Почему капитан "Новика" не ушел в воду последним?

С начала войны прошло уже 67 лет, но еще далеко не всем ее событиям дана достойная оценка. В редакцию "Известий" написали ветераны крейсера "Киров", который все 900 дней блокады защищал Ленинград. Как выяснилось, во время знаменитого таллинского перехода 1941 года крейсер мог погибнуть, если бы не подвиг моряков эсминца "Яков Свердлов" - знаменитого "Новика", переименованного после революции. Если бы "Новик" не подставил борт под торпеду, крейсер скорее всего не дошел бы до Кронштадта.

Офицерская честь

Легендарный "Новик" во время Первой мировой считался самым быстроходным кораблем в мире. Спущенный на воду в 1911 году, он наводил ужас на немецких моряков и, как признают историки, был чуть ли не главным героем Первой мировой на Балтике. О "Новике" рассказывает Валентин Пикуль в романе "Моонзунд" (Олег Меньшиков играет лейтенанта Артемьева с этого корабля в одноименном фильме). В том же романе описан эпизод, когда командир эсминца побоялся принять бой, но офицеры арестовали его, а бой выиграли. Командира судили судом офицерской чести, ему пришлось застрелиться. Стрелялся, правда, два раза - после первого выстрела пуля прошла по касательной.

В 1920 году "Новик" переименовали в "Яков Свердлов". Он был частью боевого флота еще 21 год. Как выяснилось позже, в 1941 году командир эсминца Александр Спиридонов тоже совершил в некотором роде самоубийство. Но за это его вряд ли кто-то осудит.

"Очевидно, попадание торпедой"

В конце августа 1941 года немецкие войска предприняли массированное наступление на Таллин. Возникла экстренная необходимость перебросить флот, сосредоточенный в акватории столицы Эстонии, в Кронштадт. Таллинский переход стал одной из сложнейших военно-морских операций. Кораблям пришлось идти по минным полям - оба берега Финского залива находились в руках противника. За время перехода погибло 15 кораблей и 51 транспортное и вспомогательное судно. До Кронштадта добрались 112 кораблей и 23 транспорта. Людские потери оценивают от 20 до 40 тысяч - на многих кораблях были эвакуируемые из Таллина жители.

Эскадра, в которую входил "Яков Свердлов", начала движение 28 августа в 16 часов от северной части острова Нарген. В голове строя шли пять тральщиков, далее ледокол, эсминец "Яков Свердлов", следом - крейсер "Киров", подлодка и лидер эсминцев "Ленинград". Позже "Свердлов" получил приказ перейти на позицию 60 градусов (чуть впереди) по левому борту "Кирова".

Около 20 часов эскадра нагнала и втиснулась в разрозненный строй вспомогательных кораблей - буксиров и катеров. Тральщикам, "Кирову" и кораблям охранения пришлось лавировать между ними.

"Боясь столкнуться с одним из них, я отошел на КУ (курсовой угол. - "Известия") крейсера "Киров" порядка 120 градусов, - пишет в рапорте командир "Якова Свердлова" Александр Спиридонов, - но сразу получил с "Кирова" семафор: "Занять свое место". Дал самый полный ход. Одновременно заметил, что подлодка, идущая за крейсером "Киров", взлетела на воздух - очевидно, попадание торпедой".

Через несколько минут на воздух взлетел и сам "Яков Свердлов". Погибло более 300 человек - 100 из команды эсминца и 200 эвакуировавшихся защитников Таллина.

"Я уселся в кресло и стал ждать взрыва"

Изначально считалось, что "Новик" ("Яков Свердлов") погиб, натолкнувшись на мину. Историки, подробно разбирая таллинский переход, посчитали, что никаких торпедных катеров в тот момент в том районе не было. Однако рапорт капитана первого ранга Спиридонова, поданный наркому ВМФ адмиралу Кузнецову спустя год после событий, показывает, что все было совсем не так. При этом изложенную Спиридоновым версию подтверждают десятки людей, находившихся как на крейсере "Киров", так и на самом "Якове Свердлове". Согласно рапорту, "Яков Свердлов" погиб не от мины, а от торпеды, которая предназначалась как раз крейсеру "Киров".

"Подходя к "своему месту", я был огорошен событиями, чередующимися с молниеносной быстротой, - пишет далее в своем рапорте Спиридонов, - с одного из тральщиков получен семафор: "У вас плавающая мина на носу. Уклонитесь". Сигнальщик левого борта докладывает: "Слева 60 градусов перископ подводной лодки". Обнаружив перископ в расстоянии 8 кабельтовых (1 кабельтов - 185,2 метра), я приказал старшему лейтенанту Орлову открыть огонь. Одновременно отдал приказание об изготовлении бомб и уже принял решение идти на лодку с целью таранить ее и бомбить, как вдруг сигнальщик правого борта доложил: "Киров" застопорил ход". Оглянувшись, я обнаружил, что крейсер "Киров", двигаясь на самом малом ходу, спустил на беседку краснофлотца, который резал автогеном тралящую часть. В это же время командир отделения сигнальщиков доложил: "Слева след торпеды". Обнаружив в 2-3 кабельтовых след торпеды, я понял, что больше сделать ничего не могу, как только пожертвовать миноносцем. Кроме того, если я даже хотел уклониться от нее, то я ничего предпринять в данном положении не мог; это мне было известно, как бывшему начальнику кафедры торпедной стрельбы. Поняв все это, я уселся в кресло и стал ждать взрыва".

"Через несколько мгновений сзади мостика "Якова Свердлова" поднялся огромный столб пламени, пара и дыма, - продолжает Спиридонов. - Все стоящие на мостике были сбиты с ног, часть вылетела за борт. Я упал лицом на телеграф, поставил последний на стоп и на мгновение потерял сознание. В чувство меня привел упавший дальномер, ударивший меня по спине".

"Некоторые даже прыгали с форштевня"

Почему же Спиридонов доложил обо всем этом только спустя год? Он сам объясняет это в первых строках рапорта. Во-первых, у него никто ничего не требовал, отсутствовали "какие-либо запросы со стороны непосредственных и прямых начальников". А во-вторых, командир боялся, что его рапорт будет расценен как просьба о награде, а офицера даже мысль об этом коробила. И тем не менее через год, когда Спиридонов уже служил на Северном флоте, он решился доложить о событиях 1941 года. "Ввиду того, что в одном из боев с немцами я могу быть убитым", - пишет он.

Любопытно, что свидетельства других очевидцев, которые собрал музей Балтийского флота в г. Балтийске, несколько меняют нарисованную Спиридоновым картину. Вот воспоминания сигнальщика с "Кирова" Василия Шапошникова, во время вахты которого погиб "Яков Свердлов": "Я увидел след торпеды, идущей по направлению к крейсеру "Киров". "Яков Свердлов" дал звуковой сигнал и дал полный ход вперед".

"Яков Свердлов" поднял сигнал "торпеда слева" и дал звуковой сигнал сиреной, - вспоминает еще один сигнальщик с "Кирова" - Александр Панасенко, - после этого эсминец увеличил ход и с разворотом влево принял торпеду на себя".

Эту картину подтверждают и другие свидетели, в том числе командир первой башни "Кирова" Илья Басин - он еще жив, ему 93 года, живет в Санкт-Петербурге.

Получается, Спиридонов не просто уселся в кресло и принялся ждать взрыва, а самым активным образом бросил корабль под торпеду. Почему же он не указал об этом в рапорте? Почему оговорился, что попадание торпеды было неизбежно? Вспомним, какое это было время. Возможно, Спиридонов осторожничал, боясь обвинений в "преднамеренной порче имущества"? Или из скромности? Точного объяснения мы, наверное, никогда уже не узнаем.

Командира эсминца беспокоило и то, что он покинул борт корабля не последним.

"Я сошел в воду не последним, чем нарушил ст. 74 КУ (Корабельного устава 1940 года. - "Известия"), - пишет он. - Сделал я это по следующим причинам: корма получила автономность, где командовал мой помощник; последним было сойти невозможно, так как я находился у среза воды, а часть краснофлотцев находилась наверху (некоторые даже прыгали с форштевня, когда нос встал вертикально и стал тонуть в таком положении); кроме того, убедившись в невозможности каких-либо мероприятий по спасению корабля, я посчитал неправильным гибнуть ради соблюдения буквы устава".

Насколько известно, командование ВМФ с доводами Спиридонова согласилось.

Подвиг эсминца достоин памятника

Сегодня ветераны крейсера "Киров" ходатайствуют о том, чтобы придать подвигу эсминца официальный статус.

- Мы направили президенту, премьеру и министру обороны предложение назначить комиссию и дать официальную оценку подвигу командира и экипажа эсминца "Яков Свердлов", - сказал "Известиям" председатель Совета ветеранов Краснознаменного крейсера "Киров" капитан 1 ранга Валентин Портнов. - Кроме того, мы предлагаем установить на Васильевском острове памятник эсминцу.