Остановите будильник
Сирийский кризис, обострившийся после очередной «химической провокации», угрожает серьезными неприятностями: впервые за долгое время Россия и США столкнулись с угрозой прямого военного столкновения. При этом риторика СМИ и разогревает конфликт, не давая времени на осмысление происходящего. Подробности — в материале портала iz.ru.
Прямая и явная угроза
На самом деле есть две новости — хорошая и плохая. Плохая заключается в том, что хотя США и не начали бомбить Сирию немедленно после угрожающих заявлений президента Дональда Трампа (который смягчил риторику), вероятность удара с последующим непрогнозируемым развитием событий остается высокой. Хорошая — во всяком случае, у Москвы и Вашингтона появилось дополнительное время для переговоров.
Имеющиеся на сегодняшний день ударные возможности США и их союзников в регионе достаточно ограничены: несколько десятков «Томагавков», которые могут быть выпущены с эсминцев в Средиземном море и Персидском заливе, явно не тянут на «дорогую цену», которую обещал стребовать с «виновников применения химического оружия» Дональд Трамп.
Баланс может измениться, в случае если у США имеется в регионе, например, атомная подводная лодка типа «Огайо», способная выпустить полторы сотни крылатых ракет, однако следует отдавать себе отчет, что и подобный удар также не гарантирует успеха, во всяком случае, в отсутствие внятно заявленных целей кампании. Он может вывести из строя определенное количество военных объектов, но эти потери могут быть компенсированы поддержкой со стороны России и Ирана.
Американский авианосец «Гарри Трумэн»
Более серьезными могут оказаться последствия атаки в исполнении любой из авианосных ударных групп. Но первая из них во главе с авианосцем «Гарри Трумэн» появится в восточном Средиземноморье не раньше чем через 10 дней — за это время можно решить вопрос в сфере дипломатии.
Возможности союзников США на сегодняшний день также довольно ограничены: единственный французский авианосец «Шарль де Голль» находится на ремонте (а его авиагруппа переброшена для тренировок в США), новейший британский авианосец «Куин Элизабет» еще не достиг боевой готовности, а на сосредоточение группировки ВВС, способной решать серьезные задачи масштаба иракской кампании 2003 года или балканской — 1999-го, нужны недели и месяцы. В операции, потенциально, могут принять участие и союзники США в регионе, однако достоверной информации о соответствующих военно-политических решениях пока нет.
Возможности России по развертыванию дополнительных сил в регионе также довольно ограничены, однако здесь следует также постоянно иметь в виду целеполагание. Россия не может позволить себе вести длительную воздушную войну против авиации НАТО на таком удалении от своих границ.
Однако вооруженные силы РФ, безусловно, способны создать угрозу для сил НАТО и даже нанести им неприемлемый для локального конфликта ущерб — тем более что в случае негативного сценария в нем будут участвовать не только самолеты «сирийской» группировки, но и ракетоносцы дальней авиации, которые могут быть развернуты в том числе на территории Ирана, и силы ВМФ — включая развернутые в Средиземноморье дизельные и, по имеющейся информации, атомные подлодки.
С чего всё началось?
Непосредственным поводом для нового обострения стали сведения о применении в сирийском городе Дума близ Дамаска 7 апреля 2018 года химического оружия. Западные СМИ утверждают, что атака была проведена сирийской армией и в результате пострадали не менее 70 человек.
США, в том числе лично Дональд Трамп, обвинили президента Сирии Башара Асада в убийстве мирных жителей. Кроме того, были высказаны обвинения в поддержке Асада в адрес Москвы и Тегерана.
Истребитель-бомбардировщик F-15 ВВС Израиля
Уже ночью с 8 на 9 апреля был нанесен ракетный удар по авиабазе Т-4. По имеющейся информации, база близ Пальмиры была атакована двумя истребителями F-15, выпустившими по ее территории восемь ракет Have Nap, при этом часть ракет была сбита системами ПВО — скорее всего, сирийскими «Панцирь-С1» российского производства.
В последующие несколько дней масштабы скандала значительно выросли. Совбез ООН оказался ожидаемо парализован, не одобрив ни один из предложенных вариантов резолюции, а большая часть западных СМИ преподнесли применение сирийской армией химического оружия как свершившийся факт, не дожидаясь ни итогов, ни даже начала расследования как такового.
Что дальше?
Сложившаяся обстановка может развиваться по-разному. Экспрессивные твиты Дональда Трампа не обязательно повлекут за собой ракетный удар — достаточно вспомнить о судьбе его угроз в адрес Северной Кореи, однако вероятность как минимум локального конфликта довольно велика.
Есть несколько возможных сценариев, в случае если решение «пострелять» будет принято.
1. Наиболее вероятный и безобидный вариант — «по предварительному сговору» США наносят удар крылатыми ракетами по одной или нескольким наименее значимым целям, после чего Трамп объявляет о свершении неотвратимого наказания «над тираном Асадом» и всё продолжается своим чередом.
2. Второй вариант более неприятен — удар может быть нанесен по важным целям, в том числе с присутствием российских военных советников, что сразу потребует адекватного ответа от России.
3. Наименее вероятно нанесение удара по ключевым совместным объектам России и Сирии, включая Хмеймим и Тартус, — это означает практически немедленную и неизбежную войну.
Вероятный локальный конфликт может стать следствием любого из трех сценариев, в том числе и в силу эксцесса исполнителя, — нервы в подобных случаях могут не выдержать даже у подготовленных специалистов, а последствия несанкционированного применения оружия могут быть крайне тяжелыми.
Истребители ВКС РФ Су-30СМ на авиабазе Хмеймим в сирийской провинции Латакия
Ситуация при этом отягощается явным непониманием возможных последствий со стороны основных СМИ и политиков с обеих сторон. Бодрые рассуждения про вероятную войну стали чуть ли не хорошим тоном — будь то предвкушение «уничтожения носителей» и подсчет боекомплекта, необходимого для потопления американского эсминца или авианосца, с российской стороны или посты в Twitter Трампа об «умных ракетах» — с американской.
Большинство публичных участников процесса с обеих сторон явно не отдают себе отчет во всем комплексе возможных последствий конфликта. Жесткая агрессивная риторика в сочетании с отсутствием понимания происходящего в этих условиях сравнима даже не с курением на АЗС, а непосредственно с попытками тушить пожар бензином. На фоне усиливающегося санкционного давления возможности для диалога стремительно сужаются.
Самое же плохое, возможно, заключается в том, что ни в военных, ни в политических элитах в принципе нет людей с собственным опытом переживания большой войны и пониманием ее последствий. Политики и военные, принимавшие решения в ходе Суэцкого, Берлинского, Карибского кризисов, во время войны Судного дня и обострения на фоне сбития южнокорейского «Боинга» 1 сентября 1983 года, были либо прямыми участниками, либо непосредственными свидетелями Второй мировой и ее последствий. Грань, за которую не следовало переходить, ими ощущалась вполне отчетливо.
Сегодняшнее поколение училось в лучшем случае по книгам, и многие читали их явно невнимательно. Немало людей явно представляют себе войну через призму пропагандистских фильмов.
На Земле еще ни разу в истории не было подобного сочетания разрушительной мощи и абсолютного непонимания последствий ее возможного применения теми, кому она доверена.
