Ремонт как осознанная необходимость. Часть 1
Часть первая. Прелюдия
Ну, что, дорогой читатель, ты уже сделал ремонт? Сейчас все делают. Одни большой, другие маленький, одни в себе, другие вокруг себя. Одни капитальный, другие косметический. Ремонт, как много в этом звуке... И ужас, и неизбежность, и амбиции, и жажда перемен, и надежда, которая, как известно, умирает последней, то есть с окончанием этого самого ремонта. Через ремонт, как через покаяние, должен пройти каждый, но каждый своим путем. Ремонт - это очищение. Свой первый ремонт в маленькой квартирке на первом этаже, в первом доме у МКАД (это если ехать в Москву), я сделал сам. Об этой квартирке и этом микрорайоне Теплого Стана, в котором я прожил без малого 20 лет, тебе, читатель, я расскажу как-нибудь потом. А, собственно говоря, почему потом? Зачем откладывать. Ремонт подождет. Жили без ремонта и еще поживем.
Так вот, одно окно у нас выходило прямо на крыльцо подъезда, а другое на противоположную сторону к заднику овощного магазина, вдоль стены которого в ряд всегда стояло несколько особей мужского пола. Они стояли слегка раздвинув ноги, лицом к стене, а спиной аккурат к нашему окну. Иногда, впрочем, лицом к окну, а спиной к стене там появлялись их боевые подруги. Боевые потому, что все вместе, перебинтованные и с кровоподтеками, они напоминали отряд раненых бойцов, только что прорвавшийся из окружения. Винный магазин находился тут же, в двух шагах. Тут же принимали и посуду через бесформенную, как бы пробитую снарядом дыру в стене.
Все эти здания, включая трансформаторную будку, своими задниками, а овощной фасадом образовывали площадь, где и тусовалась (тогда это слово еще не родилось) вся эта публика. Часть ее здесь же работала неквалифицированными рабочими и не просыхала, не отходя от кассы, буквально, сгорая на работе. На этой площади после дождя всегда образовывалась огромная лужа, такая же непросыхающая, как описанные выше персонажи. На побережье ее на ящиках из-под плодоовощной продукции и происходила вся их жизнь. Сейчас бы сказали реалити-шоу.
Однажды, дожидаясь в толпе окончания обеденного перерыва, я наблюдал следующую картину. В хлам (в лом; в лохмотья; вдрабадан; в ноль; в умат; в дупель; в стельку и т.д.) пьяный грузчик, стоя, курил на берегу местного черного моря. Вдруг в нем стал зарождаться ЧИХ. Кто-то из философов сказал: "ЧИХ это заблудившийся ПУК". ЧИХ долго не мог найти выход и определиться, кто он. Работник физического труда внешне мучительно переживал эти свои внутренние события на глазах у зрителей. Наконец он, то есть ЧИХ, решился и громко вырвался на свободу вместе с тем секретом, что скапливается обычно в полости носа, подобно молниям из ноздрей дракона. Затем последовала по всем законам физики роковая отдача, которую ослабленный алкоголем организм не смог выдержать. Всей грудью, беспомощно по-детски раскинув руки, наш герой рухнул в грязевой источник, и черные волны скрыли его от любопытных глаз. Дверь в магазин открылась, толпа хлынула с авоськами за грязной картошкой, так и не досмотрев эту драму до конца.
Да, это были сильные советские люди. Я гордился тем, что один из них жил со мной в одном подъезде. Спина его была всегда поразительно прямой, и я, завидуя, любовался ею. Он шел впереди меня, чуть шатаясь. Его друг шел ему навстречу. Когда они поравнялись, друг с ужасом спросил: "Саня, что у тебя с лицом?" "А чё? Нормально..." ответил мой кумир. Обогнав его, я обернулся. По красному лицу от глаза до подбородка тянулся свежий шов, заканчивающийся болтающейся ниткой. Спустя время я своими глазами видел из того окна, что выходило на крыльцо подъезда, как два его товарища, видно, обидевшись, о его голову разбили пустую бутылку из-под шампанского. Маэстро только стряхнул осколки. Ни одного уместного в этой ситуации слова не было сказано. Его яркая жизнь все-таки вскоре оборвалась. Голова была, безусловно, его сильным местом. Остальные органы оказались слабее. Да, были люди в наше время!
Соседи у нас за стеной пили в режиме нон-стоп. Выпил, отрубился, протрезвел и тут же незамедлительно выпил. У них был свой биологический ритм, независимо от времени суток. Только гармонь не замолкала никогда, видимо, она, как знамя от раненого бойца, переходила в руки нового лидера. Дети там рождались не каждые девять месяцев, а каждый квартал. То есть наказ президента начали выполнять давно и безвозмездно. Дети, естественно, орали, на них неестественно орали, используя только ненормативную лексику.
Мой сын с первых дней своей жизни и до 18 лет спал около этой стены. Может быть, поэтому он стал филологом. Соседи любили воровать мои сушащиеся рубашки, нашу собаку таксу называли еврейкой, жаловались, что она лает, и приходили к нам лечиться. Надо было что-то менять в жизни. А как? Конечно, делать ремонт.
Ну, будь здоров и держи себя в руках.
Продолжение в номере в четверг
