Война нечаянно нагрянет
Если вы едете на автомобиле, а навстречу выдвигается танк и направляет дуло на лобовое стекло, продолжайте движение, начиная при этом считать. На слове «шесть» резко, до упора выверните руль. На «семь» танк выстрелит, но снаряд просвистит мимо. И вы можете спокойненько ехать дальше, радуясь собственной смекалке и выдержке.
Так, во всяком случае, поступает девушка Ксения (Светлана Иванова), угнавшая вражеский джип и рассекающая на нем по тылам противника. На пассажирском сиденье — ее истекающий кровью сын Тема, отправленный погостить к отцу-миротворцу (Егор Бероев) в Осетию и угодивший в самое пекло боевых действий.
Или вот еще полезная информация: если в секторе артобстрела вы разговариваете по мобильному, ракета будет лететь ровно на сигнал сотовой связи. Зачем, спрашивается, нам, мирным жителям, все это знать? Затем, что мир в любой момент может обернуться войной. Без причин, поводов и предлогов — как происходит в фильме про белокурую, легкомысленную, но отчаянно храбрую Ксению.
То есть, конечно, авторы прекрасно понимают: просто так ничего не бывает, но разбираться в причинах вражеского вторжения решительно не хотят. Ведь у их проекта, снятого в жанре «экшн для семейного просмотра», совсем другая задача.
Три года назад стало известно, что американцы задумали проект о грузино-осетинской войне. Информация не прошла мимо тех, кто определяет темы социально значимых проектов в российском кино. На симметричный ответ Голливуду, фильм «Август. Восьмого», были брошены лучшие силы: набивший руку на турецкой кампании режиссер Джаник Файзиев («Турецкий гамбит») и недавно созданная студия «Главкино» Федора Бондарчука, Константина Эрнста и Ильи Бачурина.
У американцев президента Грузии сыграл Энди Гарсиа. Свой выбор продюсеры объясняли двумя причинами: внешним сходством и тем, что это любимый американский актер Михаила Саакашвили. Роль российского президента в «Августе. Восьмого» отдана Владимиру Вдовиченкову. Никаких объяснений авторы не дают. Впрочем, ясно и так: это красиво.
Первые несколько появлений этого персонажа на экране зал на премьере в «Пушкинском» встречал радостными воплями и аплодисментами. То ли из любви к актеру Вдовиченкову, то ли потому, что сам фильм соотносится с реальностью ровно так же, как кинематографический президент с ныне действующим. То есть никак.
«Я липа, я липа!» — кричит в рацию командир разведчиков Леха (у Максима Матвеева лучшая, на мой взгляд, роль фильма), причем повторяет эти позывные несколько раз. Вряд ли по упущению авторов — скорее, это сигнал зрителю: не требуйте от нашего кино правдоподобия. Оно не обязано быть документом и страшится участи агитки. Кино — это в идеале прекрасное приключение.
Таким приключением был «Турецкий гамбит», и именно на эту роль претендует «Август. Восьмого». Вне подспорья акунинской беллетристики добиться поставленной цели, конечно, гораздо сложнее. На подмогу приходит главный сюжетный ход: мальчик Тема видит войну как сражение компьютерных монстров с компьютерным же героем-роботом, олицетворяющим силы добра. По счастью для ненавистников «Трансформеров», дитя с его виртуальными фантазиями в кадре далеко не всегда.
Значительную часть времени стреляют не монстры, а самые обычные люди: скрытые то за броней танков, то за толстыми стенами зданий, откуда идет огонь. Слова «грузинская армия» или просто «грузины» в фильме не произносятся. Более того, единственный раз, когда мы видим врага в лицо, он оказывается не супостатом, а самым настоящим рыцарем. Так что ответ на упреки в разжигании антигрузинских настроений авторами предусмотрительно заготовлен. Не подкопаешься.
Такое впечатление, что война в фильме имеет совершенно самостоятельную и находящуюся вне этических категорий ценность. Все эти взрывы, пожары, ракетные обстрелы, разлетающиеся в стороны части тел и автомобилей демонстрируют постановочное качество, которое уже отнюдь «не липа».
При том что бюджет (по разным данным от $16 до $19 млн) по голливудским меркам даже «средним» не назовешь. Но, поскольку деньги явно не «распилили», а пустили по прямому назначению, эффект очевиден. Радоваться ли этому эффекту или негодовать — вопрос отдельный.
