Былое и думы полукровки
Национальный вопрос в нашей стране, дорогой читатель, как ты, конечно, знаешь, стоит очень остро. Иногда - даже смертельно остро. Периодически обострения возникают в разных местах и у разных персонажей. Вот и я подумал: что я - лысый, что ли? В смысле - и у меня есть кое-что на эту тему.
В русском языке имеются несколько слов, которые вызывают у меня буквально физиологическое отвращение. Это вовсе не мат, как ты мог подумать, к которому я отношусь с большим уважением. Таким словом является слово "полукровка". Для меня, во всяком случае. Есть в нем что-то уменьшительно-пренебрежительное, что-то оскорбительно-неопределенное, что-то розовато-жидковатое.
Впервые я услышал его в школе. А где же еще? В школе вообще все впервые. Уже не помню, кто в меня это слово выпустил. Пролетев, оно глубоко вонзилось в меня, застряв надолго. Что поделаешь, я был чувствительным. Впрочем, почему был?
Когда я раскрыл потрепанную метрику и обнаружил, что папа у меня русский, а мама - еврейка, меня пробил холодный и липкий пот. Мне вдруг стало страшно. И стыдно за этот страх. Полукровка. Я никак не мог распутать этот национальный клубок, состоящий из крайне противоречивых чувств и взаимоисключающих фактов. А в подростковом возрасте понять, кто ты, болезненно важно.
Бабушку, которая жила с нами, звали Зельда Израилевна. Бабушка была верным ленинцем и, несмотря на свое отчество, активным противником израильской агрессии. Я боялся, что мои одноклассники узнают, как ее зовут. И мне за это до сих пор стыдно. Одноклассники у меня были замечательные, но страх этот был неосознанным.
Другую бабушку звали Антонина Игнатьевна, но вот фамилия у русской бабушки была "какая-то нерусская" - Билжо. Мягкий знак появился потом, у папы. Паспортистке так показалось красивее. Двух бабушек я любил одинаково.
В школьном журнале с зелеными страницами на последней - там, где список учеников в алфавитном порядке и их адреса, была и графа "национальность". В длинном столбце, состоящем из слов "русский" и "русская", было два пропуска. У татарина Гены Никифорова и у меня. Учителям казалось, что они деликатно подошли к национальному вопросу. Так кто я? Этого я никак не мог понять. Нет, то есть я-то был уверен, что я - русский. Но выходит, что так думал я один.
Стоит ли описывать тебе, дорогой читатель, те чувства, которые я испытывал, получая советский молоткастый, серпастый паспорт с графой "национальность"? Думаю, что не стоит, тем более что все прошло настолько деликатно-формально, что мне потом стало смешно. Чего, собственно, я дергался?
В конце 80-х я возвращался с работы из маленькой психиатрической больницы. Час пик. В подземном переходе напротив выхода из метро стоит здоровый одетый во все черное "баркашовец" и всем раздает листовки. Увидев меня, жестом подзывает. А надо сказать тебе, дорогой читатель, что я всегда был внимательным и любопытным. Это мне помогало. Ну и страдал я из-за этого не раз. Собственно говоря, и подозвал-то он меня потому, что я его внимательно разглядывал. Подхожу я к нему - опять же из любопытства. И тут... Тут он трогательно кладет мне руку на плечо, дает листовку и говорит: "Ты приходи обязательно. Там все написано. Я вижу, ты - наш!!!" Оба-на! То, что меня всегда любили душевнобольные и маргиналы, я всегда знал. Но что так?.. Эту листовку я сохранил на память как охранную грамоту.
Как-то во время застолья с друзьями я придумал себе "статью", по которой меня могли бы посадить типа при как бы Сталине. Мол, лучше я сам сформулирую, чем кто-то коряво это сделает за меня. Звучала она так: "За издевательства над образом русского человека в карикатурной серии "Петрович". Спустя несколько лет в одной некогда самой популярной среди советской интеллигенции газете появилась заметка, в которой автор раскрывал придуманный мной тезис на полном серьезе. Безумцы выдвинули меня тогда на Государственную премию, к получению которой я был близок, и автор заметки оказался сильно возмущен этим фактом. Он же был настоящим патриотом, как он думал... Все-таки у полукровки и психиатра, дорогой читатель, есть одно большое преимущество: отвечать на "национальный вопрос" снисходительной улыбкой.
Ну, будь здоров и держи себя в руках, рассуждая на эти деликатные темы.
