«От песни должны бежать мурашки»
Сейчас выступление рокеров воспринимается скорее как спектакль, а не рок-концерт, считает Владимир Кузьмин. Народный артист уверен, что талант надо отрабатывать. Поэтому по несколько часов ежедневно проводит за инструментом и ждет, когда Вселенная пришлет ему очередную серию хитов. Об этом легендарный музыкант рассказал накануне сольного концерта, который состоится 8 марта в «Известия Hall».
Подарок Вселенной
— Как вы воспринимаете половинную заполняемость зала?
— Нормально. Были времена, когда за месяц проходило 26 концертов подряд, по 12 тыс. человек каждый день. Сейчас у меня нет таких амбиций, чтобы люди обязательно стояли и танцевали в партере. Для меня совершенно неважно, сколько их будет в зале. Лишь бы была безопасность. Сейчас не время сходить с ума, обниматься, все-таки вирус серьезная штука.
— Влияют ли ограничения на выбор репертуара?
— Абсолютно не влияют. У нас был концерт в Хабаровске, мы ничего не изменили в программе. Просто люди немного скованы, потому что сидят в масках. Сейчас наше выступление воспринимается скорее как спектакль, а не как рок-концерт.
— Вам не грустно?
— Нет, я профессионал. Люди слушают музыку и получают удовольствие. Мне не нужно, чтобы они бесились. Зрители пришли за хорошим настроением и зарядом бодрости.
Музыкант Владимир Кузьмин, 2005 год
— Вы мультиинструменталист: играете на гитаре, скрипке, флейте, фортепьяно. Еще вы композитор и поэт. Когда у человека такое количество дарований, не создается ли в голове хаос? Удается ли вам систематизировать таланты?
— Бывает так — Бог дает талант, но маленький. И человек, как ни старается, не может сделать что-то большое. Мне повезло, у меня много талантов. Но кроме того, я очень много работаю. Каждый день встаю в пять утра, иногда даже раньше, и играю на гитаре несколько часов.
Есть дар, но его надо развивать, над ним надо системно работать. Хотя многое в жизни получилось случайно. В детстве я начал играть на скрипке, потом на фортепьяно. Затем появился кларнет. А когда отца перевели в другой гарнизон — он у меня военный,— там в музыкальной школе не было учителя по скрипке. И я освоил гитару.
Так жизнь сложилась, что родился я в Москве, а всё мое детство прошло в путешествиях по стране с родителями. Когда мы окончательно вернулись в столицу, мне было 17 лет. Я уже достаточно профессионально владел несколькими инструментами.
— Как рождаются ваши песни?
— Бывают периоды, когда Вселенная посылает песни одну за другой. Я не успеваю их записывать. Быстро фиксирую на диктофон, потом работаю над ними в студии. А бывает период, когда ничего не прилетает. Тогда занимаюсь, репетирую. От песни должны бежать мурашки. Если они бегут у меня, значит, она понравится многим.
Я не коллекционер и не барыга
— Сколько у вас гитар?
— Очень много — 80, и все они должны быть в порядке. Поэтому скучать мне некогда, я занимаюсь инструментами, провожу им ТО (техническое обслуживание. — «Известия»), ремонтирую.
Специальной комнаты для инструментов у меня нет. Гитары есть в студии, висят на стенах, стоят на стойках на полу дома и на даче. Зато для футляров есть «гардеробная». Их я достаю оттуда, когда гитару надо перевозить.
— Инструменты нуждаются в том, чтобы на них постоянно играли?
— Обязательно. Если на гитаре не играют, она загибается, начинает болеть, расстраивается, звук реально становится хуже. Ну на всех гитарах я не успеваю играть. Это невозможно.
— Так, может, их продать?
— Нет. Я же не барыга. Просто люблю смотреть на гитары, ухаживать за ними. Иногда играю. Вы знаете, несмотря на то, что у меня 80 инструментов, я не считаю себя коллекционером. Просто всю жизнь искал свой гитарный звук. То одну гитару куплю, то другую. Привозил их из Америки и Европы.
А однажды в Москве познакомился с мастером Дмитрием Якомульским. С ним мы придумали модель, которая бы мне подошла. И последние лет 15 я играю только на его инструментах. Они так и называются: «Владимир Кузьмин», или ВК. Всё в этих гитарах сделано под меня: ручки, вырезы, количество мотков проволоки на звукоснимателях, определенная длина грифа. Уже больше 20 гитар создали. 8 марта буду играть на новых, они классные.
— Вы всё чаще появляетесь с голубой гитарой. Как брутальному рокеру понравился такой девичий цвет?
— Я попросил Дмитрия сделать голубую гитару в стиле 1950-х годов, а-ля «кадиллак». Она получилась легкая, изящная, воздушная, как небо. А небо не может быть девичьим или мужским. За цвет мы назвали гитару Sky.
— Ваш новый альбом называется «Мне одиноко детка». Ошибку в пунктуации вы допустили намеренно?
— Специально, чтобы не мешалась (смеется). А еще, чтобы спрашивали, неужели я такой безграмотный артист. Понятно, что нужна запятая, но я вот так похулиганил. Сейчас модно писать без знаков препинания, всё с маленькой буквы. Я уже хотел было на афише поставить запятую. Но мне сказали: «Не надо. Ошибка — уже бренд».
Концерт в Москве, 1987 год
— Примитивная, легкая музыка активно завоевывает аудиторию. Как вам кажется, время серьезного рока прошло?
— Это давно понятно, рок уже не доминирует в мире. Эти времена прошли. Тем не менее всё может еще измениться. В конце концов эта попса всех достанет, рэп особенно, и будут играть рок. В жизни всё по кругу. Думаю, у рок-музыки есть будущее.
Когда я попадаю в интернет, мне в уши прилетает что-то из нынешних «шедевров». Но уже через пару секунд я не могу это слушать, не вмещается. Примитивные ритмы, ужасные темы, безграмотная аранжировка.
— А музыке надо учиться?
— Обязательно. Я до сих пор учусь.
— Если тебя мама с палкой загоняет в музыкальную школу, надо повиноваться, потому что потом скажешь спасибо?
— Именно так со мной и было. Я хотел играть в футбол, а меня заставляли играть на скрипке. А сейчас я благодарен родителям. Музыке надо всю жизнь учиться.
ЗОЖ в помощь
— Может ли настоящий рок рождаться в стиле ЗОЖ или он невозможен без набора Sex, Drugs, RockNRoll?
— Практика показывает, что все великие музыканты относились ко второй категории. Джимми Хендрикс, Эрик Клэптон, все монстры прошли через алкоголь, наркотики. Это известный факт. А те из них, кто не умер от «удовольствий», в середине жизни остепенились и ведут нормальный образ жизни.
— Где же энергию брать на старости лет?
— Сам не знаю. Надо у спортсменов спросить. Может, мельдоний нужно пить?
Во время концерта, 1988 год
— Скажите, а в вашей жизни допинг присутствовал?
— На гастролях, естественно, выпивали в молодости. Но в какой-то момент я понял, что всё уже, пора завязывать. И это постепенно ушло само собой. Устал организм. А многие близкие друзья, ровесники просто погибли из-за алкоголя. Это ужасно. Крис Кельми — сидели за одной партой в институте, Иван Смирнов — выдающийся гитарист. И я предупреждал их, уговаривал бросить пить. В итоге один умер во сне ночью и другой сгорел от водки. Мне это не нужно, я хочу пожить. У меня всё есть для этого: любимая работа, семья, и я не хочу себя губить.
— Без допинга музыка другая?
— Я бы так не сказал. Может, под допингом что-то тебя торкнет и ты сочинишь песню. Бывало такое. А бывает, наоборот, по-трезвому гораздо лучше всё получается. Смотря в какой ты системе координат находишься. Когда нас пригласили в Америку, мы задержались там на три года. Работали в клубах. Выпустили два англоязычных альбома. При этом жизнь в Америке у меня была довольно аскетичная. Я не пил, не курил, всё время сам был за рулем. Сколько же я материала тогда написал и на русском, и на английском... Если ты ведешь трезвый образ жизни, мозги работают лучше. А когда ты все время под кайфом, у тебя другая реальность.
— Никогда не хотелось вернуться в Америку?
— Нет. В Америке меня интересовала только музыка. Мне так хотелось поиграть этого американского рока. В конце 1980-х там был его расцвет. Каждая радиостанция играла эту музыку. А потом появился рэп и всё забил. Рок-клубы позакрывались. Мне всё это надоело, и я вернулся. Давно в Америку не летаю и не хочу.
— Можно сказать, что рэперы выжили рокеров?
— Где-то да, это так. Мне рэп не нравится. Я слышал имена рэперов, но то, что они исполняют, мне неизвестно, да и неинтересно.
— Могут ли появиться новые Led Zeppelin, Nazareth, Whitesnake?
— Такого повторения точно не может быть, потому что это было уникальное явление. Разве могут появиться новые Beatles или Rolling Stones? Их музыка была потрясением для всего мира. А сейчас никого ничем не удивишь. Даже если такого уровня группы появятся, то они всё равно не будут иметь такого влияния на публику. Каждый выход альбома Beatles, Led Zeppelin, Deep Purple, Genesis был бомбой. Это был прогрессивный и очень интересный рок. Музыка развивалась.
Кто такой Брежнев?
— Глядя на перемены, происходящие в США, где толерантность превалирует над здравым смыслом, где Голливуд делает акцент на гендерном разнообразии, а не на искусстве, какие мысли посещают вас?
— Я об этом не думаю. А что касается рас, у меня дочка на четверть мулатка, живет в Лос-Анджелесе. Честно говоря, я не думаю о Голливуде, их проблемы от меня очень далеки. У меня проблемы, где струны достать хорошие, гитара упала, нужно вмятину заделать.
Я посмотрел фильм «Однажды в Голливуде». Мне понравился, смешно, по-тарантиновски. Понимаю, это — искусство, а в политике я не готов разбираться. Я в школе-то не знал, кто такой Брежнев.
— Как так?
— Просто не знал. Меня спросили, какую должность он занимает. И хотя я был отличником, не интересовался политикой никогда. И в комсомол меня приняли без всяких проблем. А еще я был заведующим культмассовым сектором в школе. В шестом классе рок-группу собрал. А чтобы нам не запрещали петь Beatles и Rolling Stones, еще и факультатив английского языка организовал. И под это дело спокойно играли на вечерах и танцах. Мама моя преподавала английский, поэтому мне было проще. А учителя нам не запрещали, наоборот, помогали и говорили: «Молодцы, мальчики!» Весело было, в общем. Так что я на сцене я с шестого класса.
— У вас новый имидж — вы отпустили бороду. Тому виной пандемия или захотелось измениться?
— У меня появилось свободное время. А рядом с домом открылся салон. И теперь я сам не бреюсь, хожу туда. Мне там делают стильную бородку. Моим близким я таким больше нравлюсь. Сейчас я поприличнее стал. Волосы назад зачесываю. Надоело играть лохматого рокера, теперь я дедушка русского рок-н-ролла.
— Многие любят ваши песни времен сотрудничества с Аллой Пугачевой. А вы как вспоминаете тандем с Примадонной?
— Сейчас уже реже вспоминают те времена. Мы были молодые, такие классные. Кайфовали от жизни, от творчества, от того, что делаем. У нас получился прекрасный дуэт. Наши отношения с Аллой Пугачевой продлились почти восемь лет. Мы очень много друг другу дали как творчески, так и вообще по жизни. Это было здорово на самом деле. Но мы давно с Аллой не виделись. Просто я вообще ни с кем не встречаюсь, никуда не хожу.
— О чем мечтает Владимир Кузьмин?
— Мечтаю, чтобы закончилась этот кошмар ковидный, чтобы люди начали опять зарабатывать деньги и получать от жизни удовольствие, ходили на концерты.
— А для себя? Может, ту гитару с особым звуком?
— Благодаря мастеру Дмитрию Якомульскому я ее нашел. Но теперь у меня другая проблема: их несколько, и все классные. А я не знаю, какая из них лучше. Совершенству нет предела.
— Ваш ближайший концерт не случайно пройдет 8 марта?
— Конечно! Это отличная возможность поздравить наших прекрасных женщин с праздником весны, пожелать им всем любви, здоровья и возвращения к нормальной жизни.
Владимир Кузьмин, рок-музыкант, поэт, композитор. Родился 31 мая 1955 года в Москве. В 1972 году поступил в Институт инженеров железнодорожного транспорта. С 1978 по 1983 год учился Днепропетровском музыкальном училище. 1979 год — вместе с Александром Барыкиным собрал группу «Карнавал». В 1981 году записал первую пластинку. В 1982-м — организовал группу «Динамик». В 1985 году начал сотрудничество с Аллой Пугачевой. С 1990 по 1992 год вместе с группой работал в США. В 2011 году получил звание народного артиста РФ.
