разных уровнях, что российская сторона никогда не будет инициировать такой шаг. Если это произойдет, это случится в результате решений и действий Вашингтона.
Американские представители способны на очень многое. Доверия к тому, что они произносят по самым разным сюжетам, практически нет. Мы находимся в состоянии жесткой конфронтации. Против нас ведется тотальная гибридная война. Это не скрывается. И здесь возможны любые повороты. Но мы готовы к ним. Если таков будет выбор Вашингтона, мы примем его к сведению и примем соответствующие контрмеры.
Мы не позволим разговаривать с собой в менторском повелительном ключе, как это заведено у Вашингтона. Еще раз подчеркну: мы используем весь арсенал имеющихся в нашем распоряжении средств, для того чтобы обеспечить наши интересы. Если из этого арсенала средств выпадут дипломатические отношения по вине США, значит таков выбор Вашингтона. Мы будем действовать в иной реальности, но это не изменит наш базовый подход и никоим образом не сможет поколебать нашу решимость.
— По нашей информации, на саммите АТЭС вице-премьер Алексей Оверчук провел неформальные переговоры с госсекретарем США Энтони Блинкеном. Могли бы вы подтвердить, что такой диалог был? Если да, каковы итоги?
— В блогосфере много что пишут. Я не подтверждаю эту информацию. Могу ответственно заявить, что контакты и в преддверии саммита АТЭС в Сан-Франциско, и по ходу этого мероприятия с американцами были, но они были на экспертном уровне и сводились по большому счету только к тематике разработки итогового документа, который в конце концов получился достаточно деловым и сбалансированным.
— То есть никаких переговоров на тему политических вопросов у России и США не было?
— Нет и не предвидится.
— Известно, что США продолжают импортировать из России редкоземельные металлы и ядерное топливо. Рассматривает ли РФ возможность ограничения экспорта этих категорий товаров при условии, что США будут использовать их, например, при производстве стратегических вооружений?
— Чуть ли не каждую неделю из Вашингтона доносятся сигналы о том, что «демократическое сообщество государств» должно перейти на самообеспечение такого рода материалами и снизить собственную зависимость от стран, не входящих в это сообщество «избранных». Поэтому я думаю, здесь нет предмета для каких-то наших инициативных шагов.
Оснований действовать так, сообразуясь только с задачей сделать жест или продемонстрировать жесткость в отношении США, немало. Но надо смотреть на ситуацию в комплексе. Мы не должны «стрелять себе в ногу» и самим себе наносить экономический ущерб. В принципе на сегодня некий баланс в этой сфере оптимален. У нас есть другие способы, и они используются, в том числе асимметричные, для ответа американцам на их жесткую антироссийскую линию и ее многочисленные проявления.
— Значит,пока на уровне МИДа эта идея не рассматривается?
— Мы рассматриваем любые опции, и никаких табу нет, но на сегодня я бы не хотел предвосхищать те или иные решения, в том числе с учетом наших интересов в сохранении рынков сбыта и нормального функционирования наших экономических операторов.
— Несмотря на сложные отношения между нашими странами, Россия и США ранее смогли договориться об обмене заключенными. В частности, на родину вернулись летчик Константин Ярошенко и предприниматель Виктор Бут. Сколько сейчас россиян содержится в американских тюрьмах?
— Статистика на этот счет неполная. Скажу так: в пределах сотни граждан России. Это я не беру сейчас людей с двойным гражданством, потому что в американской системе та сторона не обязана передавать нам информацию о своих гражданах, считая их прежде всего американцами. Но цифра в любом случае большая. У многих из них жизненные ситуации сложные, в том числе с точки зрения режима содержания. Посольство в Вашингтоне и наши консульские сотрудники стараются по максимуму помогать.
Есть резонансные случаи, немало ситуаций, когда люди были просто по большому счету похищены — арестованы в третьих странах, затем выданы американцам. Есть ситуации, когда под надуманными предлогами, по статьям, которые не подкрепляются доказательной базой, были, извините, выписаны огромные приговоры. Мы этим занимаемся и продолжим заниматься. Но у нас за проблематику обмена заключенными отвечают спецслужбы, и по их линии соответствующая работа ведется.
— Но обсуждается ли сейчас возможность обмена заключенными между Россией и США? Может ли это коснуться, в частности, Александра Винника (его арестовали 25 июля 2017 года в Греции по запросу США) и Романа Селезнева (американские спецслужбы задержали его на Мальдивах в 2014 году)?
— Я никакие персоналии не могу называть, потому что МИД этим сюжетом не занимается. Но их ситуации безусловно в поле зрения. С ними встречались неоднократно наш посол в Вашингтоне и заведующая консульским отделом. И консульства в других точках работают по другим сюжетам похожего профиля. Это всё будет продолжено.
