Путь в обход тюрьмы
Те, кто внимательно следил за громкими судебными процессами последнего времени, наверняка обратили внимание на то, как радикально меняется (в худшую сторону) облик обвиняемого даже за недолгое время пребывания в следственном изоляторе. Этому не приходится удивляться: для любого человека, за исключением разве что уголовников-рецидивистов, попадание в тюремную камеру — это тяжелейшее физическое и нравственное потрясение. Потребности в личной гигиене, чистом воздухе, нормальной пище, наличии собственного жизненного пространства являются совершенно естественными для каждого цивилизованного человека.
А теперь представьте себе мрачное, душное помещение с облупленными стенами, наполненное густым табачным дымом, где непрерывно работает телевизор, обитатели которого ни на минуту не имеют возможности уединиться даже для отправления самых интимных потребностей. Не говорю уже о таких «милых» деталях, как невозможность ежедневно принимать душ, отсутствие доступа к современным системам связи, оторванность от друзей и близких.
Не стоит удивляться, что человек, оказавшийся в такой тяжелейшей психотравмирующей ситуации, нередко готов сделать что угодно, дабы поскорее покинуть этот филиал ада на земле. Этим обстоятельством нередко пользуются недобросовестные следователи, обещая обвиняемому изменить меру пресечения в обмен на дачу нужных им показаний. К сожалению, некоторые ломаются и вступают на ложный путь, который приводит в места лишения свободы не только их самих, но и оговоренных ими лиц.
Важно понимать: человек, находящийся в СИЗО в ожидании суда, отнюдь не является преступником в глазах закона. До того момента, когда в отношении него вступит в законную силу обвинительный приговор, он считается невиновным. А раз так, за что же он подвергается физическим страданиям и нравственным пыткам?
Нередко бывает так: следствие обвиняет человека в тяжком преступлении — например, в организации преступного сообщества. Судья выносит решение о заключении обвиняемого под стражу исходя из тяжести предъявленного ему обвинения. Проходит какое-то время, и дело разваливается, так и не дойдя до суда, и человека выпускают на свободу. Зачастую, однако, он оказывается у разбитого корыта: бизнес потерян, семья развалилась, а заработанные некогда деньги теперь приходится тратить исключительно на врачей.
Случается, что пострадавший обращается в Европейский суд по правам человека. В период с 1998 по 2017 год ЕСПЧ вынес в отношении Российской Федерации 2253 постановления, из которых 2127 — отнюдь не в пользу нашего государства. Тем более что во многих западных странах власти и общество делают все возможное, чтобы как можно меньше обвиняемых или подозреваемых познавало «радости» тюремного быта.
В так называемых Токийских правилах, принятых Генассамблеей ООН, справедливо говорится, что заключение под стражу является крайней мерой и что различные альтернативы ему должны применяться как можно чаще.
Формально подобное требование содержится и в российском законодательстве. Более того, еще в декабре 2008 года был провозглашен курс на диверсификацию мер пресечения, на применение мер, не связанных с изоляцией от общества, в том числе залога и домашнего ареста.
В действительности, однако, ни залог, ни домашний арест не стали реальной альтернативой содержанию под стражей. Практика показывает, что доля этих мер не превышает трех процентов от общего числа удовлетворенных ходатайств об избрании мер пресечения по решению суда. Судьи полагают, что их эффективность крайне низкая. Возникает своего рода порочный круг.
Выход из него был предложен в федеральном законе, который вводит новую меру пресечения — запрет определенных действий. Это может быть запрет покидать в определенные периоды времени помещение, где проживает подозреваемый или обвиняемый, находиться в определенных местах, а также ближе установленного расстояния до определенных объектов, посещать отдельные мероприятия и участвовать в них. Это может быть также запрет общаться с определенными лицами, отправлять и получать письма, использовать средства связи и интернет, управлять автомобилем или иным транспортным средством в том случае, если совершенное преступление связано с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств.
Разработчики этого закона опирались на современный зарубежный опыт. В США, например, закон от 1996 года предусматривает широкий перечень условий, на которых обвиняемый может избежать заключения под стражу. Для обвиняемого могут быть предусмотрены ограничения в передвижении и выборе места жительства, а также установлен запрет на участие в деятельности определенных организаций, запрет на общение с конкретными людьми. Во Франции обвиняемому могут запретить общаться с потерпевшими, а также заниматься определенной профессиональной деятельностью.
Некоторые юристы поспешили заявить, что данная мера может только ухудшить положение обвиняемых и подозреваемых, поскольку судьи станут применять ее в дополнение к домашнему аресту. Такой вывод представляется явно преждевременным. Главное заключается в том, что у судьи появится реальная возможность оставить обвиняемого или подозреваемого на свободе, не опасаясь при этом, что он сможет как-то повлиять на ход следствия.
Разумеется, далеко не все зависит от судьи. Вынося решение об избрании меры пресечения, он руководствуется теми материалами, которые ему представили. И если следствие проведено некачественно или предвзято, человек может оказаться в СИЗО, при том что реально совершенное им деяние позволяет избрать ему иную меру пресечения.
Вот почему, на мой взгляд, нам следует говорить сегодня не столько о судебной реформе, сколько о судопроизводственной реформе. Которая включала бы реформу всех учреждений, от которых зависит судьба человека, заподозренного в совершении преступления. Только в этом случае такой закон позволит многим людям никогда в жизни не познакомиться с тюремными стенами, которые, как давно известно, являются «университетами преступности».
Автор — адвокат, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
