Анджей ВАЙДА: "Интеллигенция должна показывать ошибки правящих"

Великий польский режиссер Анджей Вайда приехал в Петербург на церемонию вручения премии "Балтийская звезда". После церемонии с АНДЖЕЕМ ВАЙДОЙ встретилась спецкор "Известий" ЮЛИЯ КАНТОР.

- Год назад в интервью "Известиям" вы рассказали, что собираетесь снимать фильм о трагедии в Катыни, - тогда шла работа над сценарием. Она закончена?

- Пока я еще не начал снимать - несколько затянулось написание сценария. Я работал с интересным польским писателем, драматургом Владимиром Одоевским. Он начал писать сценарий, и получился самостоятельный роман. Книга уже вышла, и на ее основе создавался сценарий, который теперь практически завершен. В начале будущего года начнем съемки.

- Несколько дней назад Россия объявила об окончании расследования "катынского дела" и намерении передать документы Польше.

- Официальное, документальное окончание расследования было, конечно, необходимо. Но оно не ставит точку. Документы - только начало, необходимая основа. Необходимо общественное осмысление. Польский кинематограф не может, не должен пройти мимо этих событий. Есть фильмы о Варшавском восстании, о 1939 годе, о восстании в варшавском гетто. И не может быть, чтобы Катынь не нашла отражения в художественном сознании. Если я не создам этот фильм, он все равно возникнет.

- Это будет исторический фильм?

- Это лента о том, как раскрывается страшная правда. Я помню, как моя мать рассказывала мне о Катыни - там погиб мой отец. Поэтому фильм будет в какой-то степени автобиографичным.

Это преступление - расстрел советским НКВД нескольких тысяч польских офицеров во время Второй мировой войны - тщательно скрывалось. Первые документы о Катыни были привезены в Краков польским Красным Крестом в 1944 году, а уже в 1947-м польские власти и управление госбезопасности эти документы изъяли. И люди, пытавшиеся расследовать эту трагедию, - и русские, и поляки - исчезали. Вот про каждый шаг поиска правды я хочу рассказать.

- На какую аудиторию вы рассчитываете?

- Это трудный вопрос. Еще несколько лет назад не было интереса к прошлому, молодежь хотела смотреть только в будущее. Молодые актеры - тоже. Но постепенно осознание того, что без прошлого нет будущего, произошло. Сейчас мы отмечали 60-летие Варшавского восстания, и в юбилейных акциях принимало участие много молодых людей. Мне хотелось бы, чтобы "катынский" фильм посмотрели они. Моя задача - рассказать правду. Есть явления, мрачно знаковые для ХХ века. Их нужно осмыслить и прочувствовать, чтобы не было спекуляций. Несколько тысяч военнопленных офицеров расстреляно в Катыни. Они были в руках НКВД, они могли принять участие в войне против фашистов: это были офицеры, более половины из которых - польская интеллигенция. Врачи, профессора, священники. Расстрел в Катыни - акция против права существования Польши как таковой. Мы потеряли тогда огромную часть интеллигенции, которая после войны могла бы строить Польшу.

- Фильм будете снимать и на территории России, под Смоленском - в Катыни?

- Хотелось бы, но на том месте ведь теперь лес. И мемориальный комплекс... Что там сейчас, кто ухаживает за ним, вы знаете?

- Я думаю, вы найдете умных и надежных союзников в Катыни: этот мемориал теперь - филиал петербургского Музея политической истории России, работающего смело и интересно.

- Я не знал об этом и обязательно свяжусь с ними: мне необходимы такой контакт и российское участие. Я хотел бы, чтобы фильм стал российско-польским. Я разговаривал в прошлом году с Михаилом Швыдким, тогда министром культуры, и он заинтересовался идеей, хотел получить сценарий. Надеюсь, что и теперь в российском Министерстве культуры интерес к этой теме не пропадет.

- Насколько сейчас ситуация в Польше созвучна вашим умонастроениям?

- Время идеализации прошло. Когда появилась "Солидарность" - оппозиция, мы думали, что будем быстро идти вперед. А потом выяснилось, что наши старые болезни сильно въелись в наше сознание. И общество развивается, растет медленнее, чем мы хотели бы. И самое страшное, что разочарование могло качнуть маятник времени назад. Старая система огрызалась очень упорно, отчаянно, зло. Я должен сказать одно: мы все понимали, от чего мы уходим. И это понимание стало залогом движения вперед. Теперь Польша очень изменилась, она становится цивилизованной страной - политически и экономически.

- Когда государство уходит от тоталитаризма, интеллигенции легче быть в оппозиции или петь в унисон с властью?

- Ей трудно остаться интеллигенцией (улыбается). В демократической стране у нее нет необходимости быть монолитной. Но сохраняется, как мне кажется, обязанность показывать ошибки правящих. Интеллигенция потеряла неформальную трибуну - в тоталитарном государстве ее голос был нравственным камертоном среди общего молчания и политических "заглушек". Теперь все не так. И это многих испугало, разочаровало. Но это закономерно и правильно. Нужно существовать в полифонии.