Под крышей Дома: ММДМ пустил зрителей в новый концертный зал
«Гимн красоте» и светомузыка. Просветленная ночь и скрипач на крыше. Трехликий Шнитке и Владимир Спиваков… Всё это можно было увидеть, посетив новый концертный зал Московского международного Дома музыки. Презентация площадки прошла в апреле прошлого года. Но для широкой публики зал открыл двери только сейчас.
Торжество с участием президента ММДМ, Государственного камерного оркестра «Виртуозы Москвы» и солистки Большого театра Анны Аглатовой вместило обширную культурную программу. Помимо музыкальной составляющей зрители смогли оценить артистическую Альфреда Шнитке и насладиться последними достижениями искусства.
— Новый зал для репетиций и выступлений сконструирован по последнему слову техники. В этом отношении Московский международный Дом музыки вполне может конкурировать со знаменитыми концертными площадками мира — Эвери-Фишер-холлом в Нью-Йорке и Кеннеди-центром в Вашингтоне. Я со своей стороны хотел сделать подарок артистам и публике и создал в помещении современное арт-пространство, в котором искусства соединяются и питают друг друга, — рассказал «Известиям» Владимир Спиваков.
Приходя на концерт, зритель попадает в музей. Фойе зала украшают картины и скульптуры ХХ века из личной коллекции маэстро. Многие из них ассоциируются с музыкой. Например, «Скрипач» Игоря Новикова: условную фигуру солиста художник изобразил летящей над землей.
Уединиться и подготовить себя к восприятию музыки можно, заглянув в артистическую Альфреда Шнитке. Уютная антикварная мебель в ней соседствует с трехликим фотопортретом композитора авторства Виктора Бреля, эскизами Владимира Арефьева к балету «Саломея» и безымянным рисунком Дмитрия Плавинского с изображением песочных часов — намек на непрерывное течение времени. В глубине экспозиции зрители обнаружат картину Александра Мочалова «Да будет воля Твоя».
Увы, всех художественных композиций арт-пространство не вмещает. Многие из них (например, бюст Сергея Рахманинова, созданный Львом и Сергеем Гумилевскими) остались за кулисами.
Под стать современным экспонатам оборудован и многофункциональный зал. Сцена-трансформер с вертикальным выдвижением сегментов удобна для выступлений хора и авангардных театральных спектаклей. Оборудование для видеотрансляции позволяет передавать их в интернет, студия звукозаписи — выпускать на дисках. Главное же достоинство площадки — цифровая система управления звуковым пространством, оптимизирующая акустику зала под конкретную концертную программу. Ее возможности Владимир Спиваков продемонстрировал рядом виртуозных опусов. Стремительные темпы не мешали «под микроскопом» рассмотреть музыкальную ткань произведений.
В открывшей вечер увертюре к «Свадьбе Фигаро» Вольфганга Амадея Моцарта ощущались мельчайшие динамические подъемы и спады. Однако с большим удовольствием «Виртуозы Москвы» удивляли публику звуковыми контрастами. Форте камерного оркестра в новом зале по мощи не уступало симфоническому. Хрустальное пиано отчетливо прослушивалось с последнего ряда. То же можно сказать и о созвучности тембров. Диалог деревянных духовых и струнных в увертюре к «Севильскому цирюльнику» Джоаккино Россини был идеально соразмерен по динамике. А камерные размеры площадки — зал рассчитан на 286 мест — обнажили их скрытый драматизм.
Звук, отталкиваясь от сцены, дышит и летит. Особенно это стало заметно с появлением Анны Аглатовой (сопрано). Ее экспрессивный, насыщенный тембр заполнил собой всё пространство. Фирменные «зависания» певицы на высоких нотах в россиниевской Каватине Розины, резонируя, отдавались эхом. Филигранные же колоратуры в Каватине Норины из «Дона Паскуале» Гаэтано Доницетти напомнили нанизанные на нитку бусины.
Эффекта площадке придает постановочное освещение. Софиты, раскрашивая стены зала в бордовые, зеленые и желтые тона, создают иллюзию театрального действа. Солистка поддержала ее, дополнив «Поцелуй» Луиджи Ардити и Вальс Мюзетты из «Богемы» Джакомо Пуччини выразительной пантомимой и мимикой, а арию Джудитты из одноименной оперетты Франца Легара — чардашем. Прочувствовал театральную атмосферу и Владимир Спиваков. Финал Четвертой симфонии Луиджи Боккерини дирижер срежиссировал в манере оперной драмы — с нагнетаниями, внезапными поворотами «сюжета» и трагедийной развязкой.
Пожалеть можно лишь о том, что пока акустика зала мало подходит для внемузыкальных звуков. Аплодисменты между сочинениями оглушают, не давая ощутить послевкусие отзвучавшего опуса. Несмотря на это, публика щедро наградила музыкантов овациями, спровоцировав их на серию бисов. И самый торжественный из них — «Гимн красоте» Фридриха Гульда — прозвучал в новом пространстве особенно символично.
