Андрей Гаврилов покинул Дом музыки перед началом собственного концерта
Вчера в Московском международном доме музыки оркестр «Русская филармония» и Андрей Гаврилов должны были открывать Рождественский фестиваль. Всемирно известный пианист не выступал в Москве три года, и интерес к его концерту был достаточно велик.
Однако спустя 15 минут после третьего звонка дирижер Дмитрий Юровский объявил, что господин Гаврилов заболел и вместо него Концерт № 3 Рахманинова исполнит Александр Гиндин, который, по счастью, согласился спасти ситуацию.
— Когда в Москве пианист отказывается играть Третий концерт Рахманинова, в зале всегда найдется другой пианист, — не без восхищения в адрес русской фортепианной школы сострил британский музыкальный критик Норман Лебрехт.
Александр Гиндин пояснил «Известиям», что пришел на концерт Гаврилова по просьбе руководства оркестра, чтобы затем поделиться впечатлениями.
— Я послушал репетицию, решил, что мне этого достаточно, и собрался уходить, — рассказал Гиндин. — Но вместо этого отправился на сцену.
Тем временем г-н Гаврилов, выйдя из Дома музыки через черный ход и добравшись домой на метро, дал на своей странице в Facebook иное объяснение случившемуся.
«Мне кажется, многие неправильно меня поняли, — написал Гаврилов. — Я был в отличной готовности и дивном расположении духа. Но я был не один. Концерт-то не сольный. Надеюсь, теперь яснее?»
Позднее, обнаружив, что пользователи Facebook нуждались в еще большей ясности, Гаврилов охарактеризовал качество игры оркестрантов как «уровень инкубатора больных цыплят, имитирующих соловьев», а дирижера назвал «избалованным и беспомощным». По его словам, оркестру трижды не удавалось сыграть начало концерта тихо, как о том просил солист.
«Известия» связались с Андреем Гавриловым перед его вылетом из московского аэропорта. От беседы пианист отказался, пояснив, что не пользуется мобильником.
— Он меня отвлекает от постоянных мыслей о музыке, которыми я живу как хлебом насущным, — добавил Гаврилов.
Однако на один вопрос, почему он изначально согласился играть именно с этими оркестром и дирижером, г-н Гаврилов ответил.
— Мои остальные проекты в Москве были отменяемы три года по «телефонному праву». Это был единственный шанс обнять моих кровно любимых москвичей, — объяснил он.
Александр Гиндин уверен, что «каждый пианист с серьезным именем заслуживает права трактовать композитора, как он считает нужным», но вопросы трактовок нужно решать на репетициях.
— Существуют еще и цеховые вопросы этики и достоинства, — сказал г-н Гиндин «Известиям». — Просто уходить, не сказав никому ни слова, перед началом концерта — это за гранью всего. Я бы так не сделал.
Директор оркестра «Русская филармония» Гаянэ Шиладжян заявила, что Андрей Гаврилов «сбежал неожиданно для всех, причем с гонораром».
— Когда в артистической его не обнаружили, охрана стала искать его по всему зданию. Буфетчики сказали нам, что видели мужчину, ушедшего через пожарный выход. О претензиях к профессионализму оркестра и дирижера не может быть и речи, ведь они прекрасно исполнили Третий концерт с Александром Гиндиным без единой репетиции.
Дмитрий Юровский рассказал «Известиям», что на репетициях Гаврилов «не смог воспроизвести и половины нотного текста, написанного Рахманиновым». По его словам, оркестранты отказывались верить, что тот, кто сидит за роялем, — действительно Андрей Гаврилов.
Решение объявить слушателям о «болезни»
Гаврилова дирижер объяснил двумя причинами.
— Во-первых, мы хотели дать ему возможность с честью выйти из ситуации. Во-вторых, с точки зрения профессиональной этики неправильно посвящать публику в скандальные закулисные истории, — уверен г-н Юровский.
Андрей Гаврилов обрел международную известность после победы на конкурсе Чайковского в 1974 году. Тогда пианисту было 18 лет. Получив официальное приглашение совершить турне с Гербертом фон Караяном, Гаврилов по решению КГБ на несколько лет был лишен права покидать страну. В 1985 году он бежал из Советского Союза. В 1994-м на семь лет прекратил все выступления и разорвал контракты со звукозаписывающими компаниями. Гаврилов известен своей бескомпромиссностью и склонностью к эпатажу. В московской музыкальной среде он обрел немало врагов из-за откровенных и жестких высказываний о своих учителях — Льве Наумове и Святославе Рихтере.
