Новости со скоростью урагана с ласковыми женским именем несутся каждый божий день. Настолько быстро, что нормальный человек уже просто смотрит на это в некотором отупении — ну да, вот и еще одно проявление проклятой реакции, вот еще одно отторжение идеалов свободы, еще один шаг назад, от демократии.
Я лично благодарен Валерии Ильиничне за то, что она умудрилась первой сказать слово «реакция». Жаль, не успел. Правда, потом подумал и решил, что вообще-то масштаб динамической составляющей маятника гораздо крупнее, нежели 1992–2012. Потому что как-то свобода для Бориса Абрамыча — это все-таки не совсем свобода, как мы ее видели, а чеченская война — это не кадыровское благополучие, каким мы его видим, и т.д.
Но налицо ведь изменения в общественных настроениях. Когда-то мы думали, что все люди созданы равными и, стало быть, следуют примерно одним и тем же принципам общественного и бытового добра, а тут на тебе: чуть что, вместо лиц — маски, вместо дискуссии — толпа, воющая: «Сжечь на костре, семь лет без права переписки». Откуда все эти люди, с какой планеты?
Вот человек с комиссарской фамилией Клинцевич предложил коллегам-законодателям ввести расстрелы — не только во имя счастья детишек, но заодно за невыполнение государственного заказа, за упавшую ракету, за невыехавший за ворота танк, за саботаж и раздолбайство. Интересное начинание. Профессиональные борцы с прилепинской ересью тут же дежурно вспомнили 1937-й и Св. Иосифа. Ну да — только скучно это, каждый раз вспоминать эту политикону, и без нас от него тащится какой-нибудь Господин Гексоген в эфире московской радиостанции. Дело-то поинтересней. Казни нерадивых (которые вполне легко и просто переносятся на несогласных) — это ж атрибут не только ежовщины, тут всё гораздо глубже.
Вот, например, пошла тема с недвижимостью чиновников за рубежом. Неужели так быстро откликнулась государственная машина на мини-случай Бастрыкина, на который и обращать-то внимание не стоило? Бог с ней. Но она быстро преобразовалась в более любопытную — «запретить детям чиновников и госслужащих обучать детей за границей». И тут-то всё встало на свои места. Мы же не в СССР возвернулись, нет. Только что на наших глазах в гражданском обществе образовалась партия не то чтобы реакции, а просто партия пересмотра всего того, что следовало из реформ Петра Великого. То есть нам сегодня предлагают практически отринуть всё, что сделал Петр I, и вернуться с айфонами в допетровскую Русь.
Ведь что делал Петр? Правильно — он посылал детей знати за границу учиться. Чуть ли не насильно посылал. Потому что старым уродам — им веры нету, они — предатели и консерваторы и только прикидываются лояльными поклонниками «Сколково» и сотовых сетей 3G. Так вот это проклятое западное образование нам не нужно — пусть тут учатся, пусть здесь сидят. У нас прекрасный выбор — от Высшей школы экономики до Академии ФСБ на Можайке, которые готовят специалистов диаметрально противоположного профиля. Учись — не хочу.
Утро стрелецкой казни — оно не случайно было: старая Русь сопротивлялась Петру. Настолько сильно, что она и сейчас подвергает реваншу всё что ни попадя. Петр подмял под себя духовенство. Нынче духовенство подминает под себя кого хочет и как хочет. Петр запретил сжигать на костре старообрядцев и иноверцев. Да что за чистоплюй ваш Петр? Тут уже готовы сжечь пару-тройку ведьм. Потом, видать, возьмутся за реальных иноверцев.
Он реформировал страну в сторону открытости (прорубил окно) — огромное количество сограждан в XXI веке жаждут это окно заколотить фанеркой. Он заставлял мыться и брить бороды — в XXI веке граждане орут, что пора обратиться к вековым традициям и пропагандируют уринотерапию, прикидывая на своих жен «исконные и посконные традиционные одежды».
Когда люди, которые поверили в то, что живут в единой стране с едиными принципами построения и совместимостью с остальным миром, удивляются, они вдруг приходят к термину «мракобесие». Ну, право, какое уж тут мракобесие — просто тотальное отречение от петровских реформ.
Это, конечно, будет очень традиционно, домостройно, Пошехонье, стозевно и лаяй. Как будто и не было этих веков — прошли, как с белых яблонь дым. А кого волнует? Вот Петр пытался что-то с образованием там сделать. Даже не с заграничным для детей тружеников Кремля и прочих мажоров, а с обычным российским, — и что? Достаточно было пару лет упорного труда министерства образования, чтобы усилия Длинного Петера пошли прахом при полном одобрении публики.
И знаете, что самое интересное? Этот мрак стрелецкой мести — он же не из Кремля идет. От вас ото всех и прет.
