Перейти к основному содержанию
Реклама
Прямой эфир
Мир
Землетрясение магнитудой 7,5 произошло у берегов Гондураса
Общество
Синоптики спрогнозировали переменную облачность без осадков в Москве 8 февраля
Мир
Британский политик прокомментировал выход стран Балтии из БРЭЛЛ
Мир
Служебный автомобиль Вучича потерял колесо на ходу
Мир
В Лондоне прошли протесты против строительства посольства КНР
Общество
В Москве пять женщин экстренно госпитализировали с лихорадкой после процедуры ЭКО
Мир
Замминистра здравоохранения Великобритании Гвина уволили за оскорбления
Общество
В аэропорту Волгограда ввели ограничения на прием и выпуск воздушных судов
Наука и техника
Ракета-носитель Falcon 9 вывела на орбиту 21 мини-спутник системы Starlink
Происшествия
Грузовое судно село на мель в Невельском районе Сахалинской области
Спорт
Хоккеист Тарасенко забил 300-ю шайбу в карьере НХЛ
Мир
Захарова заявила о необходимости США объясняться при размещении вооружений в космосе
Спорт
Тренер «Вашингтона» заявил о пользе паузы для Овечкина на Турнире четырех наций
Общество
В Сахалинской области введен режим повышенной готовности из-за севшего на мель судна
Мир
Исследование показало недовольство почти 70% граждан Эстонии работой правительства
Происшествия
В мэрии сообщили о 76 поврежденных квартирах после атаки БПЛА в Ростове-на-Дону
Происшествия
ВСУ нанесли удары по двум населенным пунктам Белгородской области

Уважение как метод

На русском языке вышла одна из лучших книг о Иосифе Бродском
0
Уважение как метод
Фрагмент обложки издания
Озвучить текст
Выделить главное
Вкл
Выкл

О Бродском написано много воспоминаний, критических исследований, литературоведческих эссе. Книга Бенгта Янгфельда, вышедшая в конце прошлого года, отличается от всех. Прежде всего это связано с ее автором. Шведский славист, литературовед, исследователь творчества Маяковского был переводчиком Бродского и, несомненно, его другом.

Янгфельд, подчеркивавший, что его книга — не биография и не критический анализ, смог написать короткий, но емкий обзор жизни и поэзии Бродского до самого начала эмиграции, не впадая ни в патетику, ни в мелкотемье.

Временами, правда, в тексте проскальзывает то, что может показаться самоуничижением. Так, комментируя эпизод, когда Бродский, написавший цикл эссе о русских поэтах, спросил его мнения, Янгфельд пишет: «Один из лучших русских поэтов и великий знаток русской поэзии беспокоился по поводу того, что думает о его заметках доцент Стокгольмского университета, человек всего лишь с академической степенью».

Но следующая строчка ставит все на свои места: «Это было трогательно — и нелепо».

Уважение как метод

Книга Янгфельда проникнута уважением. Не только к герою — к обстоятельствам места и времени, к второстепенным персонажам, к слову, к русскому языку (автор сам перевел книгу на русский), к самому себе, наконец.

Это качество непривычно для русского читателя, вернее, оно почти им забыто — и когда читаешь книгу о великом поэте, с которым автор был близко знаком, написанную с несомненным пиететом, даже восторгом, восхищением, уважением и в то же время спокойно, сдержанно, ровно, — это выбивает из колеи.

Читатель неожиданно осознает, что именно с такой подачей и возможно сочетание серьезных раздумий, глубокого анализа, смешных и симпатичных историй — и воспоминаний о большой дружбе. Они неодинаково важны и равны, но из них, как из точек на картинах пуантилистов, складывается единый и очень обаятельный образ Иосифа Бродского.

Вот он упоминает, что одним из его студентов был сын Боба Дилана (какой из трех, хотелось бы знать?) — и Янгфельд тут же сравнивает отношение Дилана к великому фолк-певцу Вуди Гатри с отношением самого Бродского к Уистану Одену. Натянуто? Нисколько — разве что неожиданно.

А эссе о стихотворении Рильке, посвященном Швеции, оборачивается полумистическим выводом о роли совпадений в истории: оно было закончено в тот же день, что и стихотворение, но 90 лет спустя — и оба поэта, уехав, никогда больше не побывали в Швеции.

Нельзя не услышать в книге гордость автора за свою страну, которую он, очевидно, испытывает, говоря о том, как Бродский любил Швецию задолго до присуждения Нобелевской премии. Янгфельд так трогательно пытается скрыть свой опосредованный патриотизм, что невольно начинаешь его разделять.

Очень важно, повторюсь, что автор не идеализирует и не приукрашивает своего героя. Он откровенно пишет о глубокой и выстраданной нелюбви Бродского к исламу. О его взглядах на связь языка и политики. О том, как неумеренным курением он фактически свел себя в могилу. Но эти штрихи добавляют непосредственности портрету.

Напоследок короткий диалог героя и автора.

«Я спрашиваю, хочет ли он, чтобы его дочь Анна, которой был год с чем-то, знала русский. — Зачем, чтобы папу читать? — воскликнул он небрежно, глубоко затягиваясь сигаретой. Я напомнил ему, что русский язык, он не только Бродского, но и Пушкина. Он ответил: «Это резонно».

Бенгт Янгфельд. Язык есть Бог. Заметки об Иосифе Бродском. М, Астрель, CORPUS, 201.

Читайте также
Комментарии
Прямой эфир