Визуальный ряд: «Кино» отчитались за декаду, Полина Осетинская изучает артхаус
Последний месяц года у артистов из недружественных стран традиционно отведен под выпуск альбомов рождественских песнопений — куют железо, пока горячо. Однако в 2022-м самое время вспомнить, что в России Рождество отмечается в январе, а значит, можно смело сосредоточиться на новинках от отечественных музыкантов — благо их в этом сезоне хватает с избытком. «Известия» представляют самые интересные альбомы декабря, которые вы, возможно, забыли послушать.
«Кино»
«12_22»
Выход собрания «посмертных» записей после ухода из жизни харизматичного лидера великой рок-группы часто принимается на ура публикой (Made In Heaven стал самым удачным по продажам альбомом Queen), но довольно кисло критиками. Как пели когда-то The Smiths, «На совещании компании звукозаписи: у них на руках — мертвая звезда. О, какие планы они строят! О, какая тошнотворная алчность!» Впрочем, бывают и исключения — в конечном счете, даже тот самый Made In Heaven спустя 27 лет слушается куда более пристойно, нежели последовавший цирк с приглашенными вокалистами.
Тем приятнее признавать, что новый альбом «Кино» — полноценная и, что называется, «правильная» работа легендарного коллектива. Музыканты работали над ним долгие 10 лет (что отражено и в названии) — и работали не зря. Для него были выбраны в основном ранние песни, записанные когда-то в кустарных условиях, а теперь зазвучавшие во всей своей красе. Знакомые поклонникам хиты получили новые аранжировки — например, в «Когда твоя девушка больна» использован струнный квартет, а в «Закрой мной дверь» появилось вполне уместное фортепианное соло. И, конечно, голос Цоя — соединяющий воедино исходный драйв этих композиций с современными технологическими решениями.
«Оле-Лукойе»
«Танцы железных дорог»
Одна из самых загадочных и неуловимых московских команд не устает удивлять меломанов своими внезапными появлениями и исчезновениями с горизонта. В нынешней инкарнации группа, основанная еще в 1987 году поэтом, продюсером и музыкантом Ильей Язовым, вернула себе оригинальное название (в какие-то периоды она то теряла «й», то вовсе превращалась в аббревиатуру OLM — чтобы не было путаницы с одноименным коллективом из Санкт-Петербурга) и оригинальный звук — гибрид западной новой волны и позднесоветской эстетской романтики.
Открывающая монументальная восьмиминутная заглавная композиция задает тон всему альбому — изысканные партии гитары, постпанковая мелодика и проникновенный, как и во времена расцвета перестройки, баритон 55-летнего Язова. Такую музыку когда-то обожали завсегдатаи московской «Рок-лаборатории» (точнее, та их разновидность, что охотилась на легендарной Тишинке за поношенными бархатными пиджаками и лакированными штиблетами); возможно, теперь она полюбится их детям, а то и внукам.
«ВЕЩЬ»
«Очередь»
Арт-группа из Иваново продолжает свои исследования кафкианских аспектов обыденной жизни: на сей раз под «музыкальный микроскоп» попала очередь, во всех ее вариациях, от полузабытой советской до нынешней электронной. Вдохновением для альбома, впрочем, послужили работы московских концептуалистов 1970-х, так что, пожалуй, можно считать эти 13 композиций (пять полноценных песен плюс восемь импровизационных интерлюдий) своего рода искусствоведческим исследованием.
Коннотации с ранними «Браво» (благодаря яркому имиджу и не менее яркому вокалу Анастасии Климовой) и ретрофутуристическими экспериментами ленинградцев 1980-х («АВИА», «Странные игры») по-прежнему неизбежны, но «Очередь» заставляет вспомнить и мрачный бурлеск «Звуков Му». Пожалуй, более всего это заметно в «Ремонте», очевидно перекликающемся с одноименной песней Мамонова. Отдельно стоит упомянуть великолепную обложку альбома (искусство в эпоху цифровых релизов уходящее), сделанную на основе дизайна ивановского агитплатка 1920-х годов.
Mare Infinitum
Cryosleep
Российский «металл» в нынешнем столетии сделал рывок от эпигонских упражнений в конце прошлого века к по-настоящему самобытной национальной сцене. За рубежом наши «тяжелые» команды также пользуются заслуженной известностью — но проект москвичей Георгия «Гомера» Быкова и Андрея A.K. Iezor Карпухина выделяется и на общем сильном фоне. Их мощный симфоник-дум обратил на себя внимание еще на первых двух альбомах — и вот, после томительной семилетней паузы, третий.
Для записи «Криосна» вновь были приглашены несколько вокалистов, а «симфоническая» составляющая записана на почти недостижимом техническом уровне. Пять эпического размаха композиций, по структуре приближающихся, скорее, к прогрессив-року и необычная для жанра инструментовка (например, солирующий рояль в The Flight Of No Return или совершенно кинематографические струнные в Event Horizon) делают пластинку интересной и для той части публики, что обычно боязливо сторонится «металлических» экзерциций.
Полина Осетинская
«Baroque Music в авторском кино»
Пианистка Полина Осетинская не нуждается в особых представлениях: еще девочкой в 1980-е она очаровала весь Советский Союз. Однако в отличие от множества других вундеркиндов Осетинская сумела справиться с обстоятельствами (нередко трагичными — стоит почитать ее автобиографическую книгу) и вырасти в действительно большого музыканта. Ей аплодируют лучшие залы мира, ее приглашают на самые престижные фестивали, ей подвластны авторы в диапазоне от Баха и Моцарта до Пярта и Мартынова. Да и условно «легкая» музыка ХХ столетия под ее руками обретает неожиданное и странное дыхание.
Новая работа Осетинской тоже по-своему неожиданна и странна: это фортепианные версии барочных сочинений, использованных в знаменитых фильмах. Бах из «Соляриса» и «Крестного отца», Гендель из «Барри Линдона» и «Осенней сонаты», Перселл из «Контракта рисовальщика» плюс россыпь пьес Рамо и знакомые всем поклонникам барокко «Таинственные баррикады» Куперена. Написанные столетия назад для клавесина арпеджо рассыпаются по клавиатуре современного рояля, давая слушателю возможность заново осмыслить знакомые гармонии и мелодические ходы — или, возможно, впервые приобщиться к ним. Англоязычный термин в названии альбома лишь подчеркивает: это не академическое изучение наследия барокко и не скрупулезная аутентичность, а, скорее, экскурсия в эпоху, одинаково интересная и для ценителей, и для неофитов.
