ПРАВО ИМЕЮ... А МОГУ ЛИ?

Требование Виктора Тихонова еще раз заострило проблему, которая остается в центре внимания дискуссий о судебно-правовой реформе. Пока еще новый Уголовно-процессуальный кодекс не прошел всех положенных процедур, некоторые его кардинальные нормы предполагается ввести лишь в 2004 году. Так что приходится ссылаться на действующий, еще советского образца УПК, правда, со внесенными изменениями. Глава этого кодекса "Производство в суде присяжных" гласит: по ходатайству обвиняемого суд присяжных в краевом, областном, городском суде рассматривает дела о преступлениях, перечисленных в ст. 36 настоящего кодекса. В этой статье - полный перечень преступлений, которые подсудны судам этого уровня; в их числе и посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 действующего УК). Конституционный суд, как известно, вынес решение, имеющее силу закона, согласно которому обвиняемый, которому предъявлена статья, предусматривающая смертную казнь, может быть судим именно судом присяжных. Упомянутая же 277 статья такую меру предусматривает. И не так уж важно, что на смертную казнь наложен мораторий. Норма есть норма. И, наверное, именно поэтому прокурор области Владимир Токарев публично признал отказ в ходатайстве Тихонову "слишком поспешным", а зам. председателя Новосибирского суда Тамара Инденок заявила, что отказ "имеет разъяснительный характер". Что последнее значит, честно говоря, не очень понятно: если отказано - то отказано, а если нет - то как же судить без присяжных. Понятно другое: обвинительная власть просто боится суда присяжных. Об этом откровенно заявлял ни много ни мало - один из заместителей генерального прокурора. Однако открытое сопротивление суду присяжных не так страшно - оно преодолимо. Опаснее уже отмеченные случаи манипулирования и в этой форме судопроизводства. Причина в том, что вердикт присяжных никем отменен быть не может по существу - только в случае нарушения процессуальных норм. Вот здесь и таятся подводные камни. В Ростовском областном суде слушалось дело об убийстве сына большого чиновника. На седьмой день слушанья, когда обстановка в суде стала складываться не в пользу обвинения, прокурор выступил с ходатайством распустить коллегию присяжных по тому мотиву, что "адвокаты систематически затрагивают юридические процессуальные вопросы, не подлежащие рассмотрению с присяжными". Председательствующий ходатайство удовлетворил - распустил присяжных. Другой случай произошел в Московском областном суде. Там судили двух милиционеров, которые применяли такие методы допроса, добиваясь признания в убийстве, что подозреваемый сам скончался. Судебное следствие закончилось, присяжные удалились, вынесли обвинительный вердикт, вручили его судье - тут коллегию и распустили: вроде бы кто-то из присяжных вышел в коридор покурить, а там были участники процесса. Так и получается, что демократическое правосудие как бы учреждено, и как бы его нет. Эх, нам бы Манифест, наподобие того, что издал Александр II в ноябре 1864 года: "водворить в России скорый, правый, милостивый и равный для всех подданных наших суд, возвысить судебную власть, дать ей надлежащую самостоятельность и вообще утвердить в народе нашем то уважение к закону, без коего невозможно общественное благосостояние". И был ведь учрежден в только что выходящей из крепостного, считай, тоталитарного состояния России демократический суд. И хотя противников было не меньше, чем сейчас, начал действовать. И посягавшая на жизнь государственного деятеля Вера Засулич предстала именно перед таким судом. Как теперь бы сказали, на то была политическая воля.