«Не бросать друг друга. И ничего не бояться»
Получение бойцом посылки, собранной и бережно уложенной руками родных людей, — большое событие на фронте. Полевая почта в зоне СВО — это чаще всего инициатива матерей и жен воюющих солдат. С доставкой по адресу помогают волонтеры. Специальный корреспондент «Известий» вместе с добровольцами гуманитарного движения «Неравнодушные» объехал несколько точек в ЛНР и Харьковской области и поучаствовал в передаче долгожданных гостинцев мобилизованным и контрактникам, стоящим на передовой.
Плечо к плечу
Путь у нас на сегодня долгий — не меньше 500 км в обе стороны. Из Новоайдара, где базируется гуманитарный центр, сначала в Сиротино, что рядом с Северодонецком: там нужно передать посылку в храм Иоанна Кронштадтского. Затем через Сватово в поселок Нижняя Дуванка — к танкистам. И в финале на север, в Харьковскую область, в тот ее район, который продолжают удерживать Вооруженные силы РФ, — к артиллеристам.
Военными дорогами по пути к адресатам
Загружаемся в несколько машин. Дороги предстоят разные, где-то их вообще нет, но с ночи подморозило до –12, и можно надеяться, что в грязи не завязнем. «Тем более солдаты, ждущие почты, нам этого не простят», — с улыбкой говорит старший экспедиции, руководитель новоайдарского гуманитарного центра Юрий Мезинов.
Сиротино, в храме
В поселок с каким-то очень уж говорящим нынче названием Сиротино (где остались в основном одинокие пожилые люди) везем подарок от православных из Ростовской области — лампадное масло, церковные свечи и большую бутылку кагора для причастий. А еще вещи, игрушки для детей и немного продуктов.
Разгрузка вещей для жителей пострадавшего поселка Сиротино
Сиротино — это, как и вся Северодонецко-Лисичанская агломерация, сплошные разрушения. Но храм цел. Небольшой и аккуратный. При входе — медный колокольчик (своей колокольни нет). Внутри печка. Свечи в песочных чашах. Попали мы как раз на литургию, ее заканчивал служить настоятель и наш адресат отец Сергий. Прихожан предсказуемо немного — три женщины и одна маленькая девочка.
Отец Сергий — настоятель храма Иоанна Кронштадтского
Передаем посылку с церковной утварью, которая оказывается так кстати — в приходе не осталось практически ничего. Подхожу к батюшке за благословением и прошу, конечно, поделиться тем, как он понимает происходящее.
Свечи, литература, лампадное масло от одного из приходов Москвы
— Отвернулись друг от друга, — говорит священник вроде бы очевидные, но от этого не менее важные слова. — А сила наша, когда все плечом к плечу, как братья. Раньше вот дома сообща строили. А теперь: «моя хата с краю». Многое, видимо, должно перемолоться, чтобы мы изменились…
Несколько рукопожатий
Следующий пункт — Нижняя Дуванка, поселок на границе с Харьковской областью. Атмосфера здесь наэлектризованная, несмотря на то что фронт не впритык. Воздух сотрясается от близких артиллерийских канонад, на дорогах не развернуться от техники. И сразу становится очень не по себе: такие ощущения испытываешь, когда оказываешься в точке, куда запросто в любую минуту может прилететь.
Нижняя Дуванка. Беженцы из близлежащих сел
С западной стороны, из соседних сел, идут люди — беженцы. У стен местного храма Святой Матроны сидит женщина, закутанная в шерстяной платок. Рядом велосипед с навьюченной на него клетчатой сумкой.
— Спасаемся, — вздыхает она. — В церкви пообещали помочь с машиной — довезти до Сватово. Ждем…
Продукты и вода для московских танкистов
Находим тех, к кому приехали, — танкистов. Это москвичи, в ЛНР они вторую неделю. У парней бывают перебои с продовольственным обеспечением и питьевой водой, спасаются сухим пайком. Матери, узнавшие о ситуации, через несколько рукопожатий вышли на гуманитарщиков. И вот мы здесь. Для танкистов у нас сотня пятилитровых баклажек с водой, коробки с продуктами. И — по просьбе родных — вязаные шапки, шарфы, теплые перчатки.
Бойцы немного не в духе, но продовольствию, конечно, рады.
Подсолнуховое поле
Долгая дорога на север, прямо к Белгородчине, и потом резкий крюк влево. На блокпостах, которые мы встречаем в посадках и балках, ребята в форме обязательно спрашивают: «Откуда?» И перечисляют свои родные города, куда бы очень хотели передать привет: «Тихвин, Наро-Фоминск, Иркутск».
При въезде в Харьковскую область петляем по разрытому танковыми траками бесконечному полю, на котором даже самому проходимому внедорожнику вполне легко потерять пару важных элементов обвески.
По дороге экологически чистые продукты от местных жителей
— В прошлый раз застряли, пришлось ночевать в подсолнуховых полях. Только наутро танк вытащили! — вспоминают добровольцы.
Поля подсолнечника — с поникшими и пожухлыми корзинками — стоят неубранные. Некому, оказалось. Или незачем.
Въезд в прифронтовую зону выдают вертолеты, барражирующие над самой кромкой близлежащей лесной зоны. И внезапный выстрел рядом, прямо над ухом, из самоходной артиллерийской установки — все мы на мгновение глохнем. Вот и искомые артиллеристы.
Еще на год
С нами три десятка именных посылок. Бойцы благодарят и объясняют, что руки дойдут до них к ночи, а то и на следующий день: работы много, несколько расчетов только что отправились на позиции. Беседуем с теми, кто на месте.
Боец с позывным Малыш — из Белгородской области, 49 лет. Рассказывает, что заказал родственникам самое простое: чай, сигареты, сахар, кофе, медикаменты от болей в пояснице. На передовой он с осени. В марте собирается в первый отпуск.
— Внука у меня в приграничной зоне при обстреле со стороны Украины ранило, — сжимает губы мужчина. — Беспокоюсь, из головы не выходит. Одно дело у меня теперь дома внук!
Володе из Смоленска 24 года. Наводчик самоходной гаубицы «Акация». В зоне СВО с первого дня — с 24 февраля.
— Сначала в Харьковской области стояли, потом в ЛНР. Теперь вот снова здесь, — делится он.
Из 45 контрактников, с кем он начинал, в строю осталось пятеро. При этом вроде бы все живы, но не у всех нервов хватило на долгий непрерывный год.
24-летний Володя из Смоленска продлил контракт еще на год
У Владимира было ранение в голову. Есть награда — «За отвагу».
— А как со слухом? — интересуюсь.
— Ну, у артиллеристов, как известно, со слухом всегда проблемы, — смеется. — Тем более расход снарядов в день приличный. Сначала беруши надевал, но потом потерял. Привык в итоге. Во время выстрела всё равно ничего не сделаешь: одной рукой надо рычаг дергать, другой ручку держать, которая крутит башню, чтобы не вертелась от удара и выстрел оказался точным.
Насчет посылки говорит, что не заказывал ничего:
— Не хочу беспокоить! У меня всё есть. Единственное, мечтаю о бабушкиных пельменях с говядиной и с сыром. Но это уже потом.
Во время недавнего отпуска, будучи проездом в Белгороде, Владимир познакомился с девушкой. Теперь вместе, хотя и на расстоянии.
— Ждет?
— Да! Я, правда, контракт продлил — еще на год.
Не бросать
Сергей и Константин — из Петербурга. Оба механики-водители САУ. Мобилизованные. Сергей работал на автомобильном заводе. Туда же, говорит, в сентябре пришла повестка.
— Родные до слез переживали, дети не желали отпускать. Да и мне не больно хотелось. Но что делать, — пожимает плечами.
Сергей из Петербурга заказал дома новую форму и малиновое варенье
На жилете у артиллериста висит гаечный ключ.
— От люков самоходки. Чтобы не залез никто! — поясняет. — Мы только отстрелялись, вернулись.
Жену Сергей попросил прислать ему термобелье, современную зимнюю форму. И малинового варенья.
Его товарищу Константину — 26. На гражданке работал помощником машиниста, водил грузовые поезда на Ладожском направлении. Рассказывая о доме, парень отводит глаза.
Константин: «Когда вернусь домой, первым делом схожу в Эрмитаж с мамой»
— Носки теплые попросил маму прислать, — подрагивает он голосом и в конце концов не может сдержать слез. — Нормально всё, нормально! — оправдывает он слабость. — Я стойкий. Вот только о доме если…
И добавляет, что когда приедет в отпуск, то обязательно сходит с мамой в Эрмитаж.
— Нравится там. Мощь наша, сила. Хочется, чтобы мы были такими же.
И вторит встреченному мной сегодня отцу Сергию:
— Нам всегда надо вместе быть, не бросать друг друга в трудной ситуации. И не бояться ничего. Тогда и будем такими же сильными.
Сергей Прудников, ЛНР
