«Меня запретили не только на Украине, но и в Западной Европе»
Владимира Стеклова сложно застать в Москве. Он много снимается и еще регулярно ездит в Донбасс, где его ждут не только военные, для которых он выступает, но и коллеги, с которыми он готов и работать, и в разведку. Сейчас народный артист погружен в репетиции — ставит в Московском классическом театре спектакль «Мастер и Маргарита» Булгакова, в котором еще и Воланда сыграет. А послушать Стеклова и расспросить его о жизни и творчестве у поклонников будет шанс на VIII литературно-музыкальном фестивале «Традиция» в усадьбе Захарово 19 августа. Накануне артист встретился и пообщался с «Известиями».
«Хочется думать, знать, надеяться, что у Захара всё хорошо»
— Вы приглашены в качестве гостя на фестиваль «Традиция». Вы представляете себе, что это за событие?
— В этом фестивале я впервые участвую. Я о нем только слышал. Мне Захар [Прилепин] рассказывал про «Традицию». (Фестиваль проводится при поддержке Президентского фонда культурных инициатив и Министерства культуры РФ. — «Известия»).
— С чем вы пойдете на фестиваль?
— С хорошими добрыми мыслями, с благими намерениями. Я буду наедине с публикой. С Захаром не консультировался, о чем говорить, мы с ним всё никак не пересечемся. Особенно после известного драматического события (покушение на Захара Прилепина 6 мая 2023 года. — «Известия»).
Писатель Захар Прилепин и актер Владимир Стеклов на поэтическом вечере ZOV
— Как он сейчас себя чувствует?
— Очень хочется думать, знать, надеяться, что у Захара всё хорошо. Со здоровьем, во всяком случае. Я не общаюсь, потому что понимаю, звонить — это отвлекать, надоедать. У меня много наших совместных друзей. Спрашиваю у них, как Захар.
Он очень занятой человек. Если надобность и потребность, он всегда может написать и сказать, что надо бы поговорить. Вы знаете, мы часто бывали с Захаром вместе там.
— Вы имеете в виду зону СВО?
— Да. По его просьбе я записывал с Семеном Пеговым (военным корреспондентом. — «Известия») сюжеты «за ленточкой». Это всё носило немножко импровизационный характер, потому что, когда мы писали сюжет на тему «С кем вы, деятели культуры?», мы попали под минометный обстрел. Это было в районе Лисичанска и Белогоровки.
В буквальном смысле — бежать оттуда было невозможно, мы ждали, когда кончится артиллерийский обстрел со стороны ВСУ и начнется дуэль.
— Это как?
— Когда мы засекаем, отвечаем. А до этого не было ответки, и нас не выпускали оттуда. В подразделении говорили: «Дуэль начнется, и рванете». Во время работы нашей артиллерии можно перемещаться. Противник тогда находится в укрытии.
А там перешеек метров сто, не больше. С одной стороны — НПЗ «Лисичанский», по нему долбят постоянно. С другой стороны, что называется, бездорожье. Машина при обстреле должна двигаться со скоростью, и желательно прямо, не вилять. А дорога очень плохая, да и не может она быть хорошей. В таких условиях мы снимали.
— Получился сюжет с передовой.
— Да, да. И мне было очень интересно. В машине — только я и водитель. Он камеру на зеркало заднего вида закрепил и развернул в мою сторону, посмотрел на изображение: «Видите себя?» — «Да, вижу». — «Ну говорите, пока не началось». Вроде связно стал говорить, а потом началось. И всё это время водитель сопровождал свою речь комментариями. Он человек военный, ехал и говорил: «Так, сейчас пи….мся, сейчас накроет».
Я не выдержал: «Ты думаешь, что помогаешь мне? Стимулируешь? Ты мне мешаешь!» Потому что и так свистит всё вокруг, взрывается, а он притягивает ситуацию своими комментариями. Но было очень забавно и смешно.
И только когда мы уже были в зоне безопасности, которую, признаться, нельзя назвать таковой, отпустило. Подъехали к ребятам, которые на броне перевозят катки для разминирования, и вот тогда стало немножко поспокойнее. Они спрашивают: «Ой, вы оттуда привалили?» — «Да, оттуда». — «Стрельнуть из трубы не хотите?» — «Нет, ребята, — говорю. — Мы хотим немножко успокоиться». — «А у нас есть виноградный сок».
Поблагодарили и поехали дальше. Отдали Захару отснятый материал. Наверное, там всё убрали, что мешало бы формату.
— Вам страшно было?
— Потом всегда бывает, потому что приходит осознание. Недавно я попросил комбата знакового подразделения сводить меня, ни больше, ни меньше, в Угледар, или в «Уголек».
— Зачем вам туда?
— Любопытство. Для актера это бесценный опыт. Конечно, так никто бы тебя туда не пустил. Ну ты ссылаешься на то, что надо для работы. А командир знал, что мы снимаем «Ополченец».
Надо было пройти по лесополосе, расстояние от идущего впереди или позади — метров 10–15, не больше. И поскольку это был июнь, все зеленое, но она была вся побита минами и насквозь видна. По ней идти было удобнее, чем по голому полю. Команда была одна — смотреть над головой на «птички». Потому что они сбрасывают ВОГи (боеприпасы ВОГ-17. — «Известия»). И еще смотреть под ноги. Там могут быть «лепестки». Они от коричневого до зеленого цвета, их там очень много разбрасывают.
Мина «Лепесток»
«Это уже и не пот, а квинтэссенция какой-то жидкости, выжигающей тебе глаза»
— Вы об этом так обыденно рассказываете.
— Это обыденно, потому что уже прошло. Как говорится, «было давно и неправда». Но идти полностью экипированным очень тяжело. Там нельзя ходить без броника, без разгрузки. Тебе разгрузка может и не нужна, но она дает дополнительную защиту. И главное — голова. На тебе или «Сфера», или шлем. С этим всем идти трудно, а надо еще бежать. И наступает момент, когда ты говоришь: «Да пошло оно всё к такой-то матери! Сниму это всё». Потому, что дыхание сбилось, ничего не видно из-за пота. Хотя это уже и не пот, а квинтэссенция какой-то жидкости, выжигающей тебе глаза. Ты не можешь идти. Но тебе показывают кулак.
— И говорят: «Если уж пошел, так держись»?
— Нет, тут говорят, что тебе дадут по голове, а потом на себе потащат, не соображающего. Но самое трудное было идти обратно. По рации сообщили, что нас не «птичка» засекла, а сняли с наблюдалки. Противники сами находятся в шахтах, а на высотке стоят приборы, которые фиксируют, снимают видео. Комбату об этом сообщили в наушники. Но он мне не говорил, что нас «сняли» и мы уже под наблюдением. Не хотел волновать. И вот пока мы не зашли во Владимировку, большое село, пока не добежали до машины, которую там спрятали, не могли выдохнуть даже.
Мариуполь
— Вы когда-нибудь думали, что вот народный артист Российской Федерации овладеет военной терминологией, поедет «за ленточку»? Могли представить себе такое?
— Нет, я как-то об этом не думал. Но там, в Донбассе, ты не спрашиваешь у людей — «А что это? Как это?» Ты быстро начинаешь осваивать язык военного времени, терминологию, не бравируя при этом.
— Вы снимали для Захара Прилепина сюжет на тему «С кем вы, деятели культуры?»…
— На самом деле статья Горького называлась «С кем вы, мастера культуры?». Мы перефразировали.
— У нас наблюдается некое разделение в этих кругах. Появилась понятие «Z-культура». А есть те, кто-то плюется ядовитой слюной на всё патриотичное. Вы как на такое разделение смотрите?
— Я не знаю, что такое «Z-культура». Зато прекрасно знаю, что значит латинская Z — защита. А V — Виктория, Победа. Как поет Высоцкий: «Мои друзья хоть не в болонии, зато не тащат из семьи». Все мои друзья и коллеги не растеряли профессиональных и человеческих качеств. Взгляды мои и близких людей совпадают. Я не могу говорить, как можно и как нельзя. Никто не знает, как надо. У кого-то случился эмоциональный всплеск. Я всё понимаю.
Когда меня спрашивают, как вы относитесь к голубым, я говорю: «Никак. Я к голубым не отношусь». Сегодня я живу так и думаю так. Но есть профессия, что гораздо важнее. Как это в фильме «В бой идут одни старики» — «Война — это всё проходящее, а музыка — вечна».
Цветы на месте гибели первого главы ДНР Александра Захарченко в Донецке
— Вы не умаляйте свои достоинства. Вы в тяжелой для страны ситуации не растерялись, поехали в Донбасс. А кто-то — из России.
— Я поехал в Донбасс еще до СВО. Не буду рассказывать подробно. Но иначе не мог.
— Вы снимаетесь в картине Ильи Казанкова «Ополченец», по роману Захара Прилепина «Ополченческий романс». Режиссер держит в тайне информацию о съемках. Известно, что Антон Шагин играет главную роль. Что еще можно рассказать о картине?
— У Антона Шагина — главная роль, она знаковая. Поэтому эта информация доступна. Идет работа над фильмом. Мы снимали в Мариуполе, в Донецке, но сейчас нет возможности у продакшена продолжать работу в Донбассе. Поэтому снимается «Ополченец» в России. Один из авторов — Александр Проханов.
Два года назад я принимал участие в качестве гостя на концерте памяти главы ДНР Александра Захарченко. Прилепин и [Эдуард] Бояков не в первый раз организовывали во МХАТ имени Горького подобный вечер. Я уже немножко был подготовлен к тому, что в этот раз речь пойдет об экранизации «Ополченческого романса». Был в курсе, что доведется играть в этом кино. И был по-настоящему взволнован.
— С вами снимается актер Сослан Фидаров. Он оставил профессию и пошел в ополчение. У вас поменялось отношение к коллегам, которые встали на защиту Родины?
— Конечно. Я открыл для себя какие-то личностные характеристики этих ребят. К актерам, воюющим в Донбассе, я отношусь с большим уважением.
— А те, кто бегают от призыва, к ним какое отношение?
— Никакое. Мне не интересно о них размышлять, думать, говорить, обсуждать или осуждать. Они вне моего внимания.
— А если вы с ними встретитесь на площадке?
— У меня не было таких встреч. Может быть, мне везло.
«Гастроли в Казахстане отменились, потому что я персона нон грата, Z-патриот»
— 3 января у вас был 75-летний юбилей. А 7 января Украина объявила вас персоной нон грата. Против вас ввели санкции. Как вы встретили эту новость?
— Меня запретили не только на Украине, но и в Западной Европе, в странах, которые еще недавно были в составе СССР. У меня были намечены гастроли в Казахстане, они отменились, потому что я и мой партнер по спектаклю Игорь Ливанов были объявлены персонами нон- грата, а именно — Z-патриотами. То есть нам там не место. Другие артисты ездят.
Нисколько не сожалею о том, что я пока невыездной. Да я туда и не рвусь.
Владимир Стеклов
— Вы расценили санкции как оскорбление или как признание?
— Не так и не так. Санкции — это данность, а сначала я был в списке экстремистского сайта «Миротворец». Даже не знаю, что лучше, быть в списке врагов или под санкциями. Кстати, мне об этом первым сообщил Захар Прилепин. Не знаю, как расценивать. Хочется сказать: «А судьи кто?»
Позиции вершителей судеб и правителей своих стран эти люди занимают незаслуженно. Мне очень жаль людей, которым достались такие правители. Немцы не заслуживают того, чтобы вернулись во времена 1930-х годов. Я даже в меньшей степени осуждаю за это наших бывших друзей по «Варшавскому договору»: поляков, румын, чехов, болгар, венгров. Это те еще братушки. Ну и, конечно, Прибалтика. Там немало русскоязычного населения, особенно в Латвии. Мне жаль, что они вынуждены косвенно соответствовать этой риторике. Но, не секрет, и в России тоже немало таких. Не во всей, правда, а скорее в крупных мегаполисах, таких как Москва. И даже как-то смешно их называть пятой колонной. Это какой-то легион тьмы.
— Сегодня вас можно застать на репетициях спектакля «Мастер и Маргарита». Вы еще и режиссер?
— Я еще играю Воланда.
— Почему вы замахнулись на такой сложный материал?
— В немалой степени это спрос рождает предложение. Продюсерская компания предложила мне этот произведение Булгакова. Более того, я еще и сам написал инсценировку.
Анастасия Вертинская в роли Маргариты и Владимир Стеклов в роли Азазелло в фильме Юрия Кары «Мастер и Маргарита»
— Вы же снимались в фильме Юрия Кары «Мастер и Маргарита». Играли Азазелло. Но у картины трагическая судьба. Не многие его видели.
— Ну трагической я бы не стал называть. Драматическая — да.
— Вы не боитесь чертовщины, которая то и дело сопровождает любого художника, замахнувшегося на этот роман Булгакова?
— Вы часто спрашиваете, боюсь я или нет. Я живу так, как я живу. А анализировать степень боязни не в моих правилах.
Если ты сказал «а», говори и «б». Ну и дальше, и дальше, и дальше. Вообще это касается каждого мужчины.
Владимир Долинский и Владимир Стеклов на репетиции спектакля
— Кого из актеров вы пригласили в свой спектакль?
— Очень много артистов заняты. Это Анатолий Журавлёв, Александр Рапопорт, Юлия Такшина, Владимир Долинский, Александр Морозов, Дмитрий Щербина, Полина Долинская.
Я вынужден откланяться. Простите. Репетиция.
