«В театре и оркестре, как в стране и семье, должен быть лидер»

26 декабря столичные любители вальса смогут насладиться любимым жанром в Концертном зале им. П.И. Чайковского. Сочинения Чайковского и Штрауса исполнит Государственный симфонический оркестр Татарстана. За пультом — известный дирижер Александр Сладковский, год назад поменявший концертные площадки Москвы и Петербурга на подиумы Казани. Перед концертом «Известия» встретились с дирижером.

— Вы уже больше года живете в Казани. Привыкли к новому укладу?

— К хорошему привыкать очень просто. Атмосфера здесь доброжелательная. Во многом по динамике Казань сейчас напоминает Москву, пробки такие же сумасшедшие. А это один из признаков глобального развития города. 

— В одном интервью вы сказали, что дирижер должен быть диктатором. Как вы расцениваете ситуацию, которая возникла в ГАСО им. Е.Ф. Светланова в связи с фигурой Марка Горенштейна?

— Диктатор диктатору рознь. События в ГАСО имеют свои причинно-следственные связи, и я ни в коем случае не хочу их комментировать. Могу только сказать, что любой руководитель должен опираться в первую очередь на силу своего убеждения. А само слово «диктатор» я понимаю по-своему: это человек, который точно знает, чего он хочет добиться, и имеет волю, чтобы свои замыслы реализовать. В театре и оркестре, как и в стране, и в семье, должен быть лидер. Когда лидер проявляет слабость, сразу начинается распад, приводящий к хаосу. Результаты моего управления, моего диктата покажет время. Но я очень не хотел бы, чтобы вся работа, которую мы изо дня в день выполняем, по причине моей глупости, нетактичности, заносчивости и самоуверенности однажды пошла насмарку. Этого нельзя допустить.

— Вы с успехом провели Первый международный фестиваль современной музыки Concordia имени Софии Губайдулиной. Планируете продолжать его в следующем году?

— Пока есть еще мастера такого масштаба, как София Асгатовна, нельзя упускать возможность знакомить с ними публику. В 2012 году будет 80-летие Родиона Щедрина, в 2013-м — Кшиштофа Пендерецкого. Если удастся организовать их приезд в Казань, то это станет большим подарком и для нашей публики, и для культурной общественности республики и страны в целом.

— Вы работали оперным дирижером. Как относитесь к современным трактовкам классических произведений музыкального театра?

— На эти постановки мне смешно смотреть. Европа подобные веяния пережила 50 лет назад, а мы только сейчас к этому пришли. Опера — искусство, которое имеет традицию. Может, мои рассуждения примитивны и не идут в ногу со временем, но я отношусь к оперному искусству очень консервативно. Если ставят Моцарта, то я хочу почувствовать дух той эпохи. Запах нафталина и ощущение старины иногда хорошо прочищают мозги. А то, что имеем мы сегодня почти во всех отечественных театрах, — это эксперименты, а не искусство.

— Когда вы поняли, что хотите посвятить свою жизнь профессии дирижера?

— Уже в 13 лет я хотел стать дирижером. Тогда я впервые увидел за пультом Юрия Темирканова, он работал с государственным оркестром. Потом меня заносило в разные области. Я хотел быть и хирургом, и переводчиком, и дипломатом. Но, несмотря ни на что, во мне всегда жила уверенность, что я когда-нибудь стану таким же, как Юрий Хатуевич. И я счастлив, что в итоге пошел именно по этому пути.

— Слушаете ли вы что-нибудь, кроме классической музыки?

— Я люблю группы «Земля ветер огонь», «Чикаго» и другие образцы джаз-рока конца 1970-х — начала 1980-х. Еще мне очень импонирует творчество Стинга.

— Если у вас остается свободное от работы время, как вы его проводите?

— Сплю. Когда выпадает возможность не работать, то времени хватает только на восстановление сил.

— Вы не настаиваете на музыкальном образовании своих детей?

— Ни в коем случае! Во-первых, им уже столько лет, что поздно об этом думать. А во-вторых, профессия музыканта — это такой тяжелый хлеб! На стадии обучения никто не может дать гарантии, что из тебя выйдет выдающийся профессионал. В моей семье в отношении вопроса выбора профессии и других вопросов насилия нет вообще никакого. Только диктат (смеется).